Вера Огнева - Дети вечного марта кн 2
Одноэтажная домина, к которой привел его незнакомец, стояла на отшибе под самой городской стеной. Кругом канавы и всякий хлам. Саня удивился, как в таком месте могут сидеть знающие люди, но переспрашивать у мужика не стал. Внутри дурной кукушкой тукало беспокойство. Однако и любопытство проклюнулось. Если доброхот ведет его в этот дом для своей корыстной надобности, может сильно удивиться после. В обиду себя Саня всяко не даст. Даже если докопаются до его не совсем людского происхождения, не страшно. В Варке к не людям больших требований не предъявляли. Разве, подать при въезде в город была вдвое. А Саня скажет, мол, денег не было.
За толстыми каменными стенами было душно, светло и людно. Человек десять сидели за одним длинным столом. Саня разглядел стакан с костями для игры. С краю притулились четверо. В руках - затертые карты. Один как раз лупанул картинкой об стол.
Стало быть, привели его в игорный дом. Понятно, почему заведение стоит на особицу. Такие дома в большинстве городов либо были запрещены, либо вынесены за стену. Пусть всяк, кто хочет вместо дела за игрой жизнь прожигать, ножки потопчет подальше с глаз.
Вокруг костей сдвинулись головы. Народ рассматривал, выпавший куш. Когда дверь бухнула, часть голов откачнулась.
-- Косик! Ай, молодец, нашел таки. Проходи, парень. Садись к нам.
- Зачем мне? - спокойно отозвался кот. Руки он на всякий случай спрятал за спину. Что привели его не о законе толковать, это уж точно.
- Зачем ему! Слыхали? Да кто тебя спрашивать станет? Раз попал к нам, делай, что велят.
-- А не захочу?
-- Кто тебя спрашивать станет, хочешь ты, аль нет. Тебя, парень, в карты проиграли. Вон Косик и проиграл. Он тебя перед нами на кон выставил. Теперь, если отыграется - отпустим. Не отыграется - на тебя повинность ляжет.
Вот, значит, почему те дома подальше от людей ставили. Подлый народ в них собирался. Но о том после можно будет подумать. Сейчас надо было выбираться.
Саня подвинул мешок за спину, чтобы не мешал, чуть пригнулся и растопырил локти. Кулаки перед собой. Кто полезет, сразу огребет в лоб. Когти он зажал. Никчему их показывать. Так обойдется. Но они в кулаки никогда не помещались. Если вылезут на всю длину, их так и так заметят. Саня надеялся, что успеет раскидать игроков, раньше, чем обнаружится его кошачье происхождение.
Первым на него прыгнул кто-то из-за спины. Эх люди, люди! Да Саня его почуял, пока тот еще крался, да половицей скрипел. Локтем в поддых, пригнуться, подправить немного... нападающий пришел точно между картежниками. В стороны полетели засаленные картинки. Игроки подняли крик. Теперь против кота выступила уже вся компания. Но как-то вяло. Они не нападали, а теснили. Саня уперся спиной в стену. Отступать было некуда. Одно хорошо, сзади никто не прыгнет.
В следующий миг пол под ним провалился, и полетел кот в темноту. Будь он человеком, наверное, ушибся бы, а так пришел на все четыре лапы, помянул лешего и отпрыгнул в сторону от светлого пятна в потолке, из которой вниз свесились головы и полетели плевки.
- Больно прыткий! - заорали сверху. - Посиди дня три, остынь. Ты нам все отработаешь, деревня немытая!
За сим последовала пауза, головы исчезли вместо них вниз зажурчали три струи. Игроки захохотали.
-- Закрывай!
Крышка захлопнулась.
Воняло как в выгребной яме. Саня присмотрелся. Пол был сильно загажен. Кругом смердели кучи и лужи. По стеночке, чтобы не извозиться, он пробрался в дальний угол. Тут сделали небольшой уклон, и нечистоты не дотекали. Обувку и одежду спас, а вот нос девать было некуда. Знал, что понюхает еще маленько да привыкнет, а все одно - выворачивало. Над головой бухали шаги.
Наука тебе, котейка: сиди, думай, чтобы другой раз не попадаться. Ладно, если его, как обещали, через три дня выпустят, он им там покажет, кому кости правильно ложатся. А забудут? Дерьмо, что ли, жрать?
Замутило сильнее. Саня отвернулся к стене. Кладка сдавала известью. Присмотрелся, попробовал пальцем. Раствор оказался свежим, хоть и схватился, не успел еще отвердеть до каменной твердости. Достав из мешка молоток, Саня начал выстукивать стенку.
В один кирпич! Делали не так давно. Он провел когтем между камнями, на пол посыпались крошки раствора.
Не знали господа игроки, кого в подпол кидали, инда поостереглись бы. Что такое хлипенькая стенка для парня, который один на один с многоножкой выходил? Чепуха!
Процарапав глубокую борозду, он выкрошил почти весь раствор, пошатал кирпич, поддел и начал двигать, не очень, впрочем, надеясь на успех. Но каменюка подалась, выпав на ту сторону. Еще пара кирпичей ушли следом. Саня прикинул, что так он только к утру выберется, и наддал по кладке плечом. Зашаталось. Он двинул со всей дури, стенка не устояла: прогнулась и осыпалась наружу, в темный сухой коридор.
Прежде чем выбраться из западни, Саня прислушался. Шуму он наделал много, но наверху никто не обеспокоился. Видно, прежние заключенцы тоже тихо не сидели. А хозяева каземата, понадеявшись на крепость стены, лишний раз заглядывать в погреб ленились.
Тяжелый дух его еще долго преследовал. Саня шел, пролезал, сворачивал, вонь тянулась за ним как хвост. Он останавливался, чистил башмаки, о земляной пол, отряхивал штаны и шел дальше. Только на пятом или шестом повороте стало легче.
Он еще попетлял по катакомбам и остановился на перекрестке подземных дорог. Надо было осмотреться да прикинуть, куда топать дальше. Темнота не помеха. Кот он или не кот? Вон в стене кольцо для факела. На полу под ногами - заступ с истлевшей рукояткой. Саня присмотрелся. Железо проела ржа.
В дальнем углу копошилось семейство мышей.
-- Сидите тихо, - сказал им кот.
Зверушки тесно сгрудились и замерли. Еще бы! Они, поди, таких котов отродясь не встречали. Будут потом внукам и правнукам рассказывать, какое чудо в их подвал пожаловало. Жаль, не спросишь, в какой стороне выход.
Над головой стояла гробовая тишина. Саня облизнул палец и выставил перед собой. Из левого коридора тянуло легким сквознячком. Туда кот и направился. Но коридор начал понижаться, пока не превратился в узкий, не протиснешься, лаз. Пришлось ползти, сворачивая наугад, в надежде отыскать струю свежего воздуха.
Зала, в которую вывалился, изрядно уже уставший кот, оказалась сводчатой пещерой. Из потолка вниз свешивались корни деревьев. По обеим стенам были выбиты неглубокие ниши. Саня присмотрелся. Там лежали покойники. Вернее, то, что от них осталось: усохшие до деревянности мумии. Кот пошел вдоль стены. Тут покоились и люди и не люди. Все вперемешку. Те, кто хоронили, разницы между ними не делали. Из чего Саня сообразил, что кладбище очень старое. Не такой он уже был темный, чтобы не знать: раньше и в жизни между ними разница была не большой.
В дальнем конце пещеры провалом зиял выход. Кот обрадовался. Он не боялся усопших. Чего их бояться? Но нарушать покой, тех, кто давно ушел, считал неприличным. Встал на пороге, поклонился мертвым и тихо двинулся, не ведая выйдет ли когда-нибудь на свет.
Накатили тяжелые мысли. Темнота обволакивала. В спину смотрели незрячие глаза потревоженных.
Жили когда-то бок о бок, - думал Саня, - лежат так же. Не сорятся, не ругаются, в нужник друг дружку не бросают. Чисто, чинно. А наверху - срам и грязь. А он туда рвется. Почему? Потому, что живому - жизнь, какая бы она ни была. Не хочешь в вонючем погребе прозябать, построй себе светлый дом, наведи в нем порядок. Посели хороших людей, или не людей, какая разница! Главное, чтобы душевно, чтобы не подличали, не дрались, не убивали друг друга, чтобы не обманывали...
Впереди мреяло. Саня остановился. Мутный свет, перегородивший и так узкий коридор, заколыхался и поплыл в его сторону. Уже совсем близко стало видно, что из мути складывается зыбкое лицо.
Призрак! Мамка про них рассказывала. Они, дескать, сторожат старые кладбища. То-то людишки, которые наверху безобразничают, до захоронения пока не добрались.
Никакого страха Саня не испытывал, скорее, уважительное любопытство. А туман покрутился, повертелся, ухнул даже едва слышно и замер, озадачившись.
Далее произошел известный диалог, в результате которого, выяснилось, что перед призраком кот.
- Так бы сразу и сказал, - обиделся призрак, на непугливого посетителя и умелся, освободив тем самым выход из подземелья.
За ближайшим поворотом явственно потянуло свежим ветром, и Саня вскоре выбрался на склон одного из Варковских холмов. Возвращаться в город, искать справедливости, он не стал. Справедливость была в подземелье, где люди и не люди лежали бок о бок. На поверхности такой не осталось.
Начинали строить люди, а заканчивали, точно, серые, прикинул Саня, озирая анфиладу одинаково скучных комнат, сквозь которую его вели. Стены выровнены, - любой штукатур обзавидуется, - а все одно, с души воротит. Завитушечку бы сюда, резной наличник, тканый коврик на порог, сундучок в угол, глядишь, заиграли бы хоромы. А так - пусто, чисто, мертво.
