Оксана Панкеева - Люди и призраки

— Исключительно спьяну, — засмеялся король. — У него черные волосы, белая кожа и темно-зеленый костюм, ни одной голубой детали.

— Ах, да я не о том! Ну что вы, я не дальтоник, чтобы зеленое с голубым путать! Я имела в виду, он правда Элмару в любви объяснялся?

— Правда, — захихикала Азиль. — Бедный Элмар, если бы он не был так пьян, его бы, наверное, Кондратий хватил!

— А причем тут голубой цвет? — не понял король.

— Да это не цвет, это у нас так выражаются… Вот уж не думала, что эльфы голубые бывают!

— А в каком смысле у вас так выражаются? — уточнил его величество, присаживаясь в ближайшее кресло.

— В том смысле, что мужчины друг с другом. Вы смотрите, он вам еще Мафея соблазнит.

— Пока что он его соблазняет пить вино и развлекаться с Камиллой, — вздохнул король. — А в остальном, я надеюсь, у Мафея есть голова на плечах.

— А, так этот эльф с женщинами тоже? — уточнила Ольга. — Тогда еще ладно. Это я еще могу понять. А вот Тереза осталась глубоко разочарована. Она считала эльфов как-то… нравственнее.

— Жаль, конечно, когда красивая сказка не выдерживает испытания действительностью, — улыбнулся король. — Но эльфы такие и есть, милая Тереза, и принципы христианской нравственности им чужды так же, как и их понятия — тебе. Так что не стоит на него обижаться. Элмара только жалко, засмеют ведь господа паладины. И за Мафея действительно немного боязно, этот непутевый старший товарищ еще и его всяким непотребствам научит. Пьянство и групповой секс с Камиллой они уже изучили, дальше что? Наркотики и групповой секс с мужчинами? И ведь запрещать как-то неловко, не поймет.

— Не переживай, — звонко рассмеялась Азиль. — У Мафея действительно своя голова имеется. Вчера он, например, заявил, что не находит ничего интересного в однополой любви.

— А его наставник глубокомысленно повел своими дивными очами, — хихикнула Ольга. — И тоном старого мудреца прорек: «Это сейчас тебе так кажется. А пройдет лет семьдесят, и ты поймешь, что в женщинах уже все изучено вдоль и поперек, и тебе захочется какого-то разнообразия в жизни. Ах, где теперь мои шестнадцать лет, когда мир казался огромным и интересным!»

— Надеюсь, я до этого не доживу, — сам себя утешил король. — Люди столько не живут. Азиль, милая, что ты на меня так смотришь?

— Ты знаешь, — серьезно сказала нимфа, остановив на его величестве неподвижный взгляд. — Твоя матовая сфера куда-то подевалась. И я теперь вижу в тебе столько интересного…

— Я тебя прошу, — поспешно перебил ее король, вспомнив, чем обернулась болтливость прелестной нимфы для Кантора. — Не надо никому говорить о том, что ты во мне видишь. Я не хочу, чтобы об этом знала вся столица. Это вообще государственная тайна.

— А-а, — понимающе кивнула Азиль. — Хорошо, я никому не скажу. А если Элмар спросит?

— Элмару я расскажу сам.

— Но ты же не знаешь.

— А ты мне как-нибудь расскажешь. Наедине, чтобы нас никто не слышал.

— Даже Элмар?

— Даже Элмар.

— Ну, если это так для тебя важно… — вздохнула нимфа. — Тогда ладно. Я за тебя очень рада, Шеллар. За то, что ты любишь, за то, что ты счастлив, и за то, что ты смог разбить свою сферу сам, без посторонней помощи, как и собирался. Но знаешь, мне все равно очень хочется заняться с тобой любовью. Не для того, чтобы тебе помочь, а просто так. Со сферой или без, ты все равно очень особенный человек.

— Опять за плюта восемь медяков! — обреченно вздохнул король. — Даже не думай, я почтенный женатый человек, и не собираюсь изменять любимой супруге даже с самой прекрасной нимфой на свете.

— Я знала, что ты так скажешь, — улыбнулась Азиль. А Ольга тихонько хихикнула, видимо, как обычно, вспомнив что-то веселенькое по поводу.

— Надеюсь, ты это как-нибудь переживешь, — шутливо отозвался его величество и поспешил сменить тему. — Ты лучше скажи, зачем ты преподобного Чена, святого человека, с пути истинного сбила? А вдруг он обет целомудрия сломал из-за тебя? А у них в Хине обычаи есть дурацкие…

Азиль расхохоталась, зазвенев всеми своими украшениями.

— Да что ты, Шеллар! Нашел, о чем переживать! Ничего с ним не случится, прочтет лишних двести раз молитву, и всего-то. Преподобный Чен нормальный здравомыслящий человек, весьма терпимый к человеческим слабостям. Особенно к собственным. Он, между прочим, половину твоих придворных дам перепробовал. Это он мне сам признался.

— И, разумеется, забыл тебя предупредить, чтобы ты не болтала об этом направо и налево. Ох, Азиль, когда ты уже повзрослеешь… Там в моей гостиной сидит Элмар и ждет тебя, чтобы проводить домой, так что ты не засиживайся.

— Правда? — спохватилась Азиль. — А я думала, он еще спит! Тогда я побежала.

— А где в таком случае Жак? — тут же поинтересовалась Тереза.

— Пошел выяснять, сделали ли мне гроб, — пояснил король и, увидев, как резко изменились в лице все присутствующие дамы, укоризненно проворчал: — Ну, вот, еще вы мне скажите, что у меня некромантский юмор… Люди иногда коллекционируют такие вещи, что уму непостижимо, почему я не могу собирать гробы?

— А, так вы их коллекционируете? — захихикала Ольга. — А что, это круто. И прикольно.

Тереза тактично промолчала.

— Действительно, некромантский юмор, — покачала головой Азиль. — Впрочем, ты всегда был не такой, как все люди. За это я тебя и люблю. Счастья тебе, Шеллар.

— Спасибо, — вздохнул король, проводил ее взглядом и снова обратился к Ольге. — Не откажешь ли ты мне в любезности прогуляться со мной по парку?

— А королева не возревнует? — хитро поинтересовалась Ольга. — А то она такая, она уже грозилась сделать Камилле рот от уха до уха, если поймает.

— И ведь сделает, — вздохнул король. — Ее величество — дама серьезная. Но ты можешь не опасаться. Мне нужно переговорить с тобой об одном деле. Только прическу закончи все-таки.

— Ой! — спохватилась Ольга. — Это я тут сижу перед вами, как лахудра, и все молчат!

— А все как-то уже привыкли, — заметила Тереза. — Только зачем вам ходить в парк? Оставайтесь тут и беседуйте. А я пойду домой. Не бегать же мне по дворцу в поисках Жака. Да и на работе он… вроде как.

— Вроде как, — согласился его величество. — А кстати, когда мой верный шут намерен жениться? А то меня он женил столь усердно, что я не знал, куда деваться, а сам что-то не торопится. Вот теперь уж я на нем отыграюсь…

— Ах, ваше величество… — вздохнула Тереза, в очередной раз без надобности поправляя воротничок. — Это больной вопрос. Я просто не знаю, что с этим делать. Ведь получается, что мы живем в греховной связи, а обвенчать нас, как положено, здесь некому.