Александр Хомяков - Весенние заморозки (СИ)

-Эй, ты, сверху! - крикнул ему Элбис. - Ты что, вырваться пытаешься? Лучше не пытайся, не выйдет.

-Уже вырвался, - ответил ему Эрик. Шагнул к двери и открыл ее, распахнул настежь.

На пороге стояла Эрви, сжимая в руках полуторный меч. В ее глазах была вся мудрость мира, вся его горечь, вся его злость. И вся решимость, какую только можно было себе вообразить. Глаза ее смотрели мимо Эрика, костяшки тонких пальцев побелели, сжимая рукоять меча.

Он отстранился, пропуская ее, и Эрви бросилась вперед.

Дым над костром.

До последнего поворота тропы Эрви могла идти с закрытыми глазами. Она и так видела каждый камень под своими ногами.

Видения, усилившиеся после смерти отца, в последнее время часто пропадали. Чаще всего ей удавалось понять, что произойдет в самом ближайшем будущем. Порой и на полдня вперед видела ясно, словно уже прожила это время. Так оно и было на самом деле.

Эрви не сразу поверила, что в своих видениях она не просто смотрит в некое окно в грядущее, а присутствует там на самом деле. Одновременно можно находиться только в одном месте. Но не зря же говорят - 'ушел в свои видения'. Прорицатели в эти мгновенья именно уходят, странствуют по миру и времени, по уже определившимся путям, которые выбрали для себя люди.

Прорицатели могут предсказывать погоду. Но любая деревенская бабка знает приметы, по которым можно определить - дождь завтра будет или солнце, тепло или мороз. Так и прорицатель, просто в движении воздуха он видит больше деревенской бабки.

Но в основном видящим будущее открыты намерения людей. Ничего удивительного в этом нет. Часто ураганы и снегопады имеют меньше влияния на мир, чем затаенное желание одного-единственного человека, его несбывшаяся мечта.

Впереди, за последним поворотам тропы, в ее видениях была черная стена. И маленькая щелочка света в приоткрытой двери. Там, за поворотом, кто-то еще не решил для себя окончательно, что ему делать, куда идти дальше.

Две судьбы. Два человека, которых Лайта избрала для того, чтобы удержать рвущегося к власти бога. Обоих Эрви знала. Одного - любила. За вторым успела понаблюдать, привыкнуть к его мягкому чужеземному акценту, увидеть свет в его глазах, которыми он смотрел на Аэлевит. Он был одним из немногих, кто знал о ее незримом присутствии рядом с Эриком. Она придерживала его, погруженного настоем в сон, в пути на Последний рубеж, и видела лицо Аэлевит, когда прорицательница прощалась с ним в северных городских воротах. Этот человек был ей дорог - наверное, не меньше, чем Эрик.

Эрви никогда не считала себя слишком доброй и способной полюбить весь мир. Таких сил в ее душе просто не было. Она была ЭахТислари, и в наследство от предков-прорицателей получила тот стальной стержень, который позволил ей пережить все, что с ней случилось. Этот же стержень и не давал ей возможности протянуть руки навстречу всем людям, и попытаться сделать их жизнь счастливее. Ее мир был шире, чем мир Эрика, но все же по-настоящему она способна была заботиться только о тех, кто был ей близок. Что ж... она все же не Лайта. Свет, сияющий над миром, не в ее власти. Только небольшой огонек, и хватит его немногим.

Стена была рядом. Остановившись, Эрви несколько раз выдохнула и вдохнула, прогоняя видения и успокаиваясь. Стена и приоткрытая дверь существовали только перед ее внутренним взором. Открыв глаза, она не увидела ничего подобного. Зато услышала голос. Она знала, кому он принадлежит. Знала, кого встретит в конце тропы. Для этого не надо быть прорицательницей. Закрыв глаза, она могла бы увидеть его силуэт, проступающий сквозь камень отделявшей ее от Элбиса скалы. Но как раз этого делать было ни в коем случае нельзя. Взгляд сквозь пространство и время - это тоже взгляд. Он еще не знает о ее присутствии. У бога нет никаких оснований думать, что здесь есть кто-то еще. Он наверняка уже пересчитал всех пятерых.

Он глуп. Он так и не понял смысл жизни после смерти, ее суть. Он считает, что если человека убить, то не останется ничего, словно тот и не жил вовсе. Да любой Младший знает, что это не так!

Эрви осторожно вытянула меч Эрика из скобы за спиной. Еле слышно щелкнула скоба, и она замерла, опасаясь, что выдала свое присутствие. Но нет, бог вещал без остановки и слушал, такое впечатление, только себя самого.

С ораторами так бывает. С мужчинами чаще, с женщинами - реже, но и с ними тоже случается, что увлекшись, они вещают, кричат, бубнят или ворчат без перерыва, и собственный голос заглушает для них все звуки вселенной.

Вес меча был ей привычен, она достаточно упражнялась с ним в своей жизни. Ардены придумали, как избежать вреда для женской фигуры в обучении искусству фехтования, и некоторые этим искусством пользовались. Не все, конечно. Не женское это оружие - тяжелый полуторный меч. В поединке с опытным воином шансов у Эрви было немного. Разбойников - да, с лихим людом, да в честном бою, она справиться могла бы. Вдвоем с Лагорисом они когда-то троих пособников Ахроя порубили - и ничего, даже устать не успела. А сейчас от нее и вовсе многого не потребуется. И то еще неизвестно, так ли нужно ее вмешательство в происходящее за поворотом тропы.

Эрви видела, что Мальтори сидит в засаде, как и она - с другой стороны ложбины. Бог еще не обнаружил его. Он был занят Эриком и хвастовством. Может статься, что нерберийцу удастся повергнуть бога самостоятельно. Это будущее еще не определено. Оно зависит не только от Мальтори, но и от Эрика, и от Элбиса, и даже от нее самой. В ложбине сошлись те, кто сами выбирают свой путь.

Лорбаэн она уже не видела, девочка осталась далеко позади, пробираясь к мосту над пропастью по глубокому снегу. Но где-то неподалеку был кто-то еще. Человек с яркой, пронизанной болью и ненавистью судьбой. И ненависть его была обращена внутрь, на самого себя. Ее беспощадное пламя выжигало из души все лишнее, наносное, ненужное, все то, что заслоняло свет солнца, как снеговые тучи заслоняют его сейчас над ними. И когда этот огонь выжег все дотла, в очистившейся судьбе человека Эрви узнала Дигбрана, и вздохнула с облегчением, потому что бывший воевода, который когда-то смог вытряхнуть ее из детства и всей глупости, которой ей рассказывали учителя и воспитатели о Младших, не сжег себя до конца, удержался на самом краю и готов излить свою ненависть вовне.

Она увидела алое зарево за миг до того, как оно появилось. Третий из избранных Лайтой сделал наконец то, что от него ждала богиня, и снова удивилась Эрви тому способу, которым воспользовалась Несущая свет, чтобы остановить своего противника.

Ее отец понял, что будущее можно не только видеть, но и создавать. И успел сотворить его для большинства прорицателей Круга и для тех, против кого выступили вооруженные предопределенностью люди в черных балахонах. Это было необычно и странно.