Джон Толкин - Властелин колец
Первым прошел по сходням Мерри, ведя своего пони, за ним — остальные. Взяв длинный шест, Мерри оттолкнулся от причала. Впереди неспешно катил воды широкий Брендивин. Напротив уходила вверх по круче извилистая тропка. На противоположном берегу, у пристани, горели фонари; за ними темнела Бэкландская Гора, светившаяся множеством круглых окошечек, желтых и красных. То были Брендивинские Палаты — древняя обитель Брендибэков.
Когда–то давным–давно Горхендад[111] Старобэк, старейшина рода Старобэков, одного из древнейших в Плавнях, а то и во всем Заселье, взял да и переправился на другой берег реки, то есть за границу, — прежде Брендивин считался естественной восточной границей страны. Горхендад построил (вернее сказать, выкопал) Брендивинские Палаты, сменил имя на Брендибэк и стал хозяином, почитай, настоящего маленького независимого государства. Семья его все росла и росла, как при жизни Горхендада, так и после. С течением лет внутри холма местечка свободного не осталось — изнутри он превратился в сплошной лабиринт с тремя парадными дверями, множеством черных ходов и доброй сотней окошек. Исчерпав возможности Горы, Брендибэки принялись за близлежащие склоны, а там приступили и к строительству домов. Так возник Бэкланд — густо населенная полоса земли между рекой и Старым Лесом. Засельская колония, так сказать. Главным поселком Бэкланда считался Бэкбери[112], раскинувшийся за Брендивинскими Палатами — на крутом берегу реки и прилегающих холмах.
Жители Плавней дружили с Бэками, и не было ни одного фермера от Амбаров до самого Бугорка, что не признавал бы над собой власти Хозяина Брендивинских Палат (Хозяином по традиции назывался глава семейства Брендибэков). Хоббиты из Старого Заселья считали Бэков чересчур большими оригиналами и чуть ли не иностранцами. Правда, если присмотреться, Бэки мало чем отличались от обитателей Четырех Пределов. За исключением, пожалуй, одной–единственной привычки: зареченские хоббиты обожали кататься на лодках, а некоторые так даже и плавать умели.
С востока Бэкланд поначалу ничто не защищало, но со временем переселенцы обнесли свои земли живой изгородью, назвав ее Защитным Заслоном. Высадили изгородь много поколений назад, так что она успела как следует вырасти и в вышину, и в толщину, — ведь ухаживали за ней постоянно. Начинался Заслон у Брендивинского Моста. Затем он отходил от реки, изгибался, описывал большую дугу и упирался в так называемую Осеку[113] (место, где река Ивий Вьюн[114] выбегала из Леса и впадала в Брендивин). В общей сложности Заслон тянулся больше чем на тридцать верст. Защита, конечно, не ахти какая, но все–таки! Ведь в некоторых местах Лес подходил к изгороди вплотную… После захода солнца Бэки запирали двери, — кстати, еще одно отличие от засельчан.
Паром медленно плыл вперед. Берег Бэкланда приближался. Из всех четверых хоббитов только Сэм ни разу не был за рекой. За кормой парома журчала, ускользая, неспешная вода Брендивина, и Сэма охватило странное чувство. Ему казалось, что река рассекла его жизнь надвое: позади, в тумане, осталось прошлое, впереди ждали неведомые страшные приключения. Он почесал в затылке, и ему на мгновение страшно захотелось, чтобы господин Фродо вернулся в Котомку, сидел бы там тише воды, ниже травы и никуда не ездил.
Наконец хоббиты сошли на берег. Пока Мерри швартовал паром, Пиппин взял под уздцы пони и направился вверх по тропе. Сэм обернулся попрощаться с родной сторонкой — и вдруг хриплым шепотом воскликнул:
– Поглядите–ка назад, господин Фродо! Видите что–нибудь?
На той стороне, в свете фонарей, на причале маячила тень. Казалось, кто–то обронил там черный узел с вещами. Но если смотреть долго, видно было, что «узел» движется, покачиваясь туда–сюда, словно разыскивая что–то на досках причала. Наконец тень припала к земле и поползла прочь, согнувшись в три погибели, пока не исчезла во мраке, куда не достигал свет фонарей.
– Вот так шутки! Это еще что такое? — остолбенел Мерри.
– Я не знаю, что это, но оно за нами уже давно гонится, — ответил Фродо. — Лучше пока не спрашивай. Давай–ка поскорее сматываться!
Хоббиты поспешили вверх по тропе. Взобравшись на откос, они оглянулись — но дальний берег скрылся за пологом тумана, и причала было уже не разглядеть.
– Хорошо, что вы не держите лодок на западном берегу! — заметил Фродо. — Слушай, а лошади на эту сторону могут переправиться?
– С лошадью пришлось бы подняться верст на тридцать вверх по течению, к Брендивинскому Мосту, а нет, так вплавь, — ответил Мерри недоуменно. — Только не слыхал я, чтобы лошади когда–нибудь плавали через Брендивин. При чем тут лошади?
– Потом скажу. Надо поскорее попасть домой. Там поговорим.
– Ну, хорошо! Вы с Пиппином дорогу знаете, так что я поеду вперед и предупрежу Пончика Булджера. Надо похлопотать насчет ужина и всего прочего.
– Вообще–то мы сегодня уже поужинали у фермера Мэггота, — скромно сказал Фродо. — Но и второй разик, пожалуй, не худо бы.
– Добро! Будет вам второй разик! Дай–ка мне твою корзинку! — И Мерри поскакал вперед, в темноту.
От Брендивина до нового домика Фродо в Крикковой Лощинке было не сказать чтоб далеко, но и не слишком близко. Бэкландская Гора и Брендивинские Палаты остались по левую руку. Потянулись окраины Бэкбери. Вскоре хоббиты вышли на главную Бэкландскую дорогу — она начиналась у Моста и бежала вдоль реки, на юг. Пройдя по ней немного, друзья свернули направо, на маленькую тропинку. До Крикковой Лощинки оставалось еще добрых три версты — сначала вверх на холм, потом вниз, в долину.
Наконец впереди показалась густая изгородь и в ней — узенькая калитка. Домика в темноте, сколько ни смотри, было не разглядеть — он стоял в стороне от дороги, в самом центре широкой лужайки, окруженной невысокими деревьями, что росли прямо за изгородью. Выбор Фродо пал на этот дом именно потому, что тот стоял на отшибе и по соседству почти никто не жил. Приезжай, уезжай — никто и ухом не поведет. Брендибэки построили эту уединенную усадьбу довольно давно. Иногда в ней размещали гостей, иногда здесь селился кто–нибудь из членов семьи, ища спасения от шумного житья–бытья в Брендивинских Палатах. Это был обычный старомодный домик, каких много в деревнях, построенный так, чтобы как можно больше напоминать хоббичью нору: длинный, низкий, в один этаж, с крышей из дерна, круглыми окошками и большой круглой дверью.
Пока хоббиты шли от калитки ко входу в дом, он казался нежилым — плотно прикрытые ставни создавали впечатление, что окна черны и пусты. Фродо постучал. Дверь открыл Пончик Булджер; изнутри вырвался сноп уютного света. Хоббиты торопливо проскользнули за порог и затворились в доме вместе со светом. Внутри оказалась широкая прихожая с дверями по обе стороны. В глубину дома убегал коридор.
– Ну как, нравится? — спросил Мерри, уже спешивший навстречу запоздалым путникам. — Времени у нас было в обрез, так что мы тут из сил выбились, только бы ты чувствовал себя как дома. С последней–то партией мы с Пончиком только вчера управились.
Фродо огляделся. И впрямь как дома! Многие из его любимых вещиц (некоторые из них принадлежали еще Бильбо и теперь остро напомнили о старике) расположились на новом месте в точности как в Котомке — насколько это было возможно, разумеется. Какой славный, уютный, гостеприимный уголок! Фродо поймал себя на мысли, что ему и впрямь хотелось бы обосноваться здесь попрочнее и зажить тишком–ладком, удалившись от дел. Друзья так старались — и все впустую! Как теперь признаться им, что он скоро уходит, и не просто скоро, а в прямом смысле слова завтра? А признаться, пожалуй, придется прямо сегодня, за ужином, не дожидаясь, пока все отправятся на боковую…
– Восхитительно! — сказал он вслух, сделав над собой усилие.– Будто и не переезжал никуда.
Хоббиты повесили плащи на вешалку и сложили на полу дорожные мешки. Мерри провел друзей в дальний конец коридора и распахнул одну из дверей. На стенах заплясали отблески пламени, в коридор вырвались клубы пара.
– Банька! — завопил Пиппин. — О благословенный Мериадок!
– Кто за кем моется? — осведомился Фродо. — Кто сначала — самый старший или самый шустрый? Ты в любом случае окажешься в хвосте, достойный Перегрин, не смотри на меня с такой надеждой!
– Не спорьте! Я обо всем позаботился, — перебил его Мерри. — Хороши мы будем, если новую жизнь в Крикковой Лощинке начнем со спора из–за шаек! Здесь три кадушки и полный чан кипятку! А также — сколько угодно полотенец, ковриков и мыла! Ныряйте! Да смотрите, особенно не копайтесь!..
Мерри и Пончик отправились на кухню, что располагалась дверью напротив, и занялись последними приготовлениями к позднему ужину. Из бани доносился страшный гомон, плеск, фырканье и веселые крики: трое хоббитов старались перепеть друг дружку. Вдруг голос Пиппина разом перекрыл весь шум, и Мерри с Пончиком услышали одну из любимых банных песенок Бильбо Бэггинса:
