Скверная жизнь дракона (СИ) - Костенко Александр

Рассматривая её лог-лист, я всё больше убеждаюсь, что столяр морил её голодом. Последние несколько недель уж точно. Но вот насчёт её основы я чёткого подтверждения не вижу. Почти нулевое восстановление выносливости и уменьшенное здоровье — следствие голода. То, что магия заблокирована — вполне вероятно просто оттого, что она троптос. Но и нельзя игнорировать тот факт, что её уровень не повышается, хотя давно пора. Явно что-то из скрытого не позволяет это сделать.

Поняв, что больше ничего не надумаю, и остаётся ждать утра, закрыл лог и тут же встретился взглядом с Линой. Пока я ковырялся в данных, она закончила есть и с интересом смотрела на меня. Возможно, это алкоголь ей ударил в голову и притупил чувство страха: хоть вино и разбавлено, но вряд ли она даже такое пробовала. А вот теперь, когда мы оба смотрели друг на друга, её взгляд начал наполнятся тревогой. Но она не спешила опускать голову — она застыла от страха.

— Тебе больше есть нельзя, иначе плохо станет. Возьми матрац, расстели рядом с кроватью и ложись спать.

— Да… хозя… ин, — с едва различимым облегчением в голосе, Лина в тут же исполнила приказ. Активировав контур и подкинув дров в камин, сам расположился в кровати.

Поутру, проснувшись, умывшись и попросив завтрак в комнату, я стал проводить сеанс пыток над эльфийкой. Сначала заставил полностью раздаётся. Пока она снимала с себя вещи, ошейник слабо мерцал.

Всё её тело, если этот почти высохший от голода организм вообще можно так назвать, покрывали ссадины, синяки и кровоподтёки. Каждый сантиметр её кожи, закрытый раньше одеждой, хранил в себе следы побоев: на плоской, ссохшейся груди, впалом животе, костлявых руках, тонких ногах, везде были следы побоев. Даже там, где была звериная шерсть, сохранившая свой грязный серый цвет после бани, я уверен, что тоже скрывались такие же следы.

Осмотрев полностью и поняв состояние её тела на начало эксперимента, я разрешил ей одеться обратно. Примерно секунду она стояла как вкопанная, думая, что ей послышалось. Но сообразив, что ничего другого с ней делать будут, оделась мгновенно. Вскоре принесли наши завтраки. Через два часа, когда еда улеглась в её животе, пришло время главного блюда.

Стоило мне снять с миски тряпку, как мне в нос ударил настолько противный запах, что на моих глазах проступили слёзы, а желудок решил прояснить ситуацию. Едва сдерживаясь, я поставил миску на стол и открыл окно — в комнату проник свежий воздух и дышать стало легче. А всё это время Лина, с зелёным лицом и ошалевшими глазами сидела на кровати и закрывала рот руками, стараясь контролировать свой организм.

Ссыпав почти все вчерашние пряностей в эту смесь, мне всё же удалось добиться, что отвратный запах не так сильно бил в нос. Но вот на вкус я пробовать точно не собираюсь.

— Лина, сядь за стол!

Когда она села, я встал с ней рядом и пододвинул к ней миску с ложкой. Её глаза стали влажными при виде этой смеси. Словно понимая, что произойдёт дальше, она стала умоляюще смотреть на меня. Я мысленно пожалел её ещё раз. — Тебе придётся съесть это.

— Хо… зяин, по…

— Никаких пожалуйста! Ты должна съесть это! — в этот момент мне пришла в голову мысль, что через приказы заставлять её не самый лучший вариант. Если вспомнить, то тигрята подобную бурду едят сами. — Хорошо, хорошо. Давай для начала познакомимся. Я твой хозяин по имени Лик’Тулкис. Я странствующий магос, в путешествиях изучающий скверну. А ты не просто мой раб, ты — мой подопытный зверёк! Но зверёк, который нужен мне живым. Скажи: ты помнишь, что я вчера обещал с тобой сделать?

— Да, — её голос звучал сухо.

— Это была ложь. Но я сделаю это с тобой, если ты не будешь есть! Или съешь и не удержишь в себе. В этой миске то, что должно тебе помочь выздороветь. Ты будешь съедать по такой миске раз в две недели. Если ты будешь хорошо себя вести, то я не поведу тебя в порченое место. Я не буду убивать тебя. Я даже не буду морить тебя голодом. Я даже буду давать тебе белый хлеб! Скажи: тебе понравился хлеб, который я вчера тебе дал? — Лина боязливо кивнула. — Во-от. Почти каждый день ты его будешь кушать. И даже иногда вкусное вино буду давать! Тот красный напиток, что ты вчера пила — он тебе тоже понравился, я видел. Поэтому выбирай!

Она уставилась на миску, не понимая, как эта бурда может ей помочь. Потом вновь посмотрела на меня — в её глазах стояли слёзы.

Дрожащей рукой взяв ложку, она зачерпнула эту смесь и с отвращением уставилась на неё. Секунда, другая и вот, полная решимости, отправляет её в рот — её тут же начинает кривить. Запрокинув голову, она с трудом проглотила и схватилась за живот, стараясь не позволить этой маленькой порции вернуться. Я налил в стакан немного вина. Как заправский пьяница, она осушила его одним глотком, глубоко выдохнула и с мольбой посмотрела на меня, заплакав.

— Не плач! Если доешь, то дам ещё вина!

Полчаса потребовалось ей, чтобы осилить это шедевр высокой кухни. Сидя перед пустой миской, она с трудом сдерживала рвотные позывы. В кувшине осталось чуть больше четверти вина и похвалив её за старания, протянул ей его.

Выпив всё до последней капли ей явно становится легче, а через полчаса она наконец прекращает держаться за живот. Ещё полчаса, и её начинает немного пошатывать. Я сказал ей лечь на матрац, где она почти сразу заснула.

Если всё будет хорошо, то она проснётся уже завтра утром. Закрыв окно и подпитав контур, я направился на улицу, попутно предупредив трактирщика, чтобы в комнату не входили.

Улица была намного оживлённее, чем в это обычное предобеденное время. Складывалось впечатление, что город спал последние несколько дней и вот сейчас, сегодня, он проснулся. Пристроившись с краю дороги, я, не торопясь, размеренным шагом направился в сторону гильдии.

Разглядывая людей, я не заметил, как отделение гильдии вольных наёмников и авантюристов оказалось передо мной. Двери его были плотно забиты толпой, пытающейся попасть в здание любой ценой. В образовавшейся давке сыпались проклятья, разумные отдавливали себе ноги, клялись, что найдут друг друга и прирежут. Становится частью этой вакханалии мне не очень хотелось.

Решив время не терять, ожидая, пока вся эта давка закончится, я направился в торговую палату. Заплатив пошлину в десять серебра, что являлось примерно пятью процентами от сделки, я получил официальное подтверждение покупки Лины. Система тоже моментально отреагировала, обновив информацию в лог-файле. Но вернувшись к гильдии, мне всё равно пришлось ждать, так как народ всё подходил к её дверям.

Когда же поток разумных иссяк и из дверей перестали выходить толпы, я осмелился зайти. Пол, покрытый слоем грязи, нанесённой с улицы, был больше похож на настил в свинарнике, а всклоченные представители гильдии походили на фермеров, только что разогнавших ораву бешеных свиней по загонам.

На досках, висевших над стойкой, были сгруппированы различные листки с предложениями для вольных наёмников и заданиями для авантюристов. И была ещё одна, третья доска, с общей, но важной информацией. Помимо прочих, на ней висели четыре листочка с одинаковым текстом. Лишь порядок имён и условия контрактов отличали из друг от друга.

«На основании закона о родовом наследовании, Я, виконт Алгон Мантийский, являясь родным сыном умершего графа Бражена Мантийского и родным братом скоропостижно погибшего графа Гулмана Мантийского, а также являясь родным братом виконтов Лермена Мантийского, Милона Мантийского и Лирмана Мантийского заявляю свои законные права на город Мантар и земли во круг него.

Заявляю, что вышеуказанные виконты попытаются захватить город Мантар в обход закона о родовом наследовании. Всем славным войнам, наёмниками и авантюристам, кто готов встать под мои знамёна, прошу явиться в мой лагерь, стоящий под городом Мантар до конца последнего дня последнего месяца осени этого года.

Условия службы: …

Виконт Алгон Мантийский.»

— Скажите, а… когда появилась эти контракты? — с путающимися мыслями я обратился работнику, сидящем как раз под третьей доской.