Музыка для Повелителя (СИ) - Потёмкин Сергей

Отвечать Глеб не стал: решение он уже принял.

Если бездействовать, Близбор и Спиритлэнд продолжат склоку, законодержцы загремят за решётку и станут заложниками их дрязг. А он может всё исправить.

Магия тэнгу проникнет в мозг, а уж потом — в сетчатку глаза. Как именно, Глеб не уточнял: боялся передумать. Шансов на успех — девяносто процентов… если всё пройдёт гладко.

Баюн перелетел на веранду:

— Это же настоящая пытка!

— Горо сказал, боль будет недолгой, — Глеб заёрзал в новом кресле. — Если решили пугать меня, то лучше помолчите.

— Да без проблем, — буркнул Дзиро.

У ног его стояло ведро с землёй, рядом лежала лопата. Тэнгу объяснил, что для обряда нужны четыре стихии — земля, огонь, вода и воздух. Воду Дзиро набрал в таз и отнёс в гостиную, а теперь накопал землю.

Когда он унёс её, Глеб признался:

— Одного не пойму: увиденное берут из глаз — так при чём тут отделение души от тела?

Став котом, Баюн мрачно сострил:

— Не считая того, что ты можешь дать дубу? Ладно, шучу… Сам обряд — всё равно, что операция. Что делают в неволшебке во время операции?

— Применяют наркоз…

— Вот-вот. Только наркоз тут бесполезен. Тебя введут в состояние межграничья: ты окажешься между жизнью и смертью — туда даже духи попасть боятся. Если хочешь знать детали…

— Не хочу, — Глеб пожалел, что пустился в расспросы. — Давай закроем эту тему.

— Давай, — согласился Баюн. И бодро запел: — Закроем тему, закроем крышку гроба…

Они вернулись в дом. Обряд решили провести в гостиной; можно было бы во дворе, но из-за выпусков новостей, где мелькали Глеб с Дзиро, рисковать не хотелось.

Кресла сдвинули к стенам, диван и стол вынесли. Горо начертил на полу иероглифы, расположенные по кругу, за которым рассыпали землю, разбрызгали воду и расставили свечи. С воздухом — ясное дело — проблем не было: он ведь повсюду. В углу появился бочонок саке; Глеб не знал, для чего, но вряд ли для красоты.

Чтобы Аки не мешал, его заперли в ванной (налив в ванну воду, где он и плескался). Окна зашторили, и тэнгу встал в круг. В руке он держал веер из семи перьев, а из складок кимоно извлёк свиток. Опустив его на пол, дух взмахнул веером; потом положил его рядом со свитком, сомкнул ладони и стал сплетать пальцы в замысловатые знаки.

Дзиро тихо пояснил:

— Это Кудзи-ин — магия жестов. Каждый палец что-то обозначает: мизинец — земля, безымянный — вода, указательный — воздух, средний — огонь.

— А большой? — шепнул Глеб.

— Магна, или источник силы. Пальцы — как бы проводники, а тэнгу замыкает их в определённом порядке.

— И что ему это даёт?

— Силу, — кратко бросил Дзиро. — Присмотрись повнимательнее.

Глеб присмотрелся и понял, что тэнгу не просто «замыкал» пальцы: он рос! Глеб вспомнил, что в их первую встречу дух был ростом метра три. Кимоно его не рвалось — тоже росло, как и меч на поясе; даже перья, выпавшие из сложенных крыльев, удлинялись прямо на полу.

Тень тэнгу ползла за круг, уже достигнув свечей. Глеб покосился на Дзиро:

— А ты владеешь Кудзи-ин?

Он спросил это, чтобы отвлечься: предстоящий обряд пугал до чёртиков. Дзиро мотнул головой:

— Нет… да мне и не надо…

— Почему не надо? Пригодилось бы… Перед дракой, например…

Дзиро усмехнулся:

— Не считая учебных спаррингов, ты первый, с кем я дрался без приказа, — он почему-то глядел в стену. — Я говорил ведь, что мне дают задания. Ерунду всякую: наказать лавочника, не заплатившего клану, или ещё кого… В ночь, когда погиб Тору, я как раз этим и занимался, а иначе не опоздал бы на парад.

Дзиро ненадолго умолк. Глеб тоже молчал, понимая, что ему надо выговориться.

— Я к тому, — проронил Дзиро, — что мне всегда приказывали: избей этого, или того… Не сможешь избить, примени магию. Раньше меня побаивались, зная, чей я сын, а теперь боятся по-настоящему. Но ты первый, кто дал мне в морду и с кем я дрался от злости.

— Тогда с почином, — ляпнул Глеб.

Дзиро ответил без иронии:

— Ага… И это… За камень… извини.

— Извиняю, — Глеб почесал нос. — Ты мне всё-таки жизнь спас.

Баюн подошёл к креслу:

— Как трогательно! А теперь обнимитесь.

Глеб хотел дать ему щелбан, но дух отскочил.

Горо повернулся к ним: лицо его блестело алым, брови топорщились, глаза пялились, как с маски демона. Длинный нос будто венчался свёклой… Он и раньше ею венчался, но «свёкла» стала больше.

— Пора, — тэнгу глянул на Баюна, потом на Дзиро. — Вы будете мешать. Выйдете.

— Эй, — вскинулся Баюн, — вообще-то я его фамильяр!

Глеб заставил себя вмешаться:

— Раз так надо, выходите.

Дзиро кивнул и вышел первым. Баюн помедлил, но последовал за ним.

В животе Глеба будто ползала жаба. Тэнгу посмотрел на него:

— Не передумали?

— Не передумал, — чтобы встретиться с ним взглядом, Глеб задрал голову. Дух кивнул, поднял его вместе с креслом и прежде, чем Глеб опомнился, перенёс в круг:

— Если вы носите амулеты, их нужно снять.

Вынув из-под футболки слезу Архаила, Глеб снял её и отдал Горо. Тот положил амулет на подоконник. Глеб дёрнул плечами:

— Это всё…

Тэнгу достал из кармана стеклянный шар:

— К концу обряда он заполнится тем, что вы видели в «Грей Тауэре».

— Как диск, куда перенесли данные? Ясно…

Но продолжение было хуже:

— Я постараюсь сделать всё быстро. Когда боль пройдёт, покажется, что вы спите, но это будет не сон.

— Межграничье? — бросил Глеб. — Баюн сказал про него… А без этого нельзя?

Тэнгу покачал головой:

— Либо так, либо вы почувствуете всё, что я делаю: боль растянется на час и будет невыносимой.

Глеба передёрнуло:

— Уж лучше межграничье…

Он от страха вспотел. Горо взял с подоконника сосуд, похожий на блюдце, подошёл к бочонку, до краёв наполненному саке, зачерпнул из него и вернулся к Глебу:

— Выпейте.

— Склонение несовершеннолетнего к распитию спиртного… — нервно пошутил Глеб.

Взяв сосуд, он сделал глоток. Голова закружилась: в саке явно было что-то ещё.

Тэнгу кивнул:

— Теперь приступим.

Нависнув над Глебом, дух коснулся его лба. Кожу сильно обожгло. Глеб вспомнил встречу с Далебором: когда тот вложил в него ингениум, руки мага были горячими.

А потом стало по-настоящему больно.

В череп будто влили кипяток, и он сотнями игл пронзил тело. Глеб заорал, вцепившись в кресло; наверное, крик слышали Дзиро с Баюном, но ему было всё равно. К счастью, длилось это недолго — секунд семь… Но и они могут казаться вечностью.

Затем наступила тишина.

Пространства не было.

Не было ни звуков, ни запахов. Пустое, беспредельное нигде… В котором вдруг что-то мелькнуло.

Светящаяся точка.

Возникла мысль — неясная, блёклая — и оформилась в вопрос: он сидит или лежит?

И вообще, есть ли у него тело?

Мысли заполнили сознание, и нигде стало темнотой. Может, потому что он вспомнил, что такое темнота?

А светящаяся точка подрагивала, будто плясала.

Глеб ощутил руки и ноги, хотя ног обычно не чувствовал; значит, тело у него есть, — да и как бы он видел точку без глаз? Потом вспомнилось, что из этих самых глаз Горо сейчас извлекает увиденное.

Он уже не боялся: страх дремал по ту сторону тьмы. Даже стало смешно; межграничье, состояние между жизнью и смертью. Вот к чему ведёт первый глоток саке.

Глеб засмеялся.

Интересно, что с ним делает тэнгу? Стоит, прижав пальцы к его глазам? Машет веером? Или магической иглой тычет в зрачки?

Почему-то и это не казалось жутким: смех лишь усилился. А потом точка сказала:

— Хорошо, что мы встретились… и что тебе не страшно.

Смеяться Глеб перестал. Точка сияла перед ним, как навязчивый светляк.

— Кто ты? — спросил Глеб. И тут же понял, что знает ответ. — Ты скрытник? Дух, который живёт во мне?

Точка двинулась вверх-вниз, будто кивнув.