Ведьма в свободном полете (СИ) - Гусина Дарья

Щедро подаренные пять минут мы потратили на поцелуи.

— Странно, — задумчиво произнес демон. — Аровская какая-то… другая.

— Да, более красивая и женственная, чем раньше, — согласилась я. — Кажется, кое-кто почти справился с проклятьем. И я даже догадываюсь, кто ей в этом помог.

Глава 12. Подарок из прошлого

Демон в пентаграмме закатил глаза и демонстративно отвернулся. Видимо, я больше не привлекала его ни в качестве еды, ни в качестве девственницы. Даже немного обидно стало.

Моркоша с грозным и гордым видом сидела на крошечном стульчике у пентаграммы и вязала носки. Увидев меня, она кивнула и щелкнула пальцами. Из взметнувшихся в воздух искр сформировалась… еще одна Моркоша.

В мою голову закралось догадка, что Моркошей домовушу назвали не только в честь вкусного овоща, но и благодаря ее таланту создавать достоверные копии себя самой. Морок спокойно продолжил вязание, а настоящая домовуша с помощью двух спиц и намотанных на них нитей быстро соорудила летательное устройство, похожее на больничные носилки. Она взлетела на нем над полом и взяла меня за руку.

Обнадеженный заменой стража Калмаши пошел на таран пентаграммы, очевидно, что не в первый раз. Однако Моркоша-морок ловко и метко огрела его клюкой, тоже с заметной сноровкой. Посыпались искры. Демон взвыл и вконец обиделся.

— Идем, девица, — пропела домовуша, — покажу тебе чтось. Пора тебе увидеть.

Моркоша повела меня по чердаку. В конце огромной мансарды виднелась небольшая дверка, а за ней, как выяснилось, хранился всяким хлам. Мы вошли в довольно просторный чулан, заваленный пыльным старьем и затянутый паутиной.

— Там смотри, — велела домовуша, ткнув клюкой в самый дальний угол, а сама, скрестив ножки, принялась наблюдать за моими действиями из-под седых ресниц.

Чихая от пыли, я покорно принялась отодвигать от стены доски и странные конструкции на рамах. И только перевернув одну, ахнула. Черно-белые фотографии, собранные в коллажи под стеклом! Разные люди, смеющиеся дети, природа. Судя по одежде позирующих людей – довоенное время. Детвора в коротких штанишках на подтяжках, женщины в легких платьях и с короткими стрижками, мужчины в шляпах. Много солнца и улыбок. Фоном – дачные домики, колодец, заборчики и река.

— Очень она любила фотографировать, — прошамкала Моркоша. — Утром встанет – и на реку. Комната у нее была, внизу, темная, токмо лампа красная. Все снимала. Жалела, что нечисть на карточках не обозначается. Все повторяла: «Ты, Моркоша, така красивая, в историю бы тебя».

— Ваша хозяйка? — уточнила я, аккуратно расставляя находки вдоль стен.

— Она. Марьяша ее звали.

Сердце у меня глухо стукнуло и оборвалось куда-то вниз.

— Там и ее фотокарточка быть должна, ищи, — велела домовуша. — Большая, как картина. Хозяйка как раз перед тем, как войне случиться, позировала.

— Она воевала?

— Они все воевали – ведьмочки, — грустно проговорила домовуша. — И никто не смотрел, за какой-такой магией числишься. Победили демона, победили – потому что вместе, всем народом. Кто-то не вернулся, но хозяйка моя воротилась. Большие люди ее тут навещали, всем пророчества хотелось. Пока один приезжий ее не увез. Иностранец. Очень сильно влюбился. И она благоволила. Уезжать шибко не хотела. Все ждала, что ее найдут, все перед отъездом повторяла: «Малышка моя вырастет и найдет меня. А если уеду – потеряется след». И тут напророчествовала. Нашла ведь. Хоть и не так… как хозяйка надеялась.

Мне стало тяжело дышать. Как будто во сне я потянулась к последней в стопке раме у стены. Стряхнула пыль, перевернула, уже зная, кого увижу. Вгляделась в родные черты на фото… и отключилась.

… Очнулась я от того, что меня… вылизывали. Старательно, шершавым языком.

— М-м-м… — простонала я и получила смачный «лизь» в нос. — Малыш? Малыш!

— Хозяйка Ада, — басовито протянул зверь у меня в голове. — Опять потерялась. Не плачь. Кто тебя обидел? Скажи – поймаю и загрызу.

— Это все летучие мыши, — прошептала я, впиваясь пальцами в шерсть зверя и роняя на нее слезы.

— Где? Где эти твари? — встрепенулся Малыш. — Я всех их в порошок сотру! У-мя-я-яр!!!

— Да уж, — сквозь слезы засмеялась я. — Мой отважный защитник. Я так соскучилась!

Села в кровати. Оказывается, меня перенесли в «больничную палату». В ней прибавилось коек, а пространство было явно магически раздвинуто. Рядом под линзой лежал Турнаев. Влад дышал спокойно и ровно. Я с радостью отметила, что полусфера над ним светится слабым зеленым. Значит, его вытащили из Топи! И даже успели нормализовать его состояние!

Это сколько же я без чувств провалялась? Вспомнила, от чего потеряла сознание, и задохнулась от волнения. Попыталась сбросить одеяло. Нужно бежать… нужно что-то делать! Времени нет! Хотя, постойте, времени у меня как раз хоть отбавляй.

— Но-но, — грозно проговорил кто-то рядом. — Лежим, дышим, бессмысленно улыбаемся. Иначе меня линчует твой несносный высший демиург. А Юджин, как известно, обещания держит.

— Тенет? Это ты?

— А кто же еще, ребенок? Кто еще мог доставить сюда твоего драгоценнейшего кота? Если бы ты знала, как он мне надоел, капризный монстр. Он перетянул на себя все внимание моей семьи, которое принадлежит мне по праву рождения! Сюси-пуси! Ах, киса! Ах, лапочка!

— От сюси-пуси слышу, — Малыш лениво прищурился и пару раз стукнул хвостом по одеялу. — Целое утро выбирать себе поводок на шею... Ум-р-ряу…

Я с трудом сдержала хихиканье. Хорошо, что Арчибальд не может слышать моего фамильяра.

Арчи вальяжно развалился в кресле у окна. Он был одет в элегантный темно-зеленый костюм и обут в сияющие лаком ботинки с узкими носами. «Поводок», то есть модный галстук в крапинку, был завязан щегольским узлом.

— Великолепен, как всегда, — улыбнулась я.

— Совершенство – мое имя, — согласился Тенет, наклонив голову.

— А где сам несносный демиург? — спросила я, покосившись на спящего Турнаева.

— Помогает перевозить раненых в укромное место. Магистр Серениус объявился.

— Ректор?!

— Угу, только не радуйся раньше времени. Магистра ищут дознаватели. Бывших студентов Академии отлавливают по одному и обвиняют в сговоре против Министерства. В Октобероне паника, в трех местах образовались прорывы глубинных бесов. Кто-то выпустил рабочих големов из шахт. Колдовки вышли на улицы и требуют равных прав с визардами. Они разгромили магазин амулетов и теперь обладают огромным запасом магии.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ничего себе! Им мало милостей от Галады?

— Им всегда всего мало. Как дела у тебя, ребенок? Что ты успела натворить в мое отсутствие?

— Я нашла маму, — выпалила я. — Ну… как бы нашла. Арчи, она не погибла при пожаре! Она каким-то образом перенеслась в другое время!

… — Сестры и их дети. Потенциал. Пробуждение в год Тиары, — пробормотал Арчи, когда я закончила свой рассказ о фотографии мамы и углубилась в более ранние воспоминания. При этом пытаясь связать вместе все ниточки. — Именно это ты слышала?

— Именно. Галада рассказывала своей дочурке, а я подслушивала. Кто эти сестры, понятия не имею. У мамы была только одна сестра – тетя Рита, но у нее нет детей.

— Ошибаетесь, юная леди. У вас куда более обширное семейное древо.

Мы с Тенетом повернулись на голос. Сквозь стену в комнату медленно просочился полупрозрачный Круфус. Вид у дворецкого семьи Даркроузов был торжественный и… растроганный. Клянусь, на левой щеке Круфуса таяла призрачная слеза.

Попав внутрь, дворецкий обрел плотность и не выдержал — всхлипнул в кружевной платочек.

— Со мной все хорошо, хорошо, — сказал он, отмахиваясь от нас рукой.

Мы же с Арчи ошеломленно молчали, я – более ошеломленно, потому как ни разу не видела Круфуса в проявлении каких-либо эмоций, отличных от ворчливости. Арчи – потому что он вообще призрачного дворецкого ни разу не видел.