Ведун (СИ) - Черников Константин

Хазары издали дикий победный крик и, несмотря на обстрел, снова кинулись к стене, чтобы теперь добить ведуна. Андрей всё ещё барахтался на стене, пытаясь перевалить на спасительную внутреннюю сторону. Хазары бесновались под ним, но он уже был достаточно высоко, чтобы его достали те, кто добежал до подножия стены. Кто-то из них метнул копье, но на этот раз промахнулся.

— Стреляйте! Уйдёт же! — вопил бек.

— Далеко и в своих попасть можем, — растерянно отвечали лучники.

— Плевать, — бек источал самые страшные ругательства, — Этот колдун стоит тысячи воинов. Стреляйте! Десять золотых монет тому, кто попадёт в него!

Самый опытный из стрелков вскинул своё оружие, тщательно прицелился и выпустил стрелу. Запела тетива и длинная хазарская стрела со свистом устремилась в цель. Прицел был верный и стрела летела Андрею прямо в спину, но в самый последний момент Микша, схватив историка за плечи, резко втащил его за парапет. В этот момент Андрей громко вскрикнул, хазарская стрела всё же успела достичь цели, но, хвала Господу, попала ему лишь в ногу.

Яростный вопль Верховного бека, казалось, на миг заглушил все звуки боя. А хазарские воины испуганно прикладывались к своим амулетам:

— Этот колдун неуязвим, — в ужасе говорили они.

По команде Василия два других сифона тоже «плюнули» огнём по хазарам. Но на этот раз ущерб был минимальным, так как большинство степняков уже отступило на безопасное расстояние. Однако земля вокруг ворот и почти по всему периметру южной стены повсеместно горела, несмотря на дождь и сырость. И это имело решающий психологический эффект. Хазары не знали, что в запасе у осаждённых оставалось всего-то несколько огненных «выстрелов», прежде чем «рукава» придут в негодность. Суеверный страх пересилил. Не смея больше наступать, степняки отошли в свой лагерь. Штурм был отбит.

Андрея отнесли в его избу и там вокруг него сразу стали суетиться лекари и, помогавшие им бабы.

— Где он?! — послышался из-за их спин взволнованный девичий голос, — Пустите меня. Он жив?

Весна буквально ворвалась в его дом, хотя раньше стеснялась даже близко к нему подходить. Она была бледна и растрёпана, а в огромных девичьих глазах стояли слёзы, размером с бусины.

— Чего шумишь? Жив твой Андрейка, хотя и туго ему пришлось, — успокоил её лекарь, — Поломан весь, да ещё хазары его подстрелили.

— Я хочу помочь, — решительно заявила девушка, — Дозволь мне остаться с ним. Я стану делать всё, что ты велишь.

— Ладно, оставайся. Будешь за ним ходить, — согласился знахарь, — пригляди тут пока. Мне и к другим раненым надобно поспеть.

Оказав всю необходимую помощь, лекарь ушел, а Весна тихонько присела на край ложа, на котором неподвижно лежал Андрей, и провела ладонью по его волосам. Молодой человек, с трудом повернув голову, взял девушку за руку. Она не смутилась и не отстранилась.

— Весна, — улыбнулся он побелевшими губами, — Я уж и не чаял увидеть тебя снова.

— Лежи спокойно, Андрейка, — она вся аж зарделась под его взглядом, — Дядька Матей сказывал, что тебе покой нужен. Поспи чуток, а я рядом побуду.

Вероятно, вместе со всякими снадобьями, лекарь дал ему и сонного отвара, потому что веки его вдруг потяжелели, и он провалился в глубокий сон.

Ночь прошла спокойно, а на утро хазары ушли ни с чем, так и не решившись на новый штурм. Взять столицу вятичей у них снова не получилось. В Кордно царила неописуемая радость от победы над грозным врагом.

Благодаря находчивости и изобретательности своего ведуна, вятичи отбили очередное нашествие и по-прежнему оставались в числе непокорённых хазарами племён. Накатывала зима и теперь до самой поздней весны их возвращения можно было не опасаться. Зимой они воевать не любили. В лютый мороз и по непролазно глубокому снегу их конница была бесполезна. Все могли, наконец, вздохнуть спокойно. Похоронив Малого и других павших воинов, Вятко распорядился устроить славную тризну по погибшим, а затем и пир в честь победы. Погуляли на славу. Но на этих празднествах не было главного виновника торжества — ведуна.

Андрею было плохо. Переломы заживали с трудом. Какие-то внутренности были точно отбиты. Он не знал, что именно, но внутри всё болело и он часто харкал кровью. А в довершении всего в рану на ноге, вероятно попала инфекция. Она загноилась и, несмотря на все усилия знахарей, нога сильно распухла и болела. С каждым днём ему становилось всё хуже. Вольно или невольно, но в голову лезли самые мрачные мысли. Неужели ему суждено всё-таки сдохнуть в этом забытом Богом веке, среди дикости и варварства? И это в расцвете лет! Ну, за что ему такое?

Весна не отходила от него ни на минуту. Иногда казалось, что она угасает вместе с ним.

— Да, Андрюха, дела плохи, — озабочено вздыхал Василий возле постели больного, — Я конечно, не специалист, но — похоже у тебя заражение. Может это гангрена или ещё что? Но ты не дрейфь, мы что-нибудь придумаем. В самом крайнем случае можно ведь и ногу ампутировать.

— Да что тут можно придумать? — Андрей отвернулся к стене, чтобы не видеть заплаканного лица Весны, — Тут антибиотики нужны, операция, инструменты, капельница и современные врачи. А где здесь взять всё это? В этом веке, при их уровне медицины, ампутировать ногу — всё равно, что убить. Нет Вася, похоже моя песенка спета. Прошу тебя, позаботься о Весне. И ещё. Если вдруг, когда-нибудь, ты сможешь вырваться отсюда и вернуться в наш мир, пожалуйста, навести моих родных и расскажи им всё. Адрес и все документы — у меня в портфеле, — он грустно улыбнулся, — Я тебе его завещаю.

— Не дури, ты сам всё это ещё сделаешь.

— Нет, Вася со мной покончено. Пообещай мне, прошу тебя.

— Хорошо. Я — обещаю. Но ты ещё поправишься. Вот увидишь. Не сдавайся. Ты же — ведун, любимец Богов.

— Теперь мне это вряд ли поможет.

К ночи ему стало ещё хуже. Начался жар, он метался в бреду по постели. Всё болело нестерпимо, а голова раскалывалась на тысячи кусочков.

— Боюсь, ему этой ночи не пережить! — рыдала Весна на груди у знахаря Матея.

— Всё теперь в руках Богов, — вздохнул тот.

*****************

Глава 33

Глава 33.

Андрей снова слышал голоса. Кажется, это уже было с ним однажды, в один из самых первых дней его пребывания у вятичей. Тогда он вот так же валялся после ранения хазарской стрелой. Он опять словно бы находился между двумя мирами, между реальным и нереальным, между жизнью и смертью. Он отчётливо слышал голоса прямо над собой: «Ну теперь то пришло, наконец, его время?!» — нетерпеливо спрашивал один голос, с каким-то неприятным тембром. Андрей почему-то вдруг понял или просто почувствовал, что он принадлежит Смерти или чему-то подобному. Он понятия не имел о том, ЧТО там такое есть. Но ОНО явно не было его другом. «О нет, погоди немного. Ещё не время. Он ещё не выполнил своей миссии!» — властно отвечал другой голос, гораздо приятнее на слух. «Но он не дал вам своего согласия! Сколько ещё ждать?» — настаивал неприятный голос. «Ещё один день» — отрезал второй.

Чертовщина какая-то! Андрей изо-всех сил пытался понять, что же вокруг него происходит. Хотя, какая, к лешему, теперь разница! Внутри всё словно жгло огнём, а тело будто разваливалось. Он медленно погружался в какую-то мучительную пустоту. Голова уже ничего не соображала, а тело ничего не хотело. Ему было так плохо, он испытывал такую дикую физическую боль, что готов был уже сдохнуть прямо сейчас, лишь бы только прервать эти невыносимые страдания. Никогда бы не подумал, что это может быть так мучительно.

Сначала он всем своим естеством испытывал жуткую панику. Жизненные нити рвались медленно и неохотно. Разум и тело изо-всех сил ещё цеплялись за жизнь и судорожно искали пути спасения. Искали и не находили. Затем паника в один момент сменилась какой-то апатией и безысходностью. В глубине души появилась даже какая-то злость — ну сколько можно?! К чему столько мучений? Раз уж, всё равно, суждено, то скорее бы уж!