Его темная целительница (СИ) - Крааш Кира

Парень аж хрюкнул, пытаясь сдержать смех.

– Прости, прости… но чем ты поможешь?

– Ну, если герцогиня из меня так себе, то вот лекарем я буду блестящем.

– Скромности тебе не занимать, – улыбнулся Валентайн.

– Глупо отрицать очевидные факты. Я – лучшая ученица на потоке, я очень перспективный целитель. А у очень перспективных целителей очень быстро появляются ну очень перспективные связи. Понимаешь, к чему я веду?

Я думала, выше он поднять брови уже не может. А нет, смотрите-ка, смог!

– Ты серьезно воспользуешься своими связями, чтобы изменить общественное мнение?

– А почему нет?

– Хм… но это же невыгодно. И чего уж там, может быть чревато лично для тебя.

– Ерунда, – отмахнулась я. – У меня целительская индульгенция от всех религий разом. Я могу буквально вытащить с того света человека, если успею вовремя.

– Но ты вроде не горишь желанием щеголять титулом, – медленно произнес темный. – А без этого у тебя не будет доступа к влиятельным мира сего.

– Верно, – согласилась я. – Вот только кто тебе сказал, что титулованные особы влиятельнее толпы? Что-то я не помню, чтобы аристократы забивали ведьм камнями. Нет, это озверевшие крестьяне под чутким руководством светлейших жрецов ненавидели то, чего не понимали. И не понимают до сих пор.

Валентайн чуть нахмурился и погладил ладонью свой закрытый томик.

– Ты говоришь мудрые вещи, Николетта. Но я бы не хотел, чтобы ты в это лезла.

Я хотела возразить, но маг поднял ладонь, останавливая меня.

– Это опасно. Банально опасно. Я могу защитить тебя от чудовищ нашего замка, но не смогу защитить от светлейших чудовищ в рясах.

– Туманные чащи не оставят им выбора, – уверенно произнесла я.

– А что если завтра кто-то найдет способ от них избавиться? – Валентайн щелкнул пальцами. – И нет туманов. А темные есть. И людям обязательно надо кого-нибудь ненавидеть, такая уж натура человеческая.

– Обязательно кто-то рано или поздно победит туманы, – согласилась я. – И к этому времени люди должны мыслить иначе. Должна наступить гармония.

Парень тяжело вздохнул. Он не смотрел на меня, а был погружен в какие-то свои мрачные мысли. И я не удержалась, надавила на больное:

– Просто представь, что твоя семья больше не изображает светлых магов.

Валентайн поморщился.

– Запрещенный прием, герцогиня, – он погрозил мне пальцем. – Но я услышал твои аргументы. И нахожу их здравыми, хотя они мне и не нравятся.

Я улыбнулась.

– Что до твоей курсовой… Ты изучаешь прошлое, ища корни ситуации, источники проблем и вот это вот все, да?

Я кивнула.

– Так вот, забудь и выкинь все эти пыльные книжонки, – Валентайн взмахнул рукой, и толстенный скучный фолиант захлопнулся и отъехал на край стола.

– Эй! Я же не оставила закладку!

– Ты все равно спала над ней, хотя старательно держала глаза открытыми, – хмыкнул парень. – Подойди к теме с другой стороны. Ты видела туман. Ты шла через него. Ты видела домик лесной ведьмы. Пустой и пугающий. Ты буквально пощупала этот новый мир собственными руками. Ну и какое место там занимают темные маги?

Я посмотрела на парня, вспоминая какие-то хаотичные обрывки событий нашего путешествия. И тут меня озарило.

– Проводники!

– Нет! – возмутился он. – Защитники!

– Да! – возразила я. – Ты буквально за руку вел меня эти дни. Свет не проходит сквозь туманы. Но Тьма рассекает их.

69

Всю следующую неделю я с совершенно несвойственным для себя рвением занималась курсовой по философии. Я искала отсылки в исторической литературе, я перебирала цитаты великих людей, я загоняла Лорка по самым пыльным полкам. Он бы, наверное, с удовольствием послал меня... лазить по полкам самостоятельно, но за моим плечом, а еще иногда над душой, стоял Валентайн. Стоял и так выразительно улыбался, ненавязчиво полируя когти о лацкан пиджака.

К назначенному сроку я явилась на лекцию, сжимая толстенную пачку аккуратно сшитых листов, исписанных мелким почерком с двух сторон.

– Волнуешься? – спросил Валентайн, пока мы дожидались госпожу Пибол.

– Нет, – ответила я и ни капли не соврала. Я была исключительно готова к защите курсовой. Я так раньше к некоторым лекарским предметам не была готова, как сейчас к темной философии!

– Недобрый день, – поздоровалась педагог, проходя в аудиторию.

Женщина окинула цепким взглядом помещение и уставилась на нас с Валентайном. Мы снова сидели в первом ряду, только теперь парень еще и за руку меня держал.

– О, я смотрю, вам понравилось сидеть ближе к источнику знаний? – ехидно спросила Пибол. – Может быть, светлая порадует нас какими-нибудь результатами? Или леди Ромаро считает, что одного ее присутствия достаточно, чтобы все в академии забились в экстазе от радости и поставили зачет?

По правде говоря, я была уверена, что дела обстоят именно так, как озвучила эта вредная тетка, но развивать конфликт не стала, чувствуя всю бесполезность дискуссии. В голове, правда, успело пронестись с десяток ответов разной степени цензурности и вежливости, и я даже не сразу заметила, как сжала ладонь Валентайна, и как парень начал успокаивающе поглаживать большим пальцем мою ладошку.

Тем не менее, дождавшись, когда Пибол закончит щедро поливать меня желчью, я произнесла настолько вежливым тоном, насколько вообще возможно было разговаривать с этой женщиной:

– Я подготовила курсовую работу на тему «Место темных магов в новых условиях мира» и готова к защите.

Педагог прищурилась не то зло, не то задумчиво, но в конце концов сказала:

– Неси, – и даже махнула рукой с длиннючими красными когтищами.

Я встала и в полной тишине аудитории, нарушаемой лишь звуком моих каблучков, дошагала до кафедры и вручила курсовую Пибол. Та чуть приподняла брови, взвесила пачку бумаги на руке, пропустила страницы между пальцев.

– Как будто бы действительно что-то делала… – задумчиво произнесла она, снова пролистывая страницы, не останавливаясь ни на чем.

Хотелось ответить, что я делала не «что-то», а курсовую, но эта милая женщина поразила меня до глубины души. Она взяла за угол мою курсовую работу, показала всей аудитории, а затем вытянула руку и отпустила листы.

Моя курсовая работа с характерным шумом грохнулась в мусорное ведро, которое еще и поиграло на полу. Видимо, для пущего эффекта.

– Вот, что я думаю по поводу этой темы и твоей курсовой, – произнесла Пибол. – Это стоит уяснить и тебе, и вообще всем светлым. Можешь сесть на место. Ну или поднять мне настроение и расплакаться.

Плакать я вообще не собиралась, равно как и поднимать настроение этой стерве. И уже даже вдохнула поглубже, чтобы высказать максимально непечатно все, что думаю о ней, ее предмете и тонкой душевной организации темных магов, как вдруг тишину нарушил звук отодвигаемой лавки.

Валентайн встал и скрестил руки на груди. И взгляд у парня был очень. Очень. Очень нехороший. Я бы на месте Пибол начала тихонечко откапывать себе могилку под ближайшим кустом.

Впрочем, возможно, один злой демонолог не произвел бы должного впечатления на педагога. Но за ним встал Аларик. Максимиллиан. Близняшки. Элайджа. И еще какие-то студенты, имен которых я не знала. Секунда-другая, и уже вся аудитория стоит, скрестив руки на груди, и очень нехорошим взглядом смотрит на Пибол. Я стояла рядом, но даже так ощущала силу давления от недовольных студентов.

– Вы сейчас поднимите курсовую работу Николетты, – спокойным, даже каким-то будничным тоном проговорил Валентайн. – И прочтете ее. Здесь и сейчас.

– Но у нас лекция! – сдавленно пискнула женщина. По виску бежали капельки пота, и я подумала, что если они немного пережмут, мне же ее и откачивать придется.

– И это прекрасно, – согласился демонолог. – Мы как раз никуда не торопимся целую пару.

– Ах ты…

– Подняла! – рявкнул Валентайн, у которого с терпением сегодня были явные проблемы.

Пибол побледнела и выудила мою курсовую из мусорного ведра.