Татьяна Любушкина - Абуджайская шаль

Отпроситься по-простому, нечего было и думать, суматоха в доме стояла пуще прежнего! Бабушка Дарья Платоновна по дому ходила с видом заговорщицы и на все вопросы отвечала туманно и всё как-то невпопад. Обычно всегда находивший для внуков хоть минутку свободного времени дед Дмитрий Степанович и вовсе отмахивался сердито, когда к нему подступали с разговорами, и весь завтрак просидел молча, погружённый в свои думы и ни с кем не общаясь.

Потому-то Виктор и решил попросту удрать, никого не ставя в известность и ничего не докладывая. Хоть на пару часиков добегу до развалин, — рассуждал он, — авось никто и не хватиться!

Он и не подозревал, что его преступные намерения вовсе не остались незамеченными.

Николенька Перегудов с утра был полон решимости, разобраться во всех тайнах и преступлениях, совершённых в деревне. Шутка ли, он ведь здесь с отцом не просто крестьянскими дворами заправляет, а диковинными созданиями руководит, которых более никто во всём мире не видал! Тут уж каждую секунду надобно быть начеку!

Неожиданно припомнилась девушка Дарёнка. К какому же она принадлежит роду — племени? Неужто тоже, к каким ни то тварям нездешним? От такой мысли Николеньке сразу стало грустно, но, размышляя о девушке, он вдруг вспомнил её слова: Расспроси-ка своего племянника Виктора! Может он сумеет тебе объяснить! Произошедшие события убедили недоверчивого юношу, что к самому необычному явлению здесь в Полянке следует относиться с уважением и прежде чем усомниться в чём-либо следует всё тщательно проверить. Потому Николай решил осторожно выпытать у пронырливого мальчишки, что ему известно о жителях загадочной деревни.

Во время завтрака Николенька всё приглядывался к племяннику и потому заметил его преступные приготовления к побегу. Никому ни говоря, ни слова Николай решил проследить за Виктором и при удобном моменте прижать его, что называется к стене, дабы мальчику ничего не оставалось, как рассказать всё, что он знал.

Покинув стол, Виктор попросил дозволения поиграть на лужайке возле дома и, получив согласие деда, сразу же умчался прочь. Николенька выбежал следом за ним, но шустрого мальчишки уж и след простыл!

Досадуя на свою нерасторопность, Николай двинулся на поиски Виктора наугад и вскоре вышел к сельской церквушке. Не увидав никого поблизости, он подошёл к открытым дверям и заглянул внутрь. После духоты знойного летнего дня в церкви стояла приятная прохлада, и Николенька решил пройтись по божьему храму, осматривая иконописные картины и росписи на стенах и потолке.

Перебегая глазами по старинным росписям, Николай задержал свой взгляд на одной картине, поразившей его своим необычным видом. На первый взгляд сюжет был не нов. На переднем плане изображение молодой женщины с ребёнком на руках. Можно было подумать, что это портрет божьей матери, но черты лица женщины и ребёнка были столь необычны, что Николенька тотчас отмёл это предположение.

Взгляд женских чёрных глаз был пронзителен и суров, казалось, глубоко в глазницах полыхало неугасимое пламя, пожиравшее её изнутри. Нахмуренные брови сошлись на переносице чёрными надломленными стрелами. Длинный крючковатый нос хищно вздымался над тонкими поджатыми в горькой усмешке губами.

Ребёнок, лежащий на её руках был ей под стать. Смуглый и темноглазый с чёрными прямыми волосами и недоверчивым выражением маленького узкого личика, он цепко держал женщину худенькими загорелыми ручками за ворот платья.

Но более всего Николеньку поразил пейзаж позади женской фигуры. Острые, как пики скалы серо-белого и тёмного почти чёрного тона устремили свои вершины вверх пронзая, своими остриями небо свинцового цвета. Тусклое солнце едва пробивало жалкими лучами тяжёлую небесную твердь и в его сумрачном свете между причудливого нагромождения скал метались огромные чёрные птицы. Внизу, у самого подножия горной гряды неслась узкая и быстрая река, бешено и стремительно перекатывая короткие холодные волны через раскинутые повсюду обломки скал. Редкие деревья с толстыми короткими стволами самой фантастической формы росли по берегам неласковой речки, выпустив наружу огромные белые корни, словно на поиски клочка земли не загромождённого камнями…

С трудом, отведя глаза от странно притягательного изображения, Николай посмотрел в сторону и тут же неприятный холод пронзил всё его тело.

Рядом с тем местом, где молодой человек столь долго рассматривал необычную картину, на небольшом возвышении стоял маленький деревянный гроб, сколоченный из некрашеных грубо оструганных досок. Николенька невольно вздрогнул и, превозмогая охватившую его робость, взглянул со странным любопытством на бледное и неподвижное лицо мертвеца.

В гробу лежал мёртвый мальчик. Да это же Макар! — мелькнуло в голове у Николеньки, — верно сегодня похороны! Глаза у мальчика были открыты и Николай, не выдержав неприятного зрелища, поспешно отвернулся и тут же лицом к лицу столкнулся с неслышно подкравшимся отцом Никоном.

Приметив невольный испуг юноши, отец Никон ощерил в ехидной улыбке мелкие острые зубы.

— Интересуетесь, Николай Дмитриевич? — проворковал он вкрадчивым голоском, — али так в прохладе божьего храма отдохнуть решили?

— Да я, собственно, племянника искал — Виктора, — растерянно пробормотал Николенька.

— В церкви? — уточнил отец Никон, удивлённо вздёрнув вверх реденькие бровки, — однако… не забредал, нет-с не видел, да и то вишь — похороны у нас! Дело скорбное!..

— Отец Никон! — внезапно решившись, спросил Николай, — мы с отцом давеча письмо читали Софьей Михайловной написанное, так должен вам сказать, что мне многое известно!

— Ну, так что ж, — охотно поддержал беседу отец Никон, — уж я и знаю, что известно! Заходил ко мне Генрих-то Карлович, рассказывали-с…

— Тогда скажите, отец Никон, — Николай тронул юркого попика за рукав, — что вы думаете об этом преступлении, — он показал глазами на гроб с телом погибшего Макара, — ведь вы здесь всю жизнь живёте, знаете каждого жителя! Так кому же мог помешать мальчик?!

Отец Никон искоса глянул на Николеньку быстрым прищуренным глазом.

— Да что ж тут скажешь-то, барин? Кабы было всё так просто, я б ответил, что заезжий супостат был! Нет у нас в деревне таких окаянных тварей, что ребятёнка могли сгубить! Да вишь дело-то и вовсе непростое!..

Он приблизил свои губы к уху Николая и прошептал тревожно оглядываясь:

— Макар-то сгорел шесть лет назад в доме Старой Барыни!

Выговорив эту фразу, он, тотчас пригнувшись, отскочил от Николеньки в сторону, и смешно приподняв при этом руки, словно ждал удара за такие дерзкие слова.