Страж Кодекса. Книга III (СИ) - Романов Илья Николаевич
Потёмкин прикрыл глаза. Железный мужик, ведь он не подавал вида, сдерживая все удары. Вот только его эмоциональный фон сейчас был похож на бурю.
— Я не знал…
— И это правда, — кивнул Долгов. — Вы оказались в неведении и не причастны к преступлению. Впрочем, ваш младший сын тоже не причастен к этому.
До меня не сразу дошло сказанное начальником Службы Безопасности, а Потёмкин аж вздохнул от облегчения и чуть не поседел на десяток лет вперёд.
— Сергей Викторович, о чём конкретно речь? — деловито осведомился я.
Мужчина кивнул и, поправив края тёмного кожаного пальто, вновь кликнул на пульт. Поставленное на паузу видео исчезло, и на его смену появилось другое. Небольшая одиночная камера, белые стены, плитка на полу и единственная лампа для освещения. В центре комнаты в инвалидном кресле сидела старушка. Вся скрюченная и больная на вид, она дышала с помощью балонов с кислородом и маски. Её тело, судя по всему, было парализовано, и она пустым взглядом пялилась в пустоту, пока ей ставили капельницу.
— Это ещё кто? — не понял я и почесал затылок.
— Моя жена, — сухо ответил Потёмкин.
Да ладно⁈ По Михаилу Анатольевичу и не скажешь, что он столь стар, но оно и понятно. Одарённые из-за своей силы живут дольше обычных простолюдинов. Но вот эта бабуля его жена⁈ Да ей лет сто, а может, и больше! И что она забыла в Тартаре? Форма женщины, которая ставила ей капельницу, была в точности похожа на ту, в которой ходила охрана, что попадалась на пути.
— Потёмкина Людмила Вячеславовна, ваша первая жена, Михаил Анатольевич. Нужно ли мне называть причины, почему она здесь?
— Нет.
— А вот я бы послушал, — взял я бутылочку с водой. — Ведь, как понимаю, она причастна?
— Правильно понимаете, Дмитрий Борисович, — серьезно кивнул Долгов. — Потёмкина Людмила Вячеславовна — одна из сильнейших Одарённых с ментальным даром. С девятнадцатого июня две тысячи двадцать второго года она ныне числится заключённой Тартара.
Стоп, это же та дата, которую мне назвал связной Организации и которая связана с Потёмкиным Антоном. Похоже, я уже начал понимать, куда дует ветер…
— После известия о гибели Потёмкина Антона Леонидовича, Потёмкина Людмила Вячеславовна получила сильную психологическую травму и утратила контроль над своим даром. Её энергия вышла из-под контроля и произошла катастрофа, унесшая жизни более трёх десятков людей.
Хм, а ведь, помнится, по новостям говорили, что в одном из торговых центров что-то бабахнуло в тот день, но списали на террористов. Выходит, Потёмкин прикрыл свою жену, когда она свихнулась, но замять полностью не получилось и её заперли сюда?
— До определенного момента считалось, что Людмила Вячеславовна, так и не сумевшая обуздать свой дар и потерявшая разум, а также молодость, была недееспособной. Приказом Его Величества Императора её поместили в Тартар, чтобы обезопасить, но, как вы уже понимаете, предпринятые меры оказались слабы.
— Мой сын… Он навещал её, так? — вздохнул Потёмкин и прикрыл глаза.
— Именно так.
Долгов вновь кликнул и показал записи с камер коридоров, где тот самый младший сын пришёл проведать свою мать. Он беседовал с ней, но старушка молчала и тупо пялилась в пустоту. Вот только я, да и все остальные в зале, увидели, как её глаза быстро сфокусировались на мужчине и загорелись фиолетовым сиянием.
— В данный момент ваш сын, Михаил Анатольевич, находится под стражей и с ним работают Одарённые с даром Ментала, что служат в Имперской Жандармерии. По полученным данным, когда были сняты блокировка и внушение, он не помнил последние четыре месяца. Ваша жена взяла его под полный контроль, проникла в память и, позвольте сказать, выпотрошила его мозг. Потёмкину Кириллу Михайловичу предстоит тяжелая реабилитация, а наши Одарённые попытаются восстановить его разум, но прогнозы неутешительные.
— Люда… Зачем… — чуть не стонал Потёмкин, состояние которого впервые за разговор дало брешь.
Я думал, что в путах Заебоса он казался сломленным, но это не так. Именно сейчас мужчина сломался. Его душа выла, да так, что даже меня, Великого Охотника, проняло.
— Как установили наши оперативники, целью Людмилы Вячеславовны являлась месть роду Беловых. Конкретно — Графу Белову Петру Алексеевичу, действующему главе рода. Причина: гибель Потёмкина Антона Леонидовича. Она винила во всём Белова Петра Алексеевича, считая его убийцей внука и тем, кто принёс страдания роду Потёмкиных. Заключение работающих с ней Одарённых с даром ментала следующее: помешательство, безумие, отсутствие инстинкта самосохранения, направленная агрессия и триггер при упоминании Белова Петра Алексеевича. При одном лишь его имени её дар выходил из-под контроля.
Я молча попивал водичку и немного охреневал от этой бабули. За свою прошлую жизнь мне доводилось встречать магов, обладающих подобной силой. Они могли подчинять себе целые народы, делая из них марионеток или ещё чего похуже. Внушить мысль, узнать секреты врага или друга, заставить человека сделать то, что нужно. Их способности позволяли очень многое и кое-что сверху. И пусть часть этих магов были добряками, но большая часть не могла устоять от желания власти и силы. А когда они перегибали, то появлялся наш Орден и начиналась Охота. Я лично участвовал в трёх похожих чистках. Пусть эта старушка далека от тех магов, что я видел раньше, но тоже сильна. Подчинить разумного, выпотрошить его память и поддерживать контроль четыре месяца… Это надо уметь.
— Как вы оба понимаете, ситуация неординарная и проследить, а тем более проконтролировать её, не представлялось возможным. Как я уже сказал, все меры оказались слабы. Из-за этого погибло множество человек, а также пострадали те, кто оказался на пути этой мести. Что касается Потёмкины Людмилы Вячеславовны, то в данный момент она находится под усиленным контролем и сдерживанием Жандармов. Приказом Его Величества Императора, — вытащил Долгов из папки перед собой лист бумаги, — в отношении Потёмкиной Людмилы Вячеславовны будет произведена эвтаназия. Приговор обжалованию не подлежит.
На Потёмкина было жалко смотреть. Мужик будто с каждой минутой прибавлял в возрасте. Он понимал, чем закончится долгая речь Долгова и смирился с ней, судя по его эмоциям. Но всё же он любил эту женщину и ничего не мог сделать.
— Также имеется второй приказ, — вытащил жандарм второй лист. — Все потери, как физические, так и моральные, будут возмещены пострадавшим сторонам из казны Империи. Также будет выплачена компенсация за упущение контроля за Потёмкиной Людмилой Вячеславовной. Помимо этого Государь накладывает на неопределенный срок мораторий на боевые действия между имперским родом Потёмкиных и графским родом Беловых. Думаю, не стоит объяснять, что это значит, господа?
Я кивнул. Если простыми словами, то Император заплатит за свой косяк и не позволит нам с Потёмкиным перегрызть друг другу глотки. И если с деньгами всё понятно, то зачем ему этот мораторий? Вряд ли он защищает меня, но почему-то хочет защитить Потёмкиных. Хм, интересно девки пляшут…
Увидев мою поднятую руку, Долгов кивнул и сказал:
— Слушаю вас, Дмитрий Борисович.
— Мне бы хотелось вместо денежной компенсации получить информацию.
Михаил Анатольевич повернул ко мне голову, а глава СБ приподнял бровь.
— Какого рода?
— Безликие.
Он задумался на секунд двадцать, а затем встрепенулся и дал ответ:
— Это возможно.
Что ж, тогда договорились. Пусть старушка и желала отомстить, но я не собирался марать руки и убивать. Больная разумом и душой, она заслужила наказание и понесёт его, за этим я прослежу. А вот Безликие… Они приняли контракт на мою сестру и за это ответят в полной мере.
— Все ваши прошлые конфликты, что случились до этого разговора — причина возникшей ситуации, господа. Надеюсь, вы всё понимаете и не будете нарушать мораторий, ведь в таком случае вопрос будет решаться уже касательно вас.
— Род Потёмкиных и я лично, — с болью в голосе сказал Потёмкин, — приносим извинения роду Беловых и Белову Дмитрию Борисовичу лично.
