Лана Ежова - Принцесса Севера

Я хмыкнула:

– Что-то не верю в такие союзы. Когда найдете настоящую принцессу, вы от меня избавитесь. Позвольте узнать, как продвигаются поиски?

– Никак. Будто ее и не существовало. Чего у Константина не отнять, так умения прятать концы в воду.

Я отвернулась к окну. Нас проносили по боковым ответвлениям главной улицы – самому короткому пути до храма Судьбы, нашей первой остановки. Незаметно для себя самой стала нервно теребить кончик широкого кожаного пояса, подобранного в тон к бежевому платью. Ради прогулки я оделась тепло и неброско.

– Мариэлла существует. Я видела ее, когда впервые считывала ауры и внешность, – признание далось нелегко, девушка, чьим двойником мне доводится быть, мне не безразлична. Но и не настолько дорога, чтобы упускать возможность завоевать благосклонность мага.

– Обнадеживает, но пока настоящей принцессы нет, ты исполняешь ее обязанности. Обещаю, если согласишься помочь мне добровольно, я награжу тебя по окончании нашего сотрудничества. Даю слово.

Ну-ну, слово – именно та гарантия, которая мне нужна. Чтобы я заняла чужое место, нужно больше, чем награда.

«Да? Занятно, а что тебе шесть лет назад предложил император? Ты так и не призналась, сколько ни спрашивал».

«Ох, Грэм, давай без параллельных разговоров? И так голова раскалывается. Будем одни – отвечу на любые твои вопросы».

«Только попробуй потом отказаться!»

– В знак своего расположения даю слово мага, что отпущу сразу, как найдется Мариэлла, – торжественно проговорил маг. Обещание Эвгуста подкрепило действие – магический знак золотисто зажегся над его головой.

Пораженно уставившись на колдуна, я сглотнула и прошептала:

– Теперь верю, но… мне нужно время. Чтобы разорвать соглашение с императором, нужны веские основания. Вы ведь подождете?

Черный маг промолчал. И тишина затянулась.

Тяжелые тканевые стены паланкина позволяли слышать мерные шаги несущих нас слуг и шум оживленной улицы. Горожане и гости столицы спешат по своим делам, озабоченные своими мелкими личными проблемами. И нет им дела до того, кто ими правит. Лишь бы не было войны, не повышали налоги, лишь бы жизнь протекала спокойной и безопасной. Эгоисты… как я им завидую!

Семиград – самый красивый город Межграничья. Первая императрица Микаэль строила его до самой своей смерти. Но и потом он достраивался, перестраивался много раз. Каждая императрица желала внести свой вклад в архитектуру вечного города. И теперь Семиград оправдывает свое название – город семи. Город, посвященный семи богам-покровителям. Верующий мог выбрать любого бога, пойти в любой из семи храмов или поклоняться сразу всем семи. Полная свобода выбора! Город семи архитектурных стилей. Как торт, Семиград разделен на семь равных районов-кусков, каждый из которых имеет свои особенности – неповторимое убранство и достопримечательности.

И вот эти красоты потребовал показать Эвгуст. М-да, конечно, приятней осматривать все в одиночестве, но мне не привыкать. Тем более по городу я гуляла бессчетное количество раз.

С нами поравнялся темно-синий паланкин. Из окна высунулась голова Локки. С вечной ухмылкой на раскрашенном лице он, слава богам, иногда говорил нормально, не зарифмовывая фразы. Зря я так подумала – сглазила.

– Кто-то встречи с будущим искал? Знайте, храм Судьбы – через квартал! – шут захихикал и задернул шторку.

Локки навязался в качестве моего сопровождающего, руководствуясь тем, что принцесса должна общаться с женихом лишь в присутствии двух посторонних людей. Эвгуст, запретивший брать фрейлин, не смог по-тихому избавиться от вцепившегося в сапоги визжащего шута.

Но когда я увидела герцога Риза, я улыбнулась, представив, как худощавый перепуганный подросток пытается меня соблазнить. Ради любопытства я взглянула на его ауры: мальчишка сильный маг, но неуравновешенный подростком – внешняя аура запятнана пунцовой яростью и темной злостью.

По настоянию шута приличия соблюдены: в одном паланкине ехали Локки и герцог, в другом – я и «опекун» жениха-малолетки.

– Вы дали слово, но я-то нет. Что если сбегу? – вернулась я к разговору.

– Я счел возможным такой вариант и перестраховался. Одна из особенностей твоей татуировки – моя осведомленность о твоем месте нахождения. Я найду тебя в любом уголке Межграничья.

– Звучит пугающе, однако я не буду останавливаться надолго в одном месте. Вы устанете гоняться за мной.

– Что ж, попробуй, – предложил безразлично маг. – Но сначала выберись из дворца.

– Кстати, а почему изображение серого мотылька?

– Тысячу лет назад сквозь дыру во Вратах в Межграничье пробралось безобидное насекомое. Безобидное – на первый взгляд. Оно было хуже саранчи. За одну ночь незаметный мотылек мог воссоздать несколько себе подобных особей и совместно уничтожить целое поле посевов, затем они продолжили двигаться дальше. Так и я…

«Быстро размножается?» – хохотнул Грэм в моей голове.

– … расширяю свою власть незаметно, неотвратно. И так же быстро нахожу новых союзников.

– Это те, которые под капюшонами? Кстати, почему вы в черных плащах? Чтобы позлить Братство? Ведь после войны с агграсскими некромантами этот цвет традиционно выбирают черные колдуны? – мне было действительно любопытно.

– Мне наплевать, что подумает Дюжина или окружающие. Считай, что черный – самый немаркий цвет, что немаловажно, когда имеешь дело с кровью, – голос мага прозвучал нарочито зловеще, но мне уже все равно – меня понесло.

Жажда риска у меня в крови. Какой-то жрец Жизни писал в своем трактате, что играть со смертью любят те, кто не был желанным ребенком. Меня, сироту, брошенную у храма, это оправдывает, не так ли?..

– Наверное, тяжело, когда приходится выступать против всего мира?

Мне показалось или маг и вправду напрягся?

– Эва, понимаю, что ты любопытна, как и всякая женщина, но с меня довольно. Хочешь развлечься, пригласи барда. И, если не заметила, мы приехали.

Черномаг рассердился, а я нашла ту черту, за которую переступать нельзя. Но он не повысил на меня голос и подал руку, когда я выходила из паланкина. И даже накинул мне на плечи теплую накидку.

Храм Судьбы поражал потрясающим стилем архитектуры. Его шпили терялись где-то в облаках, – магическая иллюзия, но величия строения это не умаляло. Оказываясь у его подножия, каждый раз замираю, с трудом сдерживая вздох восхищения.

Эвгуст подозвал герцога, соединил наши руки и хрипло произнес:

– Дрейк, мальчик мой, пообщайся со своей невестой. Ей одиноко, как и тебе.