Алексей Глушановский - Сердце вьюги
И потому, он категорично заявил, что ближайшие пятнадцать минут подполковник Квашенников вполне может обойтись и без его общества, но что он, разумеется, никоим образом не задерживает здесь уважаемого капитана Игнатьева, тем более что по тому ясно видно, что происходящее никакого удовольствия ему не доставляет. Так что капитан со спокойной совестью может идти к начальству, дабы просить его об отмене активных действий против похитителей, а сам Рау подойдет чуть позже, как только закончит здесь.
Пожав плечами, Игнатьев коротко кивнул напарнику, оставляя его за главного, и поспешил наверх, по дороге забежав в комнату охраны и прихватив там кассету с записью от одной из расположенных в допросной камер.
***
– Где наш гость? – Ворвавшись в свой кабинет, первым делом вопросил сидящего на кресле для посетителей Игнатьева Квашенников.
– В подвале. – Коротко ответил Роман и, заметив, как спал с лица подполковник, поспешил уточнить. – Он захотел сам допросить задержанных и был столь настойчив, что я не смог ему отказать. К тому же, до его вмешательства, они упорно отказывались сотрудничать… Да, он просит немедленно притормозить все мероприятия по поимке похитителей. По его словам, очень важно, чтобы в течении ближайшего часа преступников никто и ничто не могло побеспокоить…
– Что???
– Разрешите доложить по порядку? Или, лучше, вот кассета с записью камер наблюдения в подвале. На этот раз они работали безукоризненно… Только, перед просмотром, чтобы не терять времени и во избежание лишних потерь, отдайте приказ о приостановке следственных мероприятий.
Пожав плечами, Квашенников отдал необходимое распоряжение, остановив начавший разворачиваться 'план-перехват', после чего проследовал в свой кабинет и включив видеомагнитофон расположился в кресле. Рядом с ним пристроилась София, которая, с того самого момента, как они только въехали на территорию базы молчаливо (что было для неё весьма необычно) следовала за ним по пятам, изображая из себя то ли телохранителя, как она это представляла по фильмам, то ли секретаршу-сопровождающую. Тихая, спокойная и ни на кого не нападающая София, было таким редким и приятным моментом, что, в надежде продлить эти прекрасные мгновения, Квашенников даже не предпринял ни малейшей попытки выставить её за дверь.
В конце концов, рассуждал он, – ну что такого, уж чересчур неожиданного и секретного она может здесь увидеть, особенно если учесть, что он уже и так был вынужден разгласить ей практически все секреты этой операции. Да и подписку она дала… Видя бездействие начальства, Игнатьев вмешиваться не рискнул, лишь неодобрительно поморщился и громким шепотом сообщил подполковнику, что зрелище на экране никоим образом не подходит для глаз молодой девушки.
В ответ на столь 'тонкий' намек, 'нежная' барышня лишь усмехнулась, и демонстративно откинулась на спинку стула, всем своим видом показывая что не намерена уходить из импровизированного кинотеатра.
В ответ на эту демонстрацию, Квашенников со вздохом развел руками, и нажал кнопку просмотра. Показались первые кадры…
– Это он? – побледневшая София отвернулась от экрана.
– Он самый. – Согласно кивнул Игнатьев, тоже стараясь лишний раз не смотреть в ту сторону. Несмотря на то, что не так давно ему пришлось присутствовать при происходящем на экране действе вживую, смотреть на это еще раз ему никоим образом не хотелось.
– А парень крут. – Девушка бросила еще один короткий взгляд в сторону экрана, и тут же отвернулась, делая глотательные движения свидетельствующие о тяжкой борьбе со рвотой. – Теперь я понимаю, почему вы столь настойчиво хотели, чтобы при первом контакте с этим отморозком с вами была я, со своим браслетиком, – заметила она, обернувшись к Квашенникову. Каким-то чудом, благодаря железной выдержке опытного ФСБ-шника тому удавалось сохранить на лице невозмутимое выражение, и лишь обильно выступивший на лбу и небольшой лысине пот указывал на всю сложность этой задачи.
– Вы уверены, что действительно готовы с ним сотрудничать? Что это он сейчас делает?
– Наматывает кишки господина Рамзана Махмудовича Кадаева на какую-то сосульку… – любезно просветил её Игнатьев. – Незадолго перед этой процедурой Рамзан Махмудович допустил стратегическую ошибку в процессе своей исповеди, назвав похищенную Ястребову нехорошим словом. Но нет худа без добра. Благодаря этому, мы выяснили, что наш гость крайне болезненно реагирует на все, что он считает оскорблением чести своей названной сестры. Болезненно для оскорбителя, я имею ввиду.
– А, вот он прекратил процедуру. Видите? Как раз сейчас, господин Кадаев перестал бестолково орать, и начал перечислять известные ему номера счетов своей банды и списки осведомителей в милиции…
– Что же касается сотрудничества… Это вопрос к Петру Ивановичу, – помолчав, продолжил Роман. Но я, со своей стороны, несмотря на то, что действительно был несколько шокирован его техникой допроса, не могу не признать её эффективность и своевременность. До его вмешательства в процесс, задержанные, увы, не проявляли готовности к сотрудничеству. Зато сейчас мы обладаем практически всеми необходимыми сведениями о банде похитителей. Собственно, если бы не его просьба, можно было бы уже посылать Гамму. Не так уж и трудно проверить несколько адресов…
– А что касается его жестокости… То пока она направлена на убийц, террористов и похитителей, – это вполне простительный недостаток. До сих пор, за все то время что мы за ним следили, он не делал ничего подобного, и сейчас это скорее вынужденная мера, направленная на получение необходимой для спасения Ястребовой информации, чем приятное ему лично действо. По крайней мере, я внимательно наблюдал за ним во время допроса и могу со всей ответственностью заявить, что никакого удовольствия от того, что ему приходится делать он не получает. Да и то, что обнаружив слежку, он не стал предпринимать ничего подобного – при этих словах Игнатьев кивнул в сторону экрана, – а удовольствовался вполне мягким намеком о нежелательности подобных действий с нашей стороны, говорит о многом…
– Ну прямо ангелок со скальпелем, – не удержалась от комментария София.
Молчавший все это время Квашенников, грузно повернулся в её сторону.
– София Владимировна, – предельно официальным тоном, приберегаемым им для особенно серьезных разносов, начал подполковник. – Я понимаю, что увиденное вами, по моему недосмотру, зрелище способно отрицательно повлиять на тонкую нервную организацию молодой, симпатичной девушки. Поэтому я прошу вас покинуть территорию части, тем более что нами с объектом уже установлены вполне благоприятные рабочие отношения, и ваша помощь более не требуется. От лица нашей организации объявляю вам благодарность за вашу готовность к сотрудничеству. До дому вас довезут, – добавил он, нажав на кнопку вызова секретаря, и кивнув зашедшему в кабинет молодому лейтенанту. – Сергеенко, распорядитесь.
– Поняла, поняла, – шутливым жестом подняла вверх руки София. – Признаю всю глубину своей неправоты, уже раскаялась, настроена сугубо мирно, и готова хоть прямо сейчас расцеловать этого вашего 'объекта'. Ну, Петр Иванович!!! – взмолилась она, видя, как сердито нахмурился подполковник. – Мне же интересно с настоящим эльфом познакомиться! Да и ваши психологи говорили, что мое присутствие может понадобиться! И для освобождения этой, Ястребовой, пригодиться могу… сами понимаете как.
Квашенников сердито вздохнул. В словах девушки, действительно имелся резон. Коротким жестом отослав секретаря, он все так же хмуро обратился к девушке.
– На первый раз, ради ваших уникальных возможностей, прощаю. Для освобождения заложников вы и впрямь незаменимы. Однако, прошу вас впредь быть более внимательной. Что же касается того бандита, которого вы видели, то это убийца, на счету которого имеется немало крови… причем не только наших ребят. Только сегодня, при захвате Ястребовой, помимо многих наших сотрудников, эти твари убили трех ни в чем не повинных пожилых женщин, убили только для того чтобы не оставлять свидетелей! А ведь именно он, как выяснилось, и командовал захватом! Так что, признаюсь, никакой жалости я не испытываю!
Стоило ему закончить свой монолог, как в кабинет вновь заглянул секретарь.
– Петр Иванович, звонили из допросной. Говорят, что Найденов уже закончил, и сейчас просит о встрече с кем-либо из руководства, кто уполномочен принимать решения по атаке на похитителей его сестры.
– Проводите его сюда. – Кивнул Квашенников, выключая видеомагнитофон и в очередной раз протирая лоб уже совершенно мокрым носовым платком. – Да, и сварите нам, пожалуйста, кофе. – Добавил он помолчав.
***По мере продвижения по коридорам секретной базы ФСБ, от подвала к кабинету руководителя, которого, как Рау уже успел узнать, звали Петром Ивановичем, альфаром овладевало странное ощущение. Словно запах… Странно знакомый, и не знакомый одновременно… Тень ощущения… Ощущения, с которыми были связаны далеко не самое лучшие года его жизни. И в то же время, это было отнюдь не то… Он никак не мог понять, что же он чувствует, до тех пор, пока не оказался в приемной.Из-за двери кабинета напротив буквально смердело эманациями светлой силы, причем с такой мощностью, что эльф был буквально поражен тем, что не понял этого раньше. Спустя еще мгновенье, он определил причину своей недогадливости. За дверью кабинета действительно находился напитанный светлой силой артефакт невероятной мощности, оперирующий потоками божественной энергии.Вот только излучал он эту энергию в том диапазоне, который был совершенно не характерен для артефактов создаваемых светляками. Наоборот, данными характеристиками отличались предметы, создаваемые наиболее могущественными из представителей сил тьмы!
– Что за извращенец это сделал? – не удержался от тихого шепота себе под нос пораженный до самой глубины души альфар. – Какого демона, кому-то могло понадобиться создавать артефакт с темным предназначением напитывая его божественной энергией света?
