Людмила Музыка - Сын герцога (СИ)

А еще старик был прав и в том, что Джай совсем не думал и постоянно совершал ошибки. Как, например, сегодня. Он не подумал о последствиях и пошел в галерею. Не разобрался, что с ним происходит, и убил там пятерых человек. Даже когда Исидий занимался Ларом, он только мешал целителю. Казалось, что Джай целый день только то и делал, что совершал одну глупость за другой.

– Ничего милорд,– словно прочитав его мысли, сказал Либиус,– вот увидите, скоро все образуется. И эльф ваш поправится, и во дворце порядок наведут, и его светлость успокоится…

– Герцог очень зол?

– Беспокоится,– пожал плечами старик,– тоже пошел с императором поговорить. Хоть бы не подрались, а то у них в детстве всякое бывало.

Джай представил, как его величество и его светлость сошлись в рукопашной прямо посреди рабочего кабинета, и не смог подавить нервный смешок.

– И откуда ты все это знаешь?– спросил юноша, даже не надеясь на ответ.– Может, еще скажешь, когда Высший совет, наконец, соберется?

– Так сегодня и соберется,– ответил Либиус,– советник Барус уж очень торопился, да и Исидия позвали в императорские покои. Видать, целительнице нужно отлучиться…

Старик еще раз хмыкнул. По-видимому, Джай с округлившимися от удивления глазами действительно выглядел очень смешно.

Остаток дня юноша собирался провести в своей комнате.

Либиус принес обед для него и для Лара, а потом опять куда-то ушел, и Джай даже не стал спрашивать куда. Ему не хотелось знать, что еще задумал старый интриган, и кто от этого может пострадать. Потом он разбудил эльфа и накормил его, решив, что хорошее питание так же важно, как и хороший сон. Лар не возражал против этого, проглотил свою порцию и снова уснул.

Чуть позже появился герцог ар-Сантар. Должно быть, разговор с императором оказался очень напряженным, потому что его светлость даже не пытался скрыть свою ярость. А Джай подумал о том, что еще никогда не видел отца в таком состоянии: тот был напряжен, как струна, на скулах проступили пятна, а зубы были сжаты так, что проступили желваки. Его величеству за какой-то час удалось сделать то, чего не смогли добиться даже враги, напавшие на их замок и убившие Тереха – герцог был в бешенстве. Джай уже приготовился к тому, что сейчас все громы и молнии падут на его многострадальную голову, но гроза так и не разразилась.

Нахор ар-Сантар стоял и молча смотрел на мальчишку, своего младшего сына, такого нелепого в этой слишком большой для него рубашке с подвернутыми рукавами, с растрепавшимися по плечам волосами, с этим его порезом на щеке. А потом он шагнул вперед и прижал его к себе так крепко, как только смог. И уткнувшийся в его плечо Джай отстраненно подумал о том, что на спине уже сегодня проявятся синяки, но это не имело никакого значения, потому что отец был жив, был рядом. Потому что, не смотря ни на что, герцог ар-Сантар любил своего глупого младшего сына, которому понадобилось шестнадцать лет, чтобы понять это.

Юноша чувствовал, как гнев отца постепенно угасает. Сначала выровнялось его дыхание, потом бешено колотящееся сердце замедлило свой темп, и, наконец, стали расслабляться сведенные от напряжения плечи, спина… И только после этого герцог выпустил счастливого, но немного помятого сына из своих объятий.

– Я же велел тебе не бродить по дворцу,– спокойным, но несколько усталым голосом сказал он.

– Мне очень жаль,– произнес Джай, которому больше нечего было ответить.

– Через несколько дней мы возвращаемся в замок, так что, пожалуйста, сделай усилие и постарайся не попадать в неприятности.

– Да, отец,– ответил молодой лорд.

Герцог хотел сказать что-то еще, но только кивнул, взглянул на спящего эльфа, а потом снова посмотрел на сына.

–Увидимся завтра,– сказал он и вышел в коридор.

Джай посмотрел на закрывшуюся за ним дверь, а потом оглянулся на Лара. Тот дышал ровно и глубоко, как и полагалось спящему, и юноша был благодарен ему за это.

Потом опять вернулся Либиус и рассказал, что поиски идут уже по всему дворцу, и кое-кого удалось поймать. А по его довольной физиономии было понятно, что и на этот раз не обошлось без его участия. Он с удовольствием рассказывал о том, как начальник внутренней охраны носился по всему дворцу, устраивая облаву на очередного стражника, который решил улизнуть со своего поста, или повара, который захотел уединиться в амбаре с посудомойкой. Как герцог ар-Тан чуть ли не бегом бежал из кабинета его величества в сторону южной башни, а потом все придворные маги, включая старичка погодника и учеников-первогодок (правда, без участия советника Баруса) обследовали замок от подвалов до чердака, взламывали секретные переходы, которыми не пользовались неизвестно сколько лет, а потом выбирались оттуда покрытые толстым слоем пыли и паутины. Еще Либиус вскользь упомянул, что видел Дерена, и что с ним все в порядке.

Джай обрадовался этому известию.

Ближе к вечеру к ним заглянул Исидий. Он так торопился, что только осмотрел рану Лара (вернее оставшийся от нее шрам), заверил, что выздоровление идет даже быстрее, чем он рассчитывал, и сразу же убежал.

А потом этот невероятно долгий день все-таки подошел к концу.

Джай проснулся где-то за час до рассвета, и не сразу понял, что разбудило его.

Нет, на этот раз ночь не предвещала никакой угрозы, она дышала тишиной и спокойствием. Даже каким-то умиротворением. Юноша лежал и смотрел в потолок, наслаждаясь ее прохладой, пока, наконец, не сообразил – что разбудило его. Он снова видел чужой сон.

Сон, наполненный шелестом листвы и музыкой дождя. Где величественные деревья поднимали свои кроны почти до небес, и золотые лучи света танцевали между ветвями. А на холме возвышался прекрасный белоснежный замок с изящными башенками и высокими шпилями, украшенными развевающимися флагами. Но как только он понял это, то снова заснул.

В этот раз утро выдалось спокойное.

Либиус суетился над завтраком, и Джай даже пошутил на счет того, как с таким отменным аппетитом старику удается оставаться таким худым. У него было просто великолепное настроение. Он, наконец, смог переодеться (Либиус раздобыл пару рубашек соответствующего размера). Правда, юноша посылал его за ними еще вчера, но старик был слишком занят своими делами. Хотя, молодой лорд подозревал, что тому просто хотелось полюбоваться на выражения лица Исидия, когда тот увидит его наряд. Джаю в тот момент понадобилась вся его выдержка, чтобы вести себя, как ни в чем не бывало, потому, что губы целителя неудержимо расползались в улыбке.