Элиезер Юдковский - Гарри Поттер и методы рационального мышления

Ранее Лаванда заявила, что, если одна девочка-первокурсница может победить трёх хулиганов старшекурсников, то по правилам арифметики восемь первокурсниц могут справиться с двадцатью четырьмя хулиганами.

Судя по тому, как генерал Грейнджер размахивала руками и давилась междометиями, она не сочла этот довод убедительным.

В течение последовавшего спора Падма сначала хранила молчание, а потом задумчиво заметила, что даже в Хогвартсе избиение девочек-первокурсниц может испортить хулигану его хулиганскую репутацию.

После чего Парвати приободрилась и объявила, что из этого следует, что они единственные, кто может что-то сделать с проблемой хулиганов в Хогвартсе, и это будет действительно, по-настоящему героиньский поступок. К тому же её родители переехали в Британию в основном ради того, чтобы они с сестрой могли учиться в единственной в мире школе волшебников с нулевой смертностью среди учеников. Какой смысл учиться в такой школе и не заниматься ничем интересным?

Генерал Грейнджер ответила, что Парвати просто совершенно не поняла смысла безупречной репутации в плане безопасности.

Тогда Лаванда заметила, что если они действительно друзья, а не последователи Гермионы, как думает профессор Квиррелл, то они должны решать такие вопросы голосованием.

Дафна предполагала, что после того как Гермиона, Сьюзен и Ханна проголосуют против, её голос будет решающим. Поэтому, переждав первый приступ энтузиазма, она тщательно взвесила все «за» и «против». В конце концов, она — слизеринка, а значит именно она ответственна за то, чтобы, помогая людям, они не забывали о своих собственных интересах. Это её работа — оценить риски и выяснить, стоит ли оно того. Именно так поступила бы мама на её месте. Всегда присматривать таким образом за собой и своими друзьями — вот в чём предназначение настоящих слизеринцев…

Но Ханна Аббот, робкая девочка с Пуффендуя, дрожащим тихим голосом сказала: «Да».

И у Дафны, Сьюзен и Гермионы не осталось выбора, кроме как следовать воле большинства — они не могли позволить этим пятерым остаться без поддержки. Потому что ни один гриффиндорец до конца своих дней не отмоется от позора, если причинит вред последнему выжившему ребёнку из рода Боунс, и ни один слизеринец не посмеет напасть на дочь Благородного и Древнейшего Дома Гринграсс. (По крайней мере, Дафна на это надеялась.) А что касается генерала Грейнджер, с которой всё началось… то здесь и спрашивать смысла не было.

Они шли по коридорам Хогвартса, готовые в любой момент вступить в бой. Деревянные двери, каменные стены и Вечногорящие факелы появлялись перед ними и оставались за спиной. Один раз они услышали шаги и затаили дыхание, даже схватились за палочки, но это оказался всего лишь одинокий старшекурсник-когтевранец, который посмотрел на них с любопытством, затем фыркнул и уткнулся обратно в книгу, которую читал на ходу.

Героини прокрались мимо тёмных дубовых панелей, украшенных позолоченными фресками, и оказались в тупике с дверью в мужской туалет. Тогда они развернулись, снова миновали тёмные дубовые панели, украшенные позолоченными фресками, и свернули в пыльный коридор со старыми кирпичными стенами, из которых уже сыпался цемент. Через некоторое время они поняли, что уже проходили этот коридор, поэтому героини проконсультировались с портретом и пошли по другому старому кирпичному коридору, который привёл их к короткой мраморной лестнице. Не будь они в Хогвартсе, можно было бы сказать, что эта лестница ведёт на третий с половиной этаж. Поднявшись, они вновь оказались в коридоре, пол в котором был вымощен камнем, а через потолок пробивались лучи солнечного света, хотя до крыши замка было совсем не близко. Спустя несколько поворотов героини вышли к другому мужскому туалету, о чём явно свидетельствовала табличка с изображением силуэта волшебника, писающего в унитаз.

Восемь девочек остановились перед закрытой дверью и устало смотрели на неё.

— Мне скучно, — пожаловалась Лаванда.

Падма демонстративно достала карманные часы и посмотрела на них:

— Шестнадцать минут и тридцать секунд, — объявила она, — новый рекорд концентрации внимания среди гриффиндорцев.

— Я тоже сомневаюсь, что это хорошая идея, — сказала Сьюзен, — а ведь я — пуффендуйка.

— Знаете, — задумчиво протянула Лаванда, — я вот думаю, может быть, на самом деле герои — это те люди, которые если вот так куда-нибудь идут, то обязательно сталкиваются с чем-нибудь интересным?

— Наверняка, — согласилась Трейси. — Уверена, будь с нами Гарри Поттер, мы бы в первые же пять минут наткнулись на трёх хулиганов и на потайную комнату, полную сокровищ. Готова поспорить, что генералу Хаоса достаточно зайти в туалет, и он сразу, например, найдёт Тайную Комнату Слизерина, ну или ещё что-нибудь эдакое…

Дафна такое пропустить не могла:

— Ты считаешь, что лорд Слизерин разместил бы вход в Тайную Комнату в туалете?…

— Я хотела сказать, — прервала Сьюзен уже открывшую рот Трейси, — что мы вообще не знаем, как найти хулиганов. В смысле, им достаточно просто найти какого-нибудь пуффендуйца, а нам необходимо поймать их именно в нужное время, понимаете? И это очень даже хорошо, потому что если бы мы их нашли, нас бы раздавили как букашек. Может, просто пойдём в запретный коридор на третьем этаже, как собирались?

Лаванда презрительно фыркнула:

— Нельзя стать настоящей героиней, если делать только то, что запретил директор!

(Дафна попробовала осмыслить фразу Лаванды и мысленно вознесла хвалу Распределяющей шляпе за то, что та не отправила её в Гриффиндор.)

— Интересная мысль… — медленно произнесла Парвати. — В смысле, а какие шансы были у Гарри Поттера наткнуться на тех пятерых хулиганов в первое же утро в школе? У него наверняка был какой-то способ их найти.

Поскольку Дафна стояла так, что, глядя на Парвати, она могла видеть и Гермиону, она заметила, как изменилось лицо когтевранки — и вспомнила, что генерал Солнечных совсем недавно тоже нашла нескольких хулиганов…

— О! — воскликнула Падма, словно к ней пришло озарение. — Ну конечно же! Ему рассказал о них призрак Салазара Слизерина!

— Что? — воскликнула Дафна. И не только она.

— Я практически уверена, что это его призрак напугал меня, — пояснила Падма. — То есть, догадалась об этом я лишь потом, но… это он. Призраку Салазара Слизерина не нравится, когда слизеринцы издеваются над другими, он считает, что это позорит его имя. И призрак до сих пор имеет доступ к защитным чарам Хогвартса, поэтому он знает обо всём, что происходит в замке.