Василий Горъ - Нелюдь

— Невероятно! — воскликнул Фарид. — Кто мог предположить, что он на такое способен?

— Ты! Был!! Обязан!!! Предположить!!! И сделать все возможное, чтобы он умер за пределами Вейнара!!! — выделяя интонацией каждое слово, прошипел его преподобие. И раздраженно врезал по столешнице кулаком. — Ты был обязан, понимаешь?! А он — жив!!!

— И не просто жив… — криво усмехнулся брат Рон. — Принц Неддар, ко всему прочему, начал что-то понимать…

Брат Фарид слегка побледнел:

— В каком смысле?

— В самом прямом: барон Олдарр и его вассалы отказались вступать в ополчение… — буркнул брат Ламм. — Сослались на заветы Вседержителя…

— А Неддар возложил вину на брата Огийона… — мрачно закончил Ансельм. — И приказал свернуть ему шею…

— Это, конечно, грустно… Но позволит нам обвинить Латирдана в служении Двуликому! — воскликнул брат Фарид. — Что внесет раскол в ряды его вассалов, и…

Глава Ордена Вседержителя ошарашенно вытаращил глаза и возмущенно зашипел:

— Ты что, не понимаешь? Для того чтобы заставить людей поверить в эту чушь, потребуется ВРЕМЯ! А его у нас НЕТ…

— И что теперь делать? — растерянно спросил иерарх.

— Менять планы… — зарычал Ансельм. Потом заставил себя успокоиться и вопросительно уставился на брата Ламма: — Что с хейсарами?

Ламм угрюмо пожал плечами:

— Пока ничего. Дикари…

— Не понял?

— Их молодежь не пьет! Вообще! Поэтому стравить бывших телохранителей Латирдана с уззарами пока не удалось…

— А что с дочерью Варраза?

— Похитили… — криво усмехнулся брат Ламм. — Вернее, напоили одного из вейнарцев, «помогли» ему ее похитить и оставили зацепку, позволившую хейсарам найти и девку, и того, кто ее «полюбил»…

— И что?

— Эти ненормальные сочли похищение подвигом! И торжественно приняли мальчишку в свой род…

Глава 17. Принц Неддар Латирдан

Десятый день четвертой десятины второго лиственя.

…Бог-Воин смотрел на Неддара. Пристально и с одобрением. Поэтому перед самым закатом в лагерь, разбитый в Харрарском лесу, прибыл Генор д'Молт в сопровождении двенадцати мечников, двух с лишним десятков стрелков и почти сотни ополченцев.

К удивлению принца, почти все воины барона оказались в возрасте — самый младший из них выглядел лиственей на тридцать, а пара мечников уже не первый год чувствовали дыхание Темной половины Двуликого. Впрочем, судя по уверенным взглядам, отточенным движениям и хорошо подогнанным доспехам, вассалы д'Молта знали, что такое война, не понаслышке.

Сотник Арзай пришел к тому же выводу. Так как, оглядев коротенький, но ровный строй, удовлетворенно хмыкнул:

— Ветераны…

— Да. Но их немного… — угрюмо буркнул Неддар. Потом подозвал к себе барона Генора и поинтересовался: — Это все?

— Да, ваше высочество… — подтвердил д'Молт. — Большая часть моих вассалов отправилась с вами в Алат. А это — почти все оставшиеся…

Принц отметил интонацию, которой барон выделил слово «почти», подергал себя за ус и вопросительно приподнял бровь:

— Орден Вседержителя?

Барон зло оскалился. Потом хрустнул суставами пальцев и добавил:

— Он самый! А ведь пять лиственей назад все выглядело иначе…

— Что значит «выглядело»?

— Я присутствовал на самой первой аудиенции, данной вашим отцом посланнику главы Ордена Вседержителя, и хорошо помню, о чем там говорилось…

Неддар склонил голову на плечо:

— А если без общих слов?

— Посланник брата Ансельма утверждал, что вера в Бога-Отца делает народ более управляемым. Что в государстве, население которого соблюдает заповеди, записанные в Изумрудную Скрижаль пророком Аллаяром Светоносным, никогда не будет бунтов. И что при прочих равных условиях в нем можно собирать чуть ли не в два раза больше налогов…

— Хо-о-орошая наживка… — скрипнул зубами принц. — Вот отец и клюнул…

— Да… — сокрушенно вздохнул барон. — И предоставил Ордену полную свободу действий…

Латирдан подергал себя за ус и задумчиво пробормотал:

— Мда… Всего несколько лиственей — а какой результат?!

Генор д'Молт угрюмо кивнул:

— Теперь нам надо выбивать дурь из целого поколения, выросшего на этих заповедях…

— И чем быстрее — тем лучше… — буркнул сотник Арзай. Потом повернул голову на полночь и невидящим взглядом уставился в темноту: — Кстати, барон, а что вы слышали об обстановке в Авероне?

Хозяин лена Молт собрался с мыслями и усмехнулся:

— Многое…

…Судя по рассказу барона, граф Иор Варлан оказался весьма самоуверенной личностью: вместо того, чтобы сначала захватить столицу, а уже потом разбираться с теми, кто ему не покорится, он решил покрыть сразу двух кобылиц. И разделил армию пополам.

Первая половина отправилась в Аверон, а вторая, разбившись на сравнительно небольшие отряды, разъехалась по дорогам королевства, чтобы перехватывать отряды дворян, мчащиеся на помощь королю, до их появления под стенами столицы. И, заодно, захватывать штурмом стратегически важно расположенные замки.

Последнее получалось сравнительно неплохо: по слухам, младший брат графа Иора, командующий второй половиной, захватывал лен за леном, почти не встречая сопротивления. А вот самопровозглашенному королю, пытавшемуся наложить лапу на столицу с половиной армии, солдат не хватило. Поэтому контролировал он только королевский дворец и его окрестности, южную и восточную часть города, а так же участки стен, примыкающие к Северным и Западным воротам.

Весь остальной город превратился в одно сплошное поле битвы: население Черной слободы чуть ли не в полном составе ринулось повышать свое благосостояние в более зажиточные районы и, сбившись в стаи, рвало всех встречных и поперечных. Жители Ремесленной слободы, объединив силы, противостояли желающим поживиться за их счет и не впускали на свою территорию ни вассалов графа Иора, ни группы мародеров. Жители Купеческой слободы, не успевшие покинуть Аверон в первые часы после мятежа, пытались перекупать друг у друга охранников, но все равно теряли дома, товары и жизни.

Белой слободе пришлось хуже всех…

— Графы Голон, Фьорн и Энейр со своими вассалами и домочадцами перебрались в особняк д'Ож, и третьи сутки отбивают штурм за штурмом… — сияя, как начищенное копье, рассказывал барон д'Молт. — Кстати, говорят, что самозванец предлагал им должности при своем дворе и освобождение от налогов на десять лет…

— Кому, Упрямцу? — расхохотался Неддар. — Представляю себе его ответ…