Старые раны (СИ) - Артемов Александр Александрович

— Как обычно, сразу с места в карьер? — цыкнула языком Мерай. — Надо же какие у тебя сапожки… Яблочко хочешь?

— Я уже завтракал, благодарю, — соврал он.

Кроме той кружки пива у него в желудке хоть шаром покати.

— И зря, — бросила абель еще парочку наливных яблочек своим носморхам. — Народились просто загляденье. Жди, немножко осталось, и поболтаем.

Крес скрипнул зубами, но пришлось терпеть и ждать, пока абель со своими девочками не наиграется. Те носились туда-сюда под раскидистой кроной, собирая падающие яблоки, и скоро уже перестали замечать постороннего. Крес стоял, прислонившись к яблоне, кусал губы и рассматривал сапоги. Как же он их ненавидел.

— Ага, Крес, собственной персоной, — послышался высокий, ломающийся голосок со стороны. — А я все думаю и думаю, откуда запашок такой…

Черноволосый наглый мальчишка, словно с неба свалился. Ухмыляясь, он выходил из кустов с какой-то растрепанной девкой в обнимку. Тоже голой.

— А вы все так же плохо шутите, нитсири Кай?

Говоря это, Крес едва повернул голову в его сторону. Вот кого Кресу очень не хотелось встречать здесь, так эту мерзкую мартышку, да еще и в период течки.

— Для таких, как ты, я бель Кай! Ясно, фосфер? — прошипел тот, приближаясь и оскаливая зубы. Все такие же кривые и мелкие. Человеческие.

— А вы подросли за время моего отсутствия? — крайне паскудно ухмыльнулся в ответ Крес, все так же игнорируя его. — Позвольте мне вас поздравить. Мадам…

Боковым зрением он заметил, как глаза мальчишки опасно сверкнули, воздух вокруг его сжатых кулаков начал светиться. Девушки уже и след простыл. Запахло жареным.

Крес про себя обругал свой неуемный язык — характер у нитсири и без того скверный, он для своих лет имел больше врагов нежели друзей и обид никогда не прощал. А за полгода что-то едва ли изменилось в лучшую сторону. О том, как мальчик развлекается на досуге, слухи ходили прескверные.

Абель Мерай легко, точно была невесомой, перепрыгнула с акведука на ветку над головами Креса и Кая, схватилась за ствол и начала раскачивать дерево. Кай взвизгнул, когда сверху посыпался целый град тяжелых снарядов. Мерай зашлась смехом, глядя, как пацан рухнул в мягкую траву, а Кресу по голове хлопнуло яблоко.

— Не зевай, Крес! — крикнула Мерай сверху, расплывшись в цветущей улыбке. Такой веселой Крес ее давно не видел. Давно. — Подними. Вон туда укатилось!

— Я вам не садовник… — крикнул ей Крес, ощупывая ушибленное место. Будет шишка.

— Да как ты смеешь, так говорить с абель Мерай, пес?! — вскрикнул Кай — мгновенно оказавшись на ногах. Воздух вокруг его ладоней теперь не просто светился, пылал.

Веселье тут же оборвалось. Одна из девочек с перепугу выронила корзинку, и яблочки покатились в разные стороны.

— Да, — кивнула абель. — Ты предназначен для других дел, Крес.

— И я стараюсь лишь для вас, благородная абель, — поднял он взгляд к ветвям, между которых горели насмешкой ее черные глаза.

— Кай, — позвала мальчишку Мерай. — Тебе кажется пора.

— Вы просто так спустите ему такую наглость? — прошипел нитсири.

Крес уже начал носом ощущать как пахнет паленой кожей. Ой, как нехорошо…

— Нам надо поговорить. Тебе уже порана занятия. Не заставляй себя ждать.

Нитсири сплюнул и пошел прочь. За все время Крес так на него и не взглянул.

— Дерзость когда-нибудь сгубит тебя, червяк, — прошипел Кай, проходя мимо. — Как уже сгубила одну невинную мышку.

Эти слова заставили Креса вздрогнуть и обернуться, но мальчишка уже скрылся в зарослях.

— Как все прошло? — спросила абель.

— Не заставляйте меня сомневаться в вашей осведомленности, — ответил Крес ей.

Он резко забыл про все на свете. Внутри ожило страстное желание оказаться где-нибудь подальше от абель. Тогда бы он распросил засранца, что за «мышку» тот имел в виду. Не помогли бы ему его фокусы.

— Доклад я посылал и расписал там все в подробностях…

— А хочу, чтобы ты сказал мне это лично, — произнесла Мерай с нажимом. — Тот… человек. Умер?

— Да, — кивнул Крес, возвращаясь от необходимого к насущному. Потом.

— Плохо.

— Мой доклад…

— Еб… в рот я этот твой доклад! — ни следа от былого веселья в ее голосе. Лишь острая сталь, по которой плясать могут только смертники. — Не заставляй меня копаться в твоих мозгах — это очень утомительно, а для тебя и вовсе закончится домом умалишенных. Кем оказался клиент?

— Главного никто не опознал, — пожал плечами Крес. — Мужчина. На вид лет тридцать. Шрам на подбородке, седина. Сам вскрыл себе брюхо кинжалом и скончался до того, как мы вынесли дверь.

— Жалко. А тело?

— Выжали и растворили в кислоте. Толку от него?

— Голову надо было прислать сюда.

С этими словами абель легко спрыгнула на землю. Трава приняла ее словно была мягкой периной.

— Не вижу смысла. Мертвая голова вам все равно ничего не скажет. Я мог бы отпилить башку у первого встречного бродяги и предать вам. Вас бы это удовлетворило?

— Нет. А что сказали его друзья?

— Ничего существенного. Они тоже не знали, кто он. Ни имен, ни кличек, ни паролей. Себя они называли «Братство свободы».

— Как дети, Сеншеса нет в их душах. А ты хорошо интересовался?

— Спрашиваете.

— И никаких ниточек, которые могли бы привести нас к моим дрожащим сестричкам?.. Жаль.

— Слишком мелкая рыбешка. Половина студенты, половина просто бандиты.

— Ну, да, чего это я… Гора визжащего мяса не может врать. Раз все так, то хорошая работа, солдат. Заговор предотвращен, враги понесли заслуженное наказание, Родина у тебя в долгу. Жалую тебе чин рома.

— Благодарю, абель, — вымолвил Крес и после недолгой заминки опустился на одно колено.

Абель положила ладонь ему на голову, склонилась и зашептала в ухо:

— Сеншес слышит тебя, солдат. Сеншес любит тебя. Будь верным, будь сильным и ты уничтожишь всех наших врагов. Абель-мьерн всегда думает о тебе. Умри за нее.

Она отстранилась, и Крес поднялся, не зная что и думать. Быть ромом значило иметь множество возможностей. Власти. Крес даже не успел состариться, мечтая о такой чести, и вот он уже поднялся выше всех своих сверстников. Некоторые стараются всю жизнь, чтобы подняться так высоко, падают и разбиваются. А ему всего двадцать восемь — и уже ром?

Друзей у него поубавится, это уж точно.

— Дай мне посмотреть на тебя поближе, Крес.

Мерай взяла его лицо в свои руки и подняла. Крес очень хотел бы оттолкнуть ее ладони, но вынужден был терпеть это ледяное прикосновение, смотреть в ее черные глаза. Даже поежиться было нельзя — она почувствует.

— Ты какой-то замученный… Ты себя хорошо чувствуешь?

— Да… нет… — покачал он головой и перевел дыхание.

— Вот оно и видно, словно тебя всю ночь кто-то трепал, как куклу, — цыкнула она языком, всматриваясь в его глаза. — Только не говори, что мне пришлось искать тебя почти сутки, потому что ты все это время пьянствовал и отмечал возвращение в Кирию. До меня начали доходить нехорошие разговоры…

— Нет. Все не так… очевидно. Я вчера уже заходил во дворец. Я искал… Аду.

— Ааа, ту носморху, с которой ты спишь, — кивнула она с таким выражением, как будто он сказал: «где-то в этом саду я потерял свой носовой платок», и позволила новоявленному рому подняться.

Крес не мог не отметить, что в глубине ее черных глаз на мгновение что-то дернулось. Или ему это только показалось?

— Вы знаете, где она сейчас? — попробовал он, ни на что особо не надеясь.

— Нет, не имею понятия, — сказала она то, что Крес и ожидал услышать. — И бель Клод тоже.

— Так вы все знаете…

— Еще бы, — расплылась она в жуткой зубастой улыбке. — Это было не очень мудро с твоей стороны — обращаться к белю с требованием вернуть его собственность.

— Кому как не белю Клоду знать, где находится «его собственность»?

— А с чего ты взял, что он знает? Я в его личные отношения с людьми не вмешиваюсь, но последнее время бель весь в работе, у него нет времени отвлекать носморх. Лично я твою Аду не видела очень давно. Девочки, может быть, вам известно, куда могла подеваться эта чертовка?