Андрей Назаров - Найти себя

Медведь, видя, что он пока никому не нужен, позвал к себе Зверя, который всё время бегал неподалеку от него, уселся на землю рядышком с входом в трактир, положил около себя свои котомки с оружием и, поглаживая собаку за ушами, стал ждать, когда что-нибудь приготовят и можно будет поесть. По правде говоря, он не очень-то и проголодался, хотя сегодня последний раз ел только утром. На завтрак всем людям Голоса подавали кусок холодного вареного мяса, оставшегося от вчерашней вечерней похлебки. Медведь заметил, что и Голос ел вместе со всеми, а не припас для себя что-то особое. Так что с утра у Медведя и маковой росинки во рту не было, но он спокойно перенес весь дневной переход, битву с разбойниками, и при этом за весь не только не почувствовал голода, но, практически, и не устал. Впрочем, сейчас немного перекусить он был бы не прочь, заодно подкормить и Зверя. Да и теперь, когда он потерял память, любое общение с людьми, особенно в такой тесной и дружественной обстановке, как совместный прием пищи с людьми, с которыми недавно пережил битву, мог бы, наверное, что-то дать ему полезное. Вдруг, вот такие простые вещи скорее вернут ему воспоминания? Может, кто-нибудь что-то скажет, за что его память зацепится, как за крюк в каменистой стене глубокой расщелины, потянется вверх, потом еще один крюк, еще, и он потихоньку вылезет из своего ущелья забвения. «Лучше бы мои воспоминания действительно отделяла бы от меня какая-нибудь стена, которую можно было бы пощупать руками, и по которой можно было бы так ударить моим шестопером, что она бы рассыпалась», — подумал Медведь, поглаживая черное навершие своего грозного оружия, торчащее из котомки.

В этот день постоялый двор пустовал, поэтому люди Голоса могли спокойно разместиться в лучших комнатах. Голос не экономил, он взял с собой денег, рассчитывая на большее количество людей, но не все из них дожили до Благода. Караван Голоса потихоньку обустраивался. Боевых быков согнали с телег и поместили в крытый загон для скота. Лошадей отвели в находившуюся здесь же конюшню. Повозки с товарами загнали в амбары. Суета потихоньку успокаивалась. Но Медведь обратил внимание, что люди Голоса на первый взгляд были начеку. Вход в загон охраняли четыре копейщика, да два арбалетчика. Не остались без охраны и амбары с товарами. Лошадей тоже оберегали. Лихие наездники — наемники, жители степных просторов, лежащих за пределами Империи, которые составляли кавалерию Голоса, уже с детства без своих лошадей чувствовали себя неуютно. Да, наверное, они не очень и любили тесниться среди домов, поскольку привыкли к вольной степной жизни. Они не расстались со своим оружием и тесной кучкой расселись недалеко от конюшни прямо на земле. По-видимому, после нападения, люди Голоса решили избежать любых неожиданностей.

Но было заметно, что люди устали. Дневной переход и тяжелая битва не могла не сказаться на самочувствии людей, и теперь они с удовольствием отдыхали. Даже те воины, кто стоял на посту, на взгляд Медведя были слишком расслаблены.

Кстати, как заметил Медведь, здесь был лишь десяток от легкой кавалерии Голоса. Остальные, видимо, остались за стенами и расположились где-то неподалеку от ворот. То ли Голос не хотел собирать всех своих воинов в одном весьма тесном месте, то ли не хотел платить лишних денег за пребывание людей в Благоде, а может, еще по какой причине, но значительная часть его воинов, почти вся его кавалерия, не вошла в Благод, а ожидала снаружи.

Краем глаза Медведь заметил движение. Чуть повернув голову, он узнал Брунила, который стремительным шагом, видимо, проголодался, двигался в сторону трактира. Лекарь, он же адепт Богини Жизни, был одет в свой темно-синий халат с вышитым на нем раскрытым человеческим глазом — знаком своей Гильдии, и его высокая худощавая фигура, излучающая бодрость, смотрелась несколько неуместно на фоне уставших вооруженных воинов.

— А, Огненный Медведь, — сказал Брунил, бросив заинтересованный взгляд на сидевшего юношу, у которого на коленях развалился огромный пес. Пёс довольно посапывал и чуть ли не урчал как кот, чувствуя ласкающие его за ушами пальцы. — Как ты? Ничего не болит? Не устал? Ничего не вспомнил?

— Нет, ничего не вспомнил, да и прошло всего ничего. Особо не устал, вот жду, когда есть позовут.

— Ну, жди, а я пойду поем. С собой не зову, стереги Зверя, — полушутя сказал Брунил и, отворив дверь, ступил внутрь трактира.

Медведь прикрыл глаза и постарался что-нибудь вспомнить о себе. Он никому не говорил, но всю дорогу после сражения, казалось, что кто-то всё время, как в каменной клети, бьется в его голове и пытается пробить окружающие его стены и выбраться наружу. Какие-то воспоминания, образ смутно знакомой женщины постоянно ускользал от него. Хотя нет, сейчас Медведь понял, что это была не одна женщина, а две. Теперь образ двух женщин совершенно четко предстал перед его внутренним взором. Были ли эти женщины связаны между собой? Одна молодая, другая намного старше. Мать и дочь? Его сестра и мать? Его жена и мать? Был ли он женат? Непохоже. Обе красивы. Молодая так просто прекрасна. Но ее лицо выражала черты холодной отчужденности. От женщины постарше, наоборот, веяло чем-то добрым и близким. Казалось, что она что-то пыталась сказать ему, но что, он понять не мог.

«А ведь это, похоже, она всё время пыталась прорваться ко мне, да и сейчас пытается», — понял Медведь.

И действительно, он явно ощутил, что женщина обращается к нему прямо здесь и сейчас. Тут она будто почувствовала, что Медведь увидел ее, счастливо рассмеялась и опять с жаром принялась что-то говорить. Но поняв, что Медведь ее не слышит, чуть устало улыбнулась, и прощаясь, помахала ему рукой. Ее образ постепенно истаял и исчез. Безусловно, она хорошо знала Медведя, да и он понял, что знаком с ней. Но вспомнить, кто она такая, не мог.

В его голове остался лишь образ молодой красавицы. Но она молчала и безучастно смотрела куда-то в пустоту, не замечая ничего вокруг.

Медведю показалось, что где-то высоко в небе послышался крик птицы. Перед его мысленным взором сразу предстал крупный огненный сокол, летевший сквозь облака, словно язык пламени и прожигающий их насквозь. Птица смотрела прямо на него.

— Медведь! Медведь! — позвал кто-то юношу.

Он очнулся. Перед ним стоял капитан с тремя воинами-десятниками.

— А где огненная птица? — спросил Медведь.

— Какая еще огненная птица? — спросил капитан. — Задремал, видимо, вот тебе, Великий Лик знает, что снится. Пойдем в трактир, поедим, выпьем. Только Зверя оставляй здесь, в помещение ему нельзя.

— А с ним ничего не случится? Голос попросил меня за ним присмотреть.