Сталь и Пламя (СИ) - Савинков Андрей Николаевич

Тем временем стражников становилось все больше, они начали потихоньку окружать толпу, причем вид имели совершенно не добрый при этом. Понимая, что еще немного и может полыхнуть Серов решил не доводить противостояние до точки не возврата, когда городской совет просто не сможет не применить к нему тяжелые санкции.

Вместо этого он опять взял слово и обратился к людям:

- Смотрите, люди! Эти стражники пришли меня арестовывать, несмотря на то что я не сделал ничего плохого – лишь защищал свою жизнь и жизнь своей семьи. Но я не буду сопротивляться! Я отдаю себя на суд и верю в справедливость отцов города. Ведь не могут же наказать ни в чем не повинного человека!

«Ну да, ну да. Как же», - внутренне улыбнулся барон, оставаясь, впрочем, внешне предельно серьезным.

В итоге политическое выступление – возможно первое в истории Берсонзона, хотя это не точно – закончилось театральным схождением стоящего до того на возвышении Серова «в народ» и отдачей себя в руки стражникам.

«Не плохо получилось», - думал барон, вглядываясь в рассерженные лица людей пока ему на руки надевали кандалы. – «Постепенное нарастание напряжения и катарсис в виде принесения себя в жертву. Неплохо для импровизации».

А вот стража явно с толпой работать была не готова – ощущая общий негативный к себе настрой, муниципальные бойцы не стеснялись раздавать тумаки направо и налево, чтобы пробиться сквозь окруживших их людей. При этом на площади собралось человек пятьсот, а стражи было всего около семи десятков, и кто знает, чем бы все закончилось, пролейся на брусчатку хоть капля крови.

Вот только такой исход Александру был совсем не нужен – кто победит неизвестно, - скорее стража, конечно, - но он проиграет при любом исходе. Либо в сутолочи прирежут, либо потом повесят к чертям как подстрекателя к бунту. Ну а верить в то, что вот так сходу пришедшему «с улицы» левому барону удастся сотворить переворот, это надо быть большим оптимистом. В жизни такого, конечно, не бывает.

Вот почему Серов поднял кверху руки и закричал обступившей их толпе:

- Не нужно кровопролития! Я верю в суд, справедливый и честный. Добрые люди, приходите к ратуше поддержите меня! Мне очень важно знать, что в этом городе есть порядочные граждане, которые видят, где добро, а где зло!

Ну и прочую ахинею в таком духе. Кто-то в толпе подхватил кличь «к ратуше», и вся толпа в едином порыве устремилась в нужную сторону, благо идти было совсем близко. В итоге, Серова с конвоем в местный городской центр практически внесли. Тут, нужно отметить, оперативно сработала стража, охраняющая административное здание, которая вовремя отсекла человеческий поток и не позволила протестующим ворваться внутрь.

Немного придя в себя и поняв, что прямо тут их линчевать не станут стражники повели барона в главный в городе Зал Совета. Ощущения от попадания на другую сторону – он, будучи «государевым человек» всю дорогу находился в стане тех, кто ловит и судит – были, мягко говоря, не очень приятными.

Зал представлял собой не очень большую комнату с расставленными по кругу столами, за которыми сидели совершенно разные на вид люди. Некоторые смотрели со злостью, а некоторые с сочувствием – всего девять человек.

«Плохо», - мелькнула у капитана мысль, - «я рассчитывал на восемь. Значит мертвого советника успели заменить, и вряд ли этот голос будет в мою пользу».

Дальше Александра вывели в центр и принялись задавать вопросы. Здесь блеснуть красноречием уже не получилось. Проясняли факты – напал/не напал, убил/не убил – про мотивы и прочие чувства барона так и не спросили. На попытку Серова возмутиться и начать качать права – мол как так, меня же обдели, и я имел право… Один из советников просто кивнул стражнику, исполняющему роль такого себе судебного пристава, после чего тот без разговоров засадил капитану в печень, оборвав таким образом поток его словоизлияний.

Достаточно быстро стало понятно, что все эти пляски с выступлением перед толпой и нагнетанием общественного мнения никого в этом зале не впечатлили. К сожалению для обвиняемого, время, когда общественное мнение будет иметь значение, наступит в этом мире еще явно не скоро.

В итоге у барона сложилось понимание момента, причем было оно далеко от приятного. То, что советник Эбердин зарвался и был редкостной скотиной по любым меркам, с этим никто не спорил. Как и не спорили с тем, что похищением Зорина и Дрора, он себе вполне на вышку заработал. Вот только барон Серов, вломившись к нему в дом и перебив кучу народа в глазах местных сильно «превысил пределы самообороны». Ну, то есть он должен был обратиться в стражу, та поставила бы вопрос перед советом, а совет бы уже решил, что с этим всем делать. А так получается, что капитан как бы посягнул на их власть карать и миловать, что, понятное дело, местным олигархам абсолютно не понравилось.

- Уведите барона, мы будем совещаться. - На этом «открытая часть заседания» закончилась. Александра подхватили под белы ручки и вежливо, но настойчиво отконвоировали в небольшую комнату по соседству. Четыре квадратных метра: топчан, стол, маленькое зарешеченное окно. Такое себе СИЗО средневековья, спасибо хоть цепями к стене не приковали.

Делать было абсолютно нечего, поэтому капитан улегся на постель и принялся ждать. Сам не заметил, как заснул, организм во всей этой кутерьме решил использовать представившуюся ему свободную минутку с пользой.

Проснулся барон от звука открывающейся двери, судя по тому, что в камере царил полумрак, совещались олигархи долго, что было скорее хорошим знаком, чем наоборот. Решение о высшей мере социальной защиты, приняли бы быстрее.

В проеме показалась знакомая фигура советника Шаупра.

- Отдыхаете, барон? У вас видимо крепкие нервы.

- Не вижу причин волноваться, - конечно же показывать свои настоящие чувства Александр не собирался.

- А зря, разрешите? – Советник указал рукой на топчан.

- Конечно, чувствуйте себя как дома, - почему-то, когда жизнь человека висит на волоске, его часто пробивает на глупые шутки, Такие вот выверты психологии висельников.

- Ну уж нет, - оценил подколку советник, - у меня дома поуютнее будет.

- Вы будете удивлены, но у меня тоже.

- Ладно, - снова серьёзным тоном продолжил гость, - ситуация сложилась сейчас так. Из восьми человек в совете четверо за то, чтобы вас барон казнить: это сын советника Эбердина, их союзники и просто те, кому не нравится, что в городе устраивают беспорядки всякие залетные феодалы. Четверо против – это те, которые ориентируются на торговлю с гномами, отец похищенного мальчика и представитель магов. И один еще не определился.

Серов быстро прикинул расклад и сделал правильные выводы.

- И судя по тому, что именно вы, советник, зашли ко мне в гости, золотая акция у вас в руках.

- Золотая акция, - не понял Шаупр. Потом покатал выражение на языке и поняв, что барон имеет ввиду, кивнул. – Да, мой голос решающий.

- Мне казалось, что вы с Эбердином не были большими друзьями и его смерть должна была вас порадовать, - нельзя не признать, что Александр был удивлен. Ему казалось, что именно двое этих олигархов друг друга терпеть не могли и голос Шаупра был у него в кармане.

- Рауф был редкостной, между нами говоря, сволочью, однако в плане деловых отношений мы никак не пересекались, - советник пожал плечами, - не вижу для себя выгоды ни в том, чтобы портить отношения с его наследником ни в том, чтобы пинать труп врага. Ни то ни другое не приносит прибылей.

- А что приносит? - Серов начал догадываться, что его сейчас будут пытаться развести на деньги. Вопросов нет, переговорная позиция у оппонента была сильной дальше некуда.

- Очень хороший вопрос, господин барон, правильный, - разговоры о прибыли явно поднимали советнику настроение. – Например поставки крепкого алкоголя, говорят, приносят хороший доход. Особенно если он хорошего качества и при этом по доступной цене.