Леонид Кондратьев - Отыгрывать эльфа непросто!

Посмотрев капитану в глаза, я произнёс:

— Это теперь я понимаю, что это были немцы, а тогда, извините ребята — особой разницы между вами и вашими врагами я не видел. Но эти уроды стреляли по моим солдатам!

Голос Сергея, раздавшийся справа, заставил меня отвлечься от наблюдения за реакцией капитана.

— Сешес, а немцы — они, что, действительно хотели наших людей живьём сжечь?

Это предположение вызвало бурную реакцию окружающих меня солдат, по лицам пробежало выражение сильного негодования. Старшина громко помянул фашистов по матери, а капитан побледнел ещё сильнее.

— Не знаю, Сергей. Перед зданием горел сильный костёр, возле соседнего дома лежало несколько трупов в форме похожей на вашу. Меня в тот момент больше интересовали мои парни и те уроды, которые в нас стреляли. Видимо наше появление застало их врасплох, поэтому стреляло только несколько человек — но с вашим чудовищным оружием, стреляющим очередями, этого хватило. Скорострельность и громкость неизвестного оружия поражала, правда меткость хумансов поражала, как обычно, ещё сильнее. Первые выстрелы положили нескольких пленных, выбежавших первыми и первую двойку дроу, вырвавшуюся из пролома для расчистки пути эвакуации. Вырвавшись на оперативный простор, мы нейтрализовали стрелков с помощью духовых трубок и холодного оружия. Дальнейшие события напоминали выборы вождя у гоблинов — всё было так же быстро, громко и безумно. Местные — ломанувшиеся толпой в направлении близлежащего болота, яркий солнечный свет, лежащие кругом тела — всё это сводило меня с ума.

Вытащив из ножен клинок, я начал нервно ковырять лесную подстилку пытаясь, таким образом показать, что я нервничаю. Ведь рассказ с каменным лицом не особенно воспринимается окружающими. Надо было показать немного эмоций, для капитана и остальных внимательных взглядов, буквально ощупывающих меня в процессе рассказа.

— Подхватив своих мёртвых, мы двинулись вместе с недавними пленными в болото, прикинув, что в этой местности они лучше знают, где спрятаться. Передвижение почти по горло в трясине, тела, которые мы были вынуждены нести на руках, ибо остановиться и вылечить не представлялось возможным. Выстрелы и крики на языке людей в чёрной форме, быстро приближались со стороны покинутой нами деревни. Это вынудило нас всё быстрее удаляться вглубь болота в толпе бывших пленных. Попытки объяснится с кем-нибудь на знакомых языках, в процессе передвижения, вызывали только непонимание. Через несколько минут мы выбрались на небольшой островок суши, чуть выступающий над поверхностью болота и с облегчением остановились.-

Вдруг старшина прокашлялся, ударяя себя кулаком в грудь — во время моего рассказа он задержал дыхание и поэтому чуть не задохнулся. Этим он вызвал многочисленные взгляды, в которых было крупными буквами написано что-то непечатное. Воспользовавшись этой невольной паузой, я посильнее осунулся, всем своим видом показывая состояние уныния, как будто бы охватившее меня. После превращения в дроу, моя психика имела три полярных состояния — полное спокойствие, дикая ярость и сверхехидность, обычно просыпавшаяся при посещении немцев за очередным псевдо самоходом. Поэтому я имел возможность с ледяным спокойствием оценивать реакции окружающих и одновременно качественно отыгрывать свои. Глубоко вздохнув и распрямившись, я продолжил рассказ:

— Пока бойцы занимались лечением лёгких ранений, я достал из разгрузки языковой амулет и приложив его к голове ближайшего хуманса — активировал. Амулет сразу рассыпался в прах. Из-за почти полного отсутствия магического фона энергию необходимую для обучения меня языку аборигена амулет получил из процесса своего разрушения. Но поговорить с окружающими меня хумансами, мне не удалось. Внезапно со стороны деревни раздался лёгкий хлопок и последовавший за ним взрыв погрузил меня в беспамятство. —

С приглушённым рычанием я резко вонзил клинок в землю перед собой, заставив, таким образом, резко вздрогнуть и отшатнуться окружающих бойцов. Широко расширившиеся зрачки капитана доказывали, что моё театральное представление проходит в нужном русле. Низко склонив голову и сдерживая рычание, продолжил:

— Очнувшись через некоторое время, я обнаружил себя лежащим на какой-то кочке в трясине на расстоянии почти двадцати локтей от островка. Впрочем, островка то уже и не было. Вместо него было жуткое месиво из разорванных тел и перемешанной с кровью и внутренностями болотной жижи. И над всем этим висело блюдо вашей луны, освещая этот пейзаж. Кинув на неё взгляд, сразу понял, что при ошибке телепортации попал в другой мир — владычица ночи, расположившаяся на небосклоне, ничем не напоминала двух ночных сестёр нашего мира. Осторожно осмотревшись, я убедился в отсутствии черномундирников на горизонте. Дальнейшие два часа переползаний по болотной жиже выявили почти полный комплект конечностей, внутренних органов и частей тел моих бойцов — я остался один в этом странном мире, где только одна луна и почти отсутствует магия.-

Повисшая над поляной тишина, заструившаяся в воздухе после окончания моего рассказа, была прервана слабым голосом капитана:

— А деревенские?… Что с ними?…

Подняв голову и одновременно провернув тесак в земле, я тихим злым шёпотом, больше похожим на шелест произнёс:

— Живых кроме меня там не осталось.

Старшина негромко прошептал — Миномётами сволочи работали. — И отвернулся.

Проследовавшая за этим примерно получасовая беседа ничем особенным в плане оригинальности не выделялась — в принципе уже стандартное опробованное на моих бойцах объяснение существования меня такого красивого и доброго. Правда с небольшими корректировками, которые я ввёл почти в самом конце разговора — ну не хотелось мне быть отловленным НКВД и до конца войны принудительно день за днём убивать своё здоровье в военных госпиталях — ещё не известно, как на моей тушке скажется продолжительно магическое перенапряжение, при постоянном использовании способностей. Количество раненых бойцов, в первые дни войны и в её течении, явно превосходит мои скромные лечебные возможности. В связи с этим капитану была выдана немного отредактированная версия о том, что после такого перенапряжения я теперь минимум месяц в плане магии буду представлять полный ноль. В принципе капитан держался довольно достойно — пальцами не тыкал, креститься не порывался и теорию о множественности миров принял, в общем благосклонно. Заинтересовался тактической ситуацией в районе моста и особо заинтересовался моими действиями относительно контингента охраны данного объекта. Пришлось колоться — подсознание, конечно, периодически предлагало прирезать грязного хуманса, но я стойко сдерживал благие порывы.