Чужая жизнь - Римма Маратовна Старкова
Всё время, пока я ходила из угла в угол, Максим с заинтересованным видом наблюдал за мной. Да, этот фрукт не так прост, как я думала. Сердцебиение он моё замерял, прелесть, какая. «Ой, да не смотри ты так на меня! С мысли сбиваешь!». Вот же юный натуралист. Смотрит и смотрит.
Я повернулась к нему спиной. Что придумать? Может притвориться, что я обессилила от голода. Нет. По крайней мере, рановато. Нападать на Максима, даже с целью, покусать для вида, не хочется. Попробовала питаться донорской кровью, и всё. Никакой агрессии и охотничьего инстинкта, будто не осталось.
– Знаете. – Сергей Геннадьевич, задумался. – Меня не оставляет мысль по освобождению Максима Альбертовича. В конце концов, это ценная единица в нашем отряде.
– Что Вы предлагаете?
– Думаю, стоит её незаметно ослабить.
– Я давно предлагаю, ультрафиолет и штурм.
– Вы действительно полагаете, что это приемлемо? Нет. Она находится сейчас в ловушке. Это значит, что готовность отразить нападение, просто на высшем уровне. Штурм грозит потерями, и я имею в виду не только Максима. Может, как-то её усыпить, или дезориентировать… есть идеи?
– Давайте ближе к вечеру начнём понемногу наполнять камеру сонным газом. Так чтобы и она и Максим Альбертович, заснули медленно. Только как поступить с дозировкой?
– Необходимо достать личную медицинскую карточку Максима Альбертовича и выяснить наличие или отсутствие противопоказаний на лекарства. Либо. – Сергей Геннадьевич, улыбнулся. – Мы можем воспользоваться Вашей теорией, Святой отец и применить снотворное, для животных. Для человеческого организма, они не так эффективны.
– Моя теория, интересно. Однако, спорить не буду. Вероятность действительно есть. Газ нужно будет подать прямо в вентиляцию, чтобы как можно меньше привлечь её внимания.
– Отличная идея. Тогда дождёмся, когда они улягутся на отдых и приступим.
Вот так вот значит. Интересно как мой организм отреагирует на снотворное. Может попробовать не дышать. В отличие от человека, я могу задерживать дыхание на более долгий промежуток времени, но не настолько долгий, чтобы дождаться их атаки. По крайней мере, я могу дышать реже. И заранее притвориться спящей, дабы усыпить их бдительность. Отличный шанс для побега. С другой стороны, Максим. Его мне хотелось бы забрать с собой.
Почему? Только сейчас поняла, что всё это довольно странно. Как случилось, что один из виновников моего пленения, стал настолько близок для меня духовно. Нет желания его не только убивать, но даже покидать. Где-то я слышала о синдроме пленника, когда девушка влюбляется в похитителя. Но вряд ли это про меня.
Я мотнула головой. – Точно нет. Стоит быстрее выбраться от сюда. От греха подальше. – Подойдя к кровати, я улеглась. Запрокинув руки за голову, закрыла глаза.
Максим, продолжал сидеть на кровати. Я чувствовала, как он смотрит на меня. Внимательно, будто пытался запомнить моё лицо. Все его детали. Я протянула руку и легко притянула его к себе. Он, обнял меня, прижав к себе. – О, мама моя. Диана, ты замужняя женщина, не смей увлекаться.
– На мой взгляд, Максим Альбертович переигрывает. Входя в контакт с особью. Да, её симпатия к нему, только на руку. Но не думаю, что чувства могут быть настолько сильны, чтобы сохранить ему жизнь. Да и после освобождения, эта лишняя привязанность может только сыграть против него. Как бы он у нас не влюбился…
– Нет. Максим, он предан делу и никогда не давал воли своим чувствам. Наука, вот его леди.
– Будем надеяться, что это так. – Святой отец, дал отмашку одному из лаборантов. – Приступаем к фазе номер один. Усыпление.
Вот оно. Я явно его чувствовала. Газ начал распространяться по комнате. Заполняя всё её пространство. Медленно, но верно добрался и до нас. Я задержала дыхание. Прошла минута, другая. Максим мирно спал. Я начала тихонько вдыхать воздух. Ничего. Ни усталости, ни сонливости. Мы лежали на кровати не подвижно. Но мои мышцы были напряжены. Чувства обострены. В любой момент я была готова атаковать. В голове уже зрел план. Как только откроются двери камеры, я вылечу наружу и закрою всех, кто успеет в неё войти. Затем, обезврежу тех, кто остался в лаборатории, не дав им возможность включить ультрафиолет. Возможно, запру их так же в камере. Если будет возможность. И наконец, после уничтожения всех данных, что они успели собрать, я разберусь с теми, кто остался в камере. Вот только как мне поступить с Максимом? Оставить его в камере? Стоит ли рисковать?
– Думаю, пора.
– Согласен. – Святой отец, дал ещё одну отмашку. – Фаза номер два. Обезвреживание.
Понеслась! В камеру вбежал небольшой отряд, из шести вооружённых человек. Они рассредоточились по всей ширине помещения и начали потихоньку приближаться к нам. Когда они преодолели большую часть пути. Я собрала всю свою волю в кулак. И что было сил, прыгнула. Почти как на физкультуре в школе, прыжки в длину. Только вот из лежачего состояния мы их не делали. Тем более так высоко. Я пронеслась под самым потолком, за доли секунды преодолев всё расстояние камеры. Оказалась у двери. Никто так и ничего не успел понять, когда я схватила электрошокер у крайнего, в камуфляже и выбежала из камеры, закрыв за собой дверь. Чтобы не тратить время на кодовый замок, я просто вырвала кусок трубы и подпёрла ей дверь.
Дальше всё было просто. На обезвреживание всех, кто остался в лаборатории, ушло менее десяти секунд. Я носилась по комнате, яростно жаля всех шокером. Кончив. Связала обездвиженные тела. И уже было думала заняться уничтожением улик, как обнаружила, что дверь в «моей» камере практически открылась. Не давая отряду вырваться наружу, я подлетела к двери. Отшвырнула в сторону, того, кто уже практически выбрался наружу. И снова подпёрла её.
Жаль, немного не рассчитала силы. Парень от удара об пол потерял сознание, но пульс легко прощупывался. Его, я так же связала.
Так, теперь они взаперти и не могут меня не видеть, ни слышать. Сигнал тревоги, так же никто подать не успел. А это значит, что я вольна делать всё, что пожелаю.
