Дмитрий Казаков - Маг без магии

– Быстрее, акульи дети! – орал он грузчикам, когда Йофрид и Харальд подходили к сходням. – Море не станет ждать, пока вы оторвете свои жирные задницы от лавок! А вы, сухопутные крысы, что там путаетесь под ногами?

Вопрос относился к путешественникам, и Харальд уже собрался достойно на него ответить, когда над бортом появилась знакомая кучерявая голова.

– Это те самые, про которых я говорил, капитан, – заявил давешний моряк с постоялого двора. – Они хотят плыть с нами.

– Поднимайтесь сюда! – величественно махнул ручищей капитан. – А вы, негодяи, дайте дорогу!

Грузчики, к которым была обращена последняя тирада, и не подумали послушаться, и Йофрид с Харальдом пришлось лавировать между мускулистыми, пахнущими потом телами.

Оказавшись рядом с капитаном, Харальд чуть ли не впервые в жизни ощутил себя карликом. Хозяин «Белой горы» превосходил его в росте головы на две, а по толщине – раза в три. Непонятно, как его держала палуба.

– Добро пожаловать на мой корабль! – проревел он, распространяя запах перегара, затем дружелюбно хлопнул Харальда по плечу, отчего тот едва не упал. – С вас пять золотых!

Желтые монетки на огромной мозолистой ладони казались совсем крохотными, а исчезли с нее мгновенно, словно травинки, сдутые ветром.

– Ого, какую кралю отхватил! – Капитан поощрительно улыбнулся Йофрид. – Проходите вон туда, на нос, там поспокойнее. Вскоре закончим погрузку. Принесем жертву и отправимся.

Раздумывая над загадочной фразой «принесем жертву», Харальд повел спутницу в указанном направлении. Тут было тихо, от воды веяло прохладой.

Ждать действительно пришлось недолго. Вскоре сходни прекратили грохотать. Капитан громогласно попрощался с «сухопутными тварями», пообещав в следующий раз нанять их снова, после чего зычно пригласил команду к судовому жертвеннику.

– Пойдем посмотрим, – позвал Харальд спутницу. Но та поглядела на него с непонятной обидой и только покачала головой.

Бывшему же Владетелю было любопытно, и он поспешил в сторону кормы, оказавшись вскоре среди галдящих и толкающихся матросов. Они окружили небольшой пятачок возле мачты.

В его середине возвышался капитан, похожий на ожившую крепостную башню, а рядом с ним расположилась деревянная статуя, вырезанная из темного дерева. Она изображала человекоподобное существо с руками, похожими на плавники, и выпуклыми, точно у рыбы, глазами.

Несмотря на грубость отделки, статуя была сделана искусно, выглядела как живая, и Харальду даже показалось, что она злобным взглядом следит за происходящим, словно ожидая чего-то.

– Слушайте все! – возгласил капитан, взмахивая руками. Только тут Харальд заметил, что в ладони хозяина корабля зажат нож с широким лезвием, а в другой – черный барашек. Ухваченный мощной пятерней за шею, он даже не блеял, а капитан размахивал им легко, словно держал мышь.

– Слушайте все, – повторил великан. – Сегодня мы отправляемся в море, и негоже это делать, не проявив уважения к хозяину морей, великому и могучему Беспокойному Богу! Возгласим же ему хвалу и принесем жертву!

– Принесем, принесем! – донеслись возгласы, а глаза статуи странно сверкнули.

Капитан развернулся к ней лицом, явив взгляду окружающих выдающийся зад шириной с корму небольшого корабля.

– Хозяин морей, – сказал он проникновенно. – Отдаем себя под твою власть и верим, что не оставишь ты нас помощью и защитой, отведешь шторма и ураганы, пошлешь попутный ветер и спокойную воду!

Матросы слово в слово повторяли сказанное. Над палубой стоял неумолчный гул, Харальду показалось, что он попал внутрь огромного улья.

– Не заставь наших жен рыдать от горя, а детей остаться сиротами, – продолжал разливаться соловьем капитан. Его громоподобный голос легко перекрывал гомон остальных, точно гудение шершня комариный писк. – Прими от нас эту скромную жертву! Пусть кровь ее омочит твои губы, а сердце твое возрадуется!

Сверкнуло солнце на вскинутом ноже, подал голос умирающий барашек. Затем раздался легкий плеск, и толпа матросов в едином порыве подалась вперед. Глаза их полнились ожиданием.

Харальда сдвинули в сторону, и он вновь увидел идола, на лицо которому из распоротой бараньей шеи лилась кровь. Багровая жидкость, попадая на дерево, не стекала, застывая темными потеками, а мгновенно впитывалась, как в песок.

Капитан застыл, вперив в лик статуи внимательный взгляд. Он тоже чего-то ждал.

И тут идол облизнулся. Харальд готов был поклясться, что видел, как из деревянной пасти высунулся длинный розовый язык, похожий на хвост ящерицы, и стремительно прошелся по окровавленным губам.

Слитный вздох пронесся над толпой.

– Жертва принята! – торжественно возгласил капитан и, мощно размахнувшись, вышвырнул бараний труп за борт. – Поворачивайтесь, бездельники, ставьте парус!

Матросы мгновенно разбежались, на палубе закипела работа, а Харальд отправился на нос, туда, где ждала Йофрид.

– И что, вы всегда приносите такие жертвы? – спросил Харальд, наливая в кружку еще пива.

– Конечно, – с недоумением отозвался его собутыльник – давешний кудрявый моряк, носящий звучное имя Саул. – Если не принесешь, ветра попутного не будет, а то и в шторм угодишь! Кому это надо?

Шел второй день плавания. Корабль бодро скакал по волнам, скрипя мачтами, над палубой, оправдывая название судна, упруго выгибался парус с изображением острого белого пика, похожего на наконечник копья.

Саул отхлебнул из кружки, покосился в сторону борта, откуда доносились рыгающие звуки. Йофрид с непривычки мучилась морской болезнью и почти все время проводила внизу, в отведенной путешественникам каморке. Остаток же – у борта.

– Что-то плохо она переносит качку, – сказал моряк.

– Ничего, привыкнет, – беззаботно ответил Харальд, с грустью заглядывая в кувшин, который опустел почти на две трети.

– Вот они где! – Громоподобный рев ударил с такой силой, что Харальд едва не опрокинулся на спину, а Саул крякнул и принялся ковырять в ухе.

Рядом появился капитан. Глаза его грозно сверкали, щетина, похожая на кабанью, воинственно топорщилась.

– Пьют, и без меня! – сказал он сердито. – А ну наливай!

Слово капитана на корабле – закон. Пришлось подчиниться.

Равнина моря была пустынна, лишь пару раз появились на горизонте паруса, белые, словно снег. А на пятый день плавания, на рассвете, вынырнуло из моря, прямо по ходу судна, странное розовое облачко. Появилось и стало расти, а вместе с тем, как поднималось солнце, розовый цвет менялся на белый.

– Что это? – спросила Йофрид у Харальда. Она все же привыкла к качке, лицо ее вновь цвело румянцем, походка сделалась твердой.