Юрий Иванович - Выбор Невменяемого

Понятно, что наблюдать, или просто гулять с такой маленькой, но могущественной и своенравной воспитанницей, для нянечек являлось сущим наказанием. Оставалось только пожалеть несчастных женщин, представляя сколько шишек валится на их головы со стороны правителей Царства.

Вот только мальчика, жест младшей подружки не остановил и он решительно двинулся ней, приговаривая на ходу:

— Твоя мама сказала няню слушаться. Паула, идем назад!

Сын одной из Галирем тоже имел Признаки и иммунную защиту против магии даже более старших детей, но и он, подойдя к малышке, просто протянул свою руку, явно опасаясь взяться за маленькую ладошку без разрешения. Похоже, в противном случае ему бы тоже не поздоровилось:

— Паула! Больше не играем!

Но девочка капризно надула губки, опять нахмурила бровки и заявила:

— Тоже хочу прятаться как он! — указала она ручкой в сторону притаившегося за корнями человека.

— Вот украдут тебя болары, тогда будешь знать! — стал угрожать ее товарищ.

— Не украдут! — с недетской уверенностью заявила Паула. — Они добрые!

И смело зашагала дальше. Со стороны окаменевших нянечек раздалось глухое мычание, наверняка заменяющее им сейчас истерические вопли. Но большего они сделать ничего не могли. Хотя вполне понятно, что великие Галиремы и подобные случаи детских шалостей не в меру развитых отпрысков предусмотрели. Кот-то в парке видимо присматривал и за самими нянечками, скорей всего и подобное явление не раз случалось, так что кто надо и куда надо сообщили немедленно. И не успело еще строптивое дитя подняться по ступенькам во флигель, как со стороны дворца показалась несущаяся в левитации Галирема Молли, издали прикрикивая магическим голосом на расшалившееся дитятко:

— Паула! Что за поведение? Разве так ведут себя воспитанные девочки? Ну-ка стой!

Малышка с грустью поникла плечиками, послушно щамерла на месте, но продолжала взглядом огромных, карих глаз присматриваться к виднеющемуся за корнями человеку.

Приблизившаяся мать походя освободила от магического плена нянечек, сразу сообразила кто таится за корнями Спина и пригрозила:

— Сегодня будешь наказана за непослушание!

— А почему он от меня прячется? — с обидой воскликнула Паула, поднимая ручку, но тут же возмущенно повернулась: — Мама! Почему ты меня слепишь? Я теперь его перестала видеть!

Стало понятно, что Галирема накрыла пространство вокруг дочери структурой малого непроникновения и ребенку не хватало силенок или умения через эту структуру прорваться.

— Да потому, что ты меня ослушалась и опять себя повела неправильно, — Молли властно ухватила дочь за ручку и повела к дворцу. Попутно захватив и мальчика: — Вот бери пример с Тулиана, он всегда ведет себя достойно и правильно. Кстати, Тулиан, я ведь тебе разрешала присматривать за Паулой со всей строгостью. Мог ее сам наказать.

— А она искрами бъется! — пожаловался малыш.

— О-о! — Громко возмутилась Молли. — Ну сколько можно безобразничать, доча?

Придется с этим бороться. Отныне у тебя, Тулиан, будет амулет полной защиты. И нянечкам такие же раздам…

Голоса постепенно вздыхали, тогда как ведомая за руку малышка никак не реагировала на причитания и угрозы матерее, а чиуть ли не через каждые два шага оглядывалась и бросала острые взгляды на флигель.

— М-да… — с едкимс сарказмом проскрипел Спин. — И чем это ты так ей понравился?

Хорошо что мамочка успела прилететь. Кстати, скорость у нее почти как у нас.

— А я уже ничему не удивляюсь, — стал и Караг делиться своими рассуждениями. — Если у нее мамочка такая, да еще и отец — нечто подобное, то от такого ребенка любому разумному надо держаться подальше. Ну а тем, кто обидеть такую детку вздумает — никто не позавидует…

— Но вы видели, как она нянечек в месту пригвоздила! — с восторженных придыханием восхищался молодой папаша. — Сразу всех шестерых! Даже не обернувшись!

— Ну, ну! Смотри, как бы следующим не стал на очереди, — попытался охладить радость друга Спин. — Мне показалось, что Паула уже раздумывала, какое именно к нам наказание применить, чтобы мы в стороны разлетелись.

— Ага! Только и повезло, что о нашей доброте вспомнила, — порадовался Караг.

— И все равно — она прелесть! — продолжал блаженно улыбаться Невменяемый. — На третьем году жизни уметь бить искрами! В таком возрасте и такой редчайший Признак! Очаровашка!

— Насколько я слышал, у малышки целых три Признака, и все без явных противоположностей, — вступил в разговор еще один болар, выполняющий в отряде почетную роль архивариуса. Он всегда и в любом случае пытался уточнить непонятные ему научные аксиомы: — А ведь такого не может существовать в принципе.

На что Кремон сразу же пустился в пространные пояснения.

Конечно, для любого будущего Эль-Митолана, Признаки являлись чаще всего парной противоположностью. Реже — разными по характеру и свойствам. Еще реже — Признаки оставались у человека до конца жизни, даже если он и не становился Эль-Митоланом.

Но бывали и исключения, когда уже с десятилетнего регистрировалось три, а то и четыре Признака. Ну и уже совсем уникальным считалось явление, когда признаки магической одаренности проявлялись чуть ли не с младенческого возраста.

По рассказам Молли, Невменяемый знал, что их дочь умеет бить искрами, но в противоположность не умела плеснуть выделенной из атмосферы влагой. Могла обездвижить нескольких человек, но не могла их взбодрить обратным действием. Ну и легко различала многие ауры и колдовские сущности, но даже не пыталась научиться скрывать свои, яркие и роскошные по величине, всплески эмоций. То есть по логике вещей, она еще могла научиться управлять и противоположными Признаками и тогда в сумме их станет шесть.

К чему это может привести, молодой папашу и задуматься боялся. Тогда как его любимая уже сразу заявила: Пауле суждено стать самой великой и прославленной Галиремой всего Мира Тройной Радуги. В истории таких великих колдуний никогда не было, а значит именно ей предстоит управлять всеми разумными созданиями на планете. Подобного себе невменяемый представить не мог, поэтому осмелился несколько оспорить такое смелое заявление, осторожно заметив, что управлять всеми разумными на планете дело слишком хлопотное и неблагодарное. Такой участи для дочери он, мол, не жалеет.

За что и был наказан громкими обвинениями в нелюбви к дочери, царапанием ноготков по всем частям тела, болезненными укусами все того же израненного тела, и лишением ласки на добрых четверть часа. После чего удалось договориться на том, что дочь сама будет выбирать свою стезю в этой жизни когда достигнет возраста в двенадцать лет.