Кирилл Клеванский - Колдун. Путешествие на восток

В общем, выбрались мы на улицу, где уже властвовала темная царица и её вечный серебряный спутник. Луний буквально на своем горбу потащил меня, а я пытался совладать с заплетающимися ногами.

— Ну как тебе? — прохрипел он.

— Отлично, — выдохнул я и тут же схватился свободной рукой за челюсть. — Фолько немнохо фольно.

— В первый раз всегда больно, — отпустил сальную шуточку Луний.

Я улыбнулся и снова схватился за скулу, видимо меня весьма удачно приложили. А вообще весьма неплохой результат. Вырубил около четырех молодчиков и продержался неслабо, почти пять минут. Да и на душе стало легко, после такой взбучки все проблемы стали казаться незначительными, глупыми и неважными. А тот случай, когда я наорал на Мию, заставил меня скривится. Все же нельзя на шокированного человека так сходу все вываливать. Надо было объяснить что да как, а я лишь претензии предъявлял. Думал раз аристократки и дворянки с боевого факультета могут себя вести адекватно, то и остальные тоже. Некрасиво одним словом, по-ребячески, даже по-мальчишески, апломбу сколько, гонору, а простого человеческого понимания нет. От досады я скрипнул зубами и охнул от боли.

— Что, прочистило мозги? — усмехнулся компаньон.

— Не то слово, — скривился я. — Так прочистило, что теперь извиняться придется.

— Перед кем? Хотя, глупый вопрос.

— Угумс.

Мы помолчали, а потом присели на лавочку. Дом, хоть и был недалеко, но сейчас путь что мне, что Лунию, казался длиннее Имперского тракта. Зажмурившись я откинулся назад, подставляя лицо свежему ветру. И все же, как прекрасно поют здешние цикады, ни где такой свирели ты не услышишь. Разве что у нас, в России, но где она, а где я.

— Знаешь, если даже ты прав, то все равно перед женщиной извинится надо.

Я аж поперхнулся.

— Чего это?

— А того, — бывший путешественник говорил в своей привычной манере, с легкой иронией и тоской. — Это мы, мужики, прямые как алебарда гвардейца, а женщины нет. Мы одно думаем, и одно говорим и одно делаем, не ну считая политиков и прочую нечисть конечно. А женщина думает одно, хочет второе, мечтает о третьем, говорит четвертое, и в принципе делает пятое или вообще ничего не делает.

— И причем здесь извинения? — недоумевал я.

Седой посмотрел на меня с легкой укоризной, не стоило его перебивать.

— А при том, мой юный друг, что при такой жизненной позиции, настоящей, несгибаемой силы у женщин мало. Хотя вру, у женщин как раз таки она есть и побольше чем у прочих мужчин, которых и мужчинами то не назовешь. А вот у девушек нет. Молодая девушка, особенно если она красива, и особенно если она еще умна, и особенно если обделена мудрость. Кстати умная, но не мудрая женщина, это я тебе скажу, просто ходячее бедствие, но вернемся к нашим демонам. Так вот. Молодая деваха, она как тонкий стебель. Когда дует ветер, она колышется из стороны в сторону, когда льет дождь, по ней стекает тонны воды, а если ударит град, то самой ей уже и не подняться. Для вас то, для молодых парней с огнем в жилах, все что не есть, все очередное приключение, а для них целая трагедия. И не важно, что тебе что-то будет казаться сущей мелочью, для неё это будет нечто архиважное. И все что нужно — проявить терпение и уважение к простой человеческой слабости.

— Ого, а не были ли вы, уважаемый Луний, в молодости еще тем ходоком? — прищурился я. — Откуда такие познания тонкой женской натуры? Или вы действительно нашли ту самую книгу, где боги записали, как понять прекрасный пол?

Собеседник улыбнулся и хлопнул себя по голове.

— Вот отсюда знания.

— Из головы?

— Из седины. Ладно, пойдем-ка, женщины они конечно "слабые" существа, но вот скалкой больно уж лихо орудуют.

До дома мы дошли минут через десять, и за это время мне стало не многим лучше. Кое как отварив калитку, мы, вернее Луний со мной не плече, вошел в горницу, где скинул сапоги и прошел внутрь. Тут, в зале, сидела Нания и о чем-то увлеченно переговаривалась с Мией, параллельно они обе перебирали крупу. Ужасно муторное занятие, сам бы я на такое никогда не подписался. А уж когда из освещения лишь свет лучины, да тусклое серебренное сияние луны… Все же есть в словах хозяина какой-то смысл, и сводится он к простому — каждому свое. Ну или как то так.

— Да что же это такое! — гаркнула хозяюшка когда заметила нас. — Как восьмой вечер, так он весь в синяках припрется. Что, молодость в одном месте взыграла? Так ведь мало тебе одному, ты еще и парнишку за собой потащил! Ух я тебе… А ну-ка живо в кровать, а мальчонку здесь поставь, о нем вон тоже есть кому позаботиться. А с тобой, девочка, мы утром закончим.

Что удивительно, на протяжении всего монолога старик лишь виновато улыбался и чесал затылок. Потом он кивнул, аккуратно переместил меня на лавочку и уплелся в комнату. Я же вздохнул и, приметив на столе явно в заранее заготовленную миску со свежим мясом, потянулся к ней. Но чуть не упал от пронзившей бок боли. Мия посверлила меня своими кошачьими гляделками, а потом встала и взяв какие-то тряпки и миску, подошла ко мне. У меня аж зубы свело от досады, опять на жалость давлю, как-то это низко, просто и вообще не комильфо. Не дело слабаком себя перед леди выставлять. Чего мне эти синяки, я и сам могу о себе позаботиться. И вообще — вот хоть сейчас на осаду замка!

— Сиди уж, — вздохнула девушка, и приложила к заплывшему глазу кусок мяса.

— Я и сам могу, — раздосадовано буркнул я.

— Ага конечно, — кивнула она. — Рубаху сам задерешь?

Я попытался, но был резко остановлен.

— Понятно. Значит нет.

И уже спустя пару минут меня крепко перетянули бинтами. Было жутко неловко. Особенно из-за того что она меня снова лечит, пора бы уже завязывать с этим.

— Спасибо.

— М?

— Спасибо говорю, — вздохнул я и перевернул мясо холодной стороной. — И еще это — ты извини меня.

Слово "прости" было выговорить так же непросто, как и поднять Харпудов гребень, так что я обошелся облегченным "извини".

— Это за что же такое мне тебя прощать? — изогнула бровь леди, при этом сделав ударение на последнем слове.

Вот ведь…

— За то что утром накричал, — проскрипел я.

— Ох, так значит ты признаешь что был неправ?

Я чуть не задохнулся от возмущения.

— Ну уж нет. Я был неправ лишь только в том что накричал.

— То есть так себя вести для тебя в пределах нормы?

— Да как "так"?!

— Руки девушкам вязать, грубить и все прочее.