Джена Шоуолтер - Поцелуй тьмы

Она вздохнула, зная, что должна была бы оставить Люциена в покое много дней назад. Напасть на него, в крайнем случае, или вытащить его из храма в погоню. Но подозревала, что он не поднимет на нее руки и знала, что он также откажется последовать за нею. Потому оставалась невидимой и неподалеку. Кроме того, что бы он ни узнал про те артефакты, она узнала бы тоже.

Сказав, что будет искать их сама, она поняла, что на самом деле хочет их. Заполучив одного из этих малышей в свои маленькие теплые ручки, она заставит его молить ее. Боги, выражение его лица будет бесценным. Особенно когда она откажет ему и сторгуется с Кроном. Ее жизнь за артефакт. Расскажите мне про выигрышную ситуацию!

«Уйди прочь, Анья» прошептал Люциен.

Он не мог видеть ее, но она все равно показала ему язык. Это единственные слова, что он сказал ей за всю неделю. Если он скажет их снова, она планировала материализоваться и дать ему пощечину, затем быстренько исчезнуть.

«Я серьезно»

Он всегда знал, когда она приходила. Однажды он сказал ей, что чувствует ее запах. Ей это польстило, поскольку означало, что он ощущал ее. Это все еще льстило ей, но, черт побери, весьма портило элемент неожиданности.

Сейчас воин стоял в Храме Всех Богов таращась на голые, потрескавшиеся стены с диким рвением. Он и другиме Повелители приходили сюда каждый день, их целеустремленность была поразительной в свете того, что им не удавалось ничего найти.

Не удивительно, что я так сильно его хочу.

Задерживаться возле Люциена было глупо и опасно. Это только усиливало ее страсть к нему. Вид его татуировки-бабочки – на постоянной основе – вызывал у нее всевозможные непристойные фантазии. Например, часами облизывать ее. Например, одновременно погружать Люциенов член себе в рот и ласкать ее. Например, закрасить ее шоколадным кремом и съесть на десерт.

Он наверняка зарежет ее, если она предложит воплотить, хоть одну из этих фантазий. Ей никогда не встречался мужчина столь не уверенный в своей привлекательности и так ярящийся, когда женщина пыталась поведать ему о своем желании. Как могли другие не видеть его землепотрясной сексуальности? Его силы? Того, как он искушал женские инстинкты на всех уровнях?

Люциен наклонился и еще раз просеял песок и камни, ища одним богам известно что. Солнечный свет любовно гладил его, стервец. Он – мой.

«Уходи прочь, Анья» повторил мужчина.

Гррр! Она материализовалась. Однако вместо того чтоб дать ему затрещину, девушка присела на валун рядом с ним. Он опять был без рубашки, его кожа слегка обгорела, покрылась царапинами и ссадинами.

Он не обернулся к ней.

«Я же сказал, уходи»

«Будто бы я собираюсь тебе подчиняться. Ты не мой папочка. Хотя если ты хочешь ним быть… Потому что я была плохой девочкой и тебе придется меня отшлепать»

Болезненный вздох сорвался с его уст.

«Анья. Пожалуйста» Пот стекал по его спине, подчеркивая несколько расположенных там шрамов.

Ее рука потянулась, чтоб погладить их, но замерла, когда один из воинов воскликнул.

«Люциен! Твоя женщина…» она поняла, что говорил Парис. В его голосе слышалось напряжение, еще более сильное, чем ранее. Не выбирался отсюда, не так ли? Бедолага. Без секса Парис терял силы. Если б он мог привести с собой женщину для удовлетворения своих потребностей, то все было бы замечательно в его мирке. Но он не мог дважды переспать с одной женщиной. Разврат, распутный демон, не позволял ему.

Знакомая с неудобствами секс-проклятий Анья сочувствовала ему. Хотя ее проклятие было прямой противоположностью и не давало ей ни разу дойти до конца, оба проклятья диктовали их поступки и ограничивали свободу выбора. Это попахивало протухшими яйцами.

«Ничто кроме этого проклятия не может меня связать», мрачно подумалось ей. Чары были наложены на нее до того, как она получила возможность избегать заточения, потому проклятье стало частью нее. От него некуда было деваться.

Вернулась взором к Люциену и пожала плечами. Нет, как бы ей не хотелось обратного, его нельзя было избежать.

«Просто оставайся на месте» крикнул Парису Люциен. «Она на моей ответственности»

Его ответственности? Она не знала радоваться ей или обижаться.

«Почему бы твоим друзьям не прийти сюда и не поиграть с нами?»

Он быстро глянул на нее сквозь узкие щелочки век. Когда его взор ударил ее, влага растеклась у нее меж ног. В животе появились покалывания, а кожа возжаждала его прикосновений. Он обладал чистейшей сексуальной притягательностью: весь потный и грязный и мужественный. Ням-ням.

«Что это на тебе?» прокаркал он.

«Форма горничной. Знаешь ли, чтобы помочь тебе смахнуть пыль веков»

Он чертыхнулся.

«Как и раньше мои друзья за камнями» сказал он, «и там они останутся работать. Их не надо отвлекать»

Сколько еще раз он будет говорить ей, что она помеха? Она увидела крохкий камень в его руках и нахмурилась. Может быть, если она докажет свою полезность, он увидит в ней нечто большее.

«Я помню это место в его лучшие годы. До того как его переместили на землю, здесь обучали нас – меня и других божеств. Как управлять своими силами, как вести себя, тра-та-та-та-та»

Люциену не удалось спрятать заинтересованность, осветившую его лицо.

«Мне никогда не было позволено войти сюда» признался он. «Мы только следовали за Зевсом, а он не проводил здесь своего времени»

Фу. Быть привязанным к этому темпераментному говнюку – мучительно.

«Жаль, что храм так поврежден. Тебе бы он понравился»

«Как он выглядел?» спросил он, бросая обломки и просеивая новую пригоршню. Каждую найденную гальку он рассматривал на свету, ища отметки, а затем выкидывал через плечо.

«Статуи возвышались по всему храму. Плющ сбегал по некоторым из стен, а бриллианты, изумруды, сапфиры и рубины блестели в полу. Я уверена, что старый тщеславный Крон изукрасит храм заново, когда он и его козлы-собратья окончательно возьмут верх»

Люциен фыркнул. Хоть она и ненавидела себя за это, девушка обрадовалась этому звуку. Его веселье было чем-то вроде афродизиака для нее, к тому же она стала тому причиной.

«Что еще?»

«Посмотрим» Она постучала по подбородку окрашенным в снежно-синий цвет ноготком. «Каждая дверь обрамлялась двумя белыми колоннами. Пилоны силы, так их называли»

«А сколько было всего комнат?»

Она позволила своим мыслям вернуться к проведенным здесь дням. Хотя она любила красоту храма, существа внутри были ей ненавистны. Сколько раз обучаемые богини жаловались наставнику:

«Зачем ей учиться здесь? Она не одна из нас. От нее только одни проблемы»