Невеста каменного лорда
После очередной перемены в моём женихе еда вдруг перестала казаться вкусной. Недоеденное, следуя примеру лорда Грэмта, я скучающе отодвинула от себя. Вперила взгляд в слегка распахнутое окно и дожидалась, когда госпожа Гийер соизволит насытиться.
– У меня для тебя хорошая новость, – сообщила она, когда мы наконец покинули столовую, пропитанную столь невыносимым безразличием.
– И какая же? – в моём голосе сквозило недоверие.
Вести, которые обычно приносила мне Лукреция Гийер, являлись хорошими лишь для неё самой. И чем лучше была такая новость для неё, тем больше неудобств и страданий причиняла мне.
– Два дня назад, пока ты прохлаждалась и гуляла по парку, – напомнила надзирательница о моём запачканном во время поездки в крестьянские угодья подоле, – я была занята важным делом. Выбирала тебе камеристку.
Я знала, что невесте лорда полагается личная служанка, но, увы, не догадывалась, что выбирать её буду не я.
– И на кого же пал ваш выбор? – спросила, едва сдерживая закипавший во мне гнев.
– На человека с отличным опытом. У госпожи Марисы Ротвер прекрасная характеристика. Кстати, к этому времени она как раз должна была подойти, – сообщила Лукреция довольным голосом и обвела парадный холл взглядом. – А вот и она, – всплеснула руками надзирательница и просияла.
В тот миг я поняла: кого бы ни выбрала Лукреция, ничего доброго меня не ждало.
Эта догадка подтвердилась незамедлительно. Уверенным и сухим шагом к нам направлялась женщина лет сорока, в сером платье, закрытом до её худой шеи, склонившейся в знак приветствия.
– Это честь для меня, – объявила Мариса Ротвер сухо и неискренне. После короткого приветствия она подняла голову, демонстрируя свой острый, выпирающий подбородок, и, встретившись со мной взглядом, слегка сощурилась. Тот факт, что ей это удалось, был сам по себе удивителен, ведь её тускло-каштановые волосы до скрипа стягивал строгий пучок.
Несомненно, передо мной стояла Лукреция номер два, и роль ей отведена была крайне важная: заменять надзирательницу во время отсутствия оной.
– Нет, – сказала я, трясясь от гнева. – Этому не бывать.
– Чт… что? – Лукреция повернулась ко мне, пытаясь осознать услышанное.
– Вы не подходите, – сообщила я Марисе Ротвер. – Прошу прощения за принесённые неудобства и потраченное время. Вам компенсируют все расходы, – взяла на себя смелость распорядиться финансами жениха.
– Да как ты… – не могла поверить Лукреция. – Как ты смеешь?! – закричала она, багровея от гнева. – Я потратила целый день!.. – она шагнула ближе и, нависнув надо мной своим пунцовым лицом, полезла в карман, где, несомненно, лежал всё тот же жгучий камень. – Госпожа Ротвер останется, – процедила Лукреция угрожающе.
– Нет, – ответила я с вызовом. – Можете хоть десять камней в меня бросить. Ноги её. В моей комнате. Не будет.
– Что, возомнила себя хозяйкой и настоящей леди? – оскалилась Лукреция. – Ты родилась в грязи и жить будешь как грязная… – она сжала зубы, сдерживая оскорбление.
– Ну, что же вы остановились? – спросила я усмехаясь. – Как грязная кто?.. – приподняла брови, якобы не догадываясь, кем она хотела меня назвать.
Моя мама, как Лукреция любила напоминать мне в детстве, нагуляла меня и принесла на порог отцовского дома закутанную в рваный плащ, испачканный грязью и кровью. «Грязь въелась в тебя при рождении», – цедила она, когда я по неосторожности пачкала одежду или руки.
– Что здесь происходит? – послышался с лестницы знакомый мужской голос. Наши крики переполошили всех, включая лорда Грэмта.
Он наклонился над перилами, глядя вниз, где мы с Лукреции готовились вцепиться друг другу в глотки.
– Госпожа Гийер, не объясните?.. – обратился он к надзирательнице, и та, сделав глубокий вдох, отступила от меня на два шага.
– Мы с леди Мунтэ обсуждали её новую камеристку, – ответила она, натянуто улыбаясь. – Я рассказывала, какая прекрасная у госпожи Ротвер характеристика.
– Она мне не подходит, – перебила я Лукрецию. – Несмотря на характеристику, – добавила, глядя лорду Грэмту в глаза и надеясь увидеть в них хотя бы тень ответной эмоции. – Я же могу выбрать камеристку сама? – спросила, не отводя взгляда и погружаясь в исходивший от него холод. В тот миг, казалось, пустота, в которой он жил, окружила и меня. – Вы же обещали… – прошептала уже почти безнадёжно.
Зачем он говорил, что вступится, если Лукреция перейдёт черту, а теперь смотрел на меня так безучастно? Зачем давал обещание, если не собирался его сдерживать?
