Гарри Тертлдав - Мечи легиона

Подъехав поближе к Горгиду, кельт хлопнул того по спине так сильно, что грек резко повернулся и схватился за рукоять меча, думая, что его атакуют.

— Да ты просто гений с твоими лягушками! — крикнул Виридовикс. -Ублюдки бегут, как глупые курицы с отрубленными головами, которые не знают, падать им на месте или слепо прыгать по двору! Теперь-то уж им конец!

— Похоже, — отозвался Горгид, наблюдая за тем, как двое хаморов столкнулись на полном скаку. Он снял лягушку со своей меховой шапки. -Толаи и его шаманы проделали неплохую работу, не находишь?

— И это все, что ты можешь сказать? — возмутился Вирндовикс. — Если на этом заканчивается твоя жизнерадостность, дружище, то ты — просто хладный труп! Где веселье? Где хвастовство? Где были бы Толаи и его колдуны, если бы не твоя хитрая выдумка?

— А, убирайся к воронам! — сказал Горгид. Но улыбка сама собой озарила его лицо. Строй хаморов был смыт дождем лягушек, как горсть соли сильным ливнем. — Бреке-ке-кекс! — весело закричал грек. — Коакс! Коакс!

Виридовикс удостоил его странным взглядом:

— Это что? Это так разговаривают лягушки у вас в Греции? Дай мне любую кельтскую жабку, она тебе быстренько квакнет — и дело с концом.

У Горгида не было времени ответить какой-нибудь ядовитой репликой. К ним неслись трое хаморов. Это были три крепких воина, решивших пожертвовать собой ради того, чтобы дать своим товарищам возможность спастись.

Горгид узнал Родака, сына Папака. Бывший посол пришпорил лошадь и помчался вперед, крича:

— Варатеш! Варатеш!

Все, что успел сделать Горгид, — это ускользнуть от вихревой атаки Родака. Сейчас греку было не до колющего римского выпада мечом и иных премудростей фехтования. Он вскрикнул, когда хаморская сабля прочертила кровавую полосу на его руке. Затем голова Родака вдруг соскочила с плеч и покатилась по земле.

Горгид увидел Батбайяна. Пока труп еще содрогался в агонии, сын Таргитая бросился наперерез к следующему бандиту и отсек ему кисть левой руки. С громким воплем хамор зажал рану правой рукой, пытаясь остановить кровь. Он резко повернул коня и погнал назад, спасая свою жизнь.

Батбайян галопом подлетел к Виридовиксу, чтобы помочь тому разделаться с третьим бандитом. Лягушки не страшили Батбайяна. Он пережил гибель своего клана, пытки, смерть семьи.

Виридовикс зарубил своего противника прежде, чем Батбайян оказался рядом. Молодой хамор обернулся и посмотрел на штандарты армии Варатеша. Они колебались. Одни бежали в одном направлении, другие — в противоположном, третьи метались по полю, как будто знаменосцы были одержимы лихорадкой.

— Я знаю эти кланы, — проговорил Батбайян. — Они не могут все быть негодяями. Клан Рыси, клан Четырех Рек, клан Пятнистых Лошадей, Сокола… -Он пришпорил коня и поскакал к хаморам, крича: — Сюда! Ко мне! Поднимайтесь против Варатеша и его грязных бандитов! Мы — Волки! — И он испустил дикий вой, который был когда-то кличем его клана.

Холодок пробежал по спине Виридовикса. Один только Батбайян мог сейчас вспомнить этот клич. Хотя — нет… Остался еще один человек из клана Волка! Разве они с Таргитаем не смешали кровь, как братья? Виридовикс откинул голову назад и завыл, подхватив крик Батбайяна.

— Волки! Вы слышите меня? Волки!

Он помчался вслед за Батбайяном. Даже в момент всеобщего замешательства многие хаморы обернулись на эти голоса. Волна бегущих в панике хаморов показалась с юга. Их преследовали аршаумы.

— Ирнэк! — сказал Ариг. — Он окружил их.

— Да, — согласился его отец. — Если мы нанесем удар сейчас, мы полностью окружим их.

Аргун вырвал из рук знаменосца знамя — воздетый на копье кафтан Боргаза — и указал им на отступающих в беспорядке хаморов. Новая волна беглецов смешалась с отдельными отрядами, все еще пытавшимися сражаться.

Следом за Батбайяном и Виридовиксом аршаумы клана Серой Лошади устремились в атаку.

Когда с неба упала первая лягушка, Авшар подумал было, что это еще одна шутка природы, и раздавил ее сапогом. Затем упало еще несколько, потом -целая пригоршня. В нескольких сотнях метров от него шум битвы стал меняться. Князь-колдун поднял голову, насторожившись, как старый волк, почуявший перемену ветра. Едва лишь он отвлекся, как демон, брошенный в колдовской огонь, как в клетку, попытался вырваться на свободу. Авшар покачнулся.

— Хочешь испытать меня? — заревел он громовым голосом, обрушив свою ярость на мятежного демона.

Тот противился, но в огне не мог объединить все силы дьявольского роя. Его товарищи были отделены от него волей Авшара. Колдун отбил атаку демона и стал хлестать его с яростью, удивившей даже его самого. Последним движением, в которое он вложил всю свою ненависть, князь-колдун обрубил нити, соединяющие вожака стаи демонов и его подчиненных. Ошеломленный, испуганный и одинокий, демон стонал и выл.

— Ты заслужил худшего, подлый червяк! — прошипел Авшар. Заклинание, которое соединило бы демона с остальным роем и заставило их выполнить приказ Авшара, было готово, но времени читать его уже не осталось.

Пока Авшар сражался с демоном, битва подошла к концу. Хаморы мчались прочь, слишком напуганные лягушками и аршаумами, чтобы устрашиться еще и колдуна. И сами аршаумы находились всего в сотне метров от Авшара. Они были злы, сильны, полны ненависти, они мчались к нему, чтобы отомстить за проклятые черные стрелы, убившие сегодня столько храбрых воинов.

Авшар сжал кулаки. Гнев едва не задушил его. Его, князя-колдуна, побило какое-то грошовое камлание жалкого шамана! Но он пережил за свою бесконечную жизнь слишком многое, чтобы поддаться сейчас соблазнительной страсти гнева.

Авшар вскочил на своего черного скакуна. Длинный меч вышел из ножен. Если нельзя пустить в ход магию, то остается холодная сталь.

Хотя… Колдун поднял меч. Голубые огоньки дьявольского костра погасли. Демон вышел на свободу. Авшар указал мечом на восток.

— Убей вождя этого проклятого сброда, и я позволю тебе соединиться с твоими собратьями.

Когти демона жадно сжались. Его узкие глаза горели ужасом и одиночеством. Он поднялся в воздух на тонких перепончатых, как у летучей мыши, крыльях и закружил в поисках жертвы.

Князь-колдун уже не смотрел на него. Он мчался галопом на юг. Хаморы были теперь всего лишь негодным орудием, о котором следовало забыть. У Авшара в запасе имелись другие.

Виридовикс не обращал внимания на светящиеся золотым огнем символы друидов на галльском клинке. Золотистые искорки пробегали по зачарованному мечу с того момента, как Толаи и его шаманы начали свое колдовство.