Эрик Ластбадер - Вуаль тысячи слез

— Да поможет ему Миина! — Элеана присела возле Реккка и прикоснулась к его окровавленной шее. Когда воительница вновь посмотрела на Тигпен и Риану, лицо ее было белее мела и мокро от слез. — Он умирает.

6

АПЕЛЬСИНОВАЯ СЛАДОСТЬ

Когда Сорннн СаТррэн остановился возле ларька с ярким навесом на бульваре Импульса, за ним следили. Когда он купил маленький пакетик апельсиновой сладости, за ним следили. Когда он не спеша шел по улице и грыз сочный фрукт, за ним следили. Когда он остановил кхагггунский трехмоторный экипаж, за ним следили. А когда он проезжал перекресток с улицей Предчувствий, за ним следили еще пристальнее.

Было довольно пасмурно, к полудню густые облака полностью заволокли небо. Едва пробило три, как Маретэн Стогггул вышла из мастерской и аккуратно заперла дверь. Увидев примерно в двадцати шагах впереди Сорннна СаТррэна, она пошла следом по улице Предчувствий. Сорннн шел не торопясь, и тем, кто так пристально за ним следил, было трудно понять — направляется он куда-то конкретно или просто прогуливается.

Пройдя примерно полмили, прим-агент остановился у красновато-черной вывески симпатичного, хоть и малоизвестного кафе. Будто приняв внезапное решение, он, круто развернувшись, прошел между двумя каменными колоннами в тускло освещенный зал кафе. На широких жаровнях из чеканной бронзы, стоявших по углам зала, плясали отблески света. Сорннн присел за столик в самом темном углу. К нему тут же подошел официант в малиновой форме, и прим-агент сделал заказ.

Маретэн следила за маневрами Сорннна, стоя в самой гуще толпы, плывущей вверх и вниз по улице Предчувствий. Она огляделась по сторонам, будто решая, что делать дальше. Маретэн всматривалась в лица спешащих мимо баскиров, тускугггун, нагруженных пакетами со специями, рулонами ткани, тонкими свертками терция и титана. Она наблюдала за отлаженными действиями кхагггунов, прочесывавших толпу в поисках смутьянов, мошенников и активистов кундалианского Сопротивления. Над головой девушки пронесся звездолет, взъерошив волосы на головах кундалиан, зашевелив платья и туники, поднимая в воздух легкие струйки песка. Рядом шумел мясной рынок. Маретэн поспешно отвернулась от знакомой тускугггун, прежде чем та смогла ее узнать. Мимо пробежала ватага мальчишек; весело смеясь, они швыряли камнями в кундалианских слуг. Бурный поток прохожих тек мимо, однако Маретэн уже не обращала внимания на детали — пройдя мимо стоявших на улице столиков, она вошла в затемненный зал кафе «Гамма».

Маретэн прошла прямо в уборную и пробыла там некоторое время. Она слышала шум с кухни, мерный звук капель и биение своего сердца. В уборную вошла пожилая тускугггун. Взглянув на вошедшую, Маретэн принялась тщательно мыть руки. Когда обе женщины вышли обратно в зал, Маретэн скользнула за столик к Сорннну СаТррэну. Он уже заказал для девушки коктейль «Вересковая королева», ее любимый. В бокал прим-агент положил кусочек апельсиновой сладости, который Маретэн тут же выловила и с наслаждением съела. Но больше всего она наслаждалась тем, что может побыть с ним наедине. Маретэн с улыбкой рассматривала грубое, обветренное лицо Сорннна, покрытое темным загаром, стараясь запомнить каждую черточку. Она словно боялась, что больше никогда его не увидит.

Над ними выжидающе склонился официант.

— Давай побыстрее что-нибудь закажем, — сказал Сорннн, — у меня сегодня еще много дел.

— По крайней мере мы можем побыть вдвоем.

Когда они сделали заказ и официант удалился, глаза Сорннна тут же потемнели и стали серьезными.

— Маретэн, я хочу быть уверен — тебе все это не надоело?

— Что не надоело? Ты?

— Ну, это было бы ужасно! — рассмеялся он. — Я имел в виду то, что нам приходится встречаться тайком и изображать холодность, когда мы встречаемся на людях.

Она знала, что Сорннн имел в виду церемонию Перевоплощения.

— Что ты, мне нравится притворяться.

— У тебя здорово получается!

— В такой семье, как моя, волей-неволей научишься притворяться. — Маретэн пристально смотрела на спутника сквозь голубоватое стекло бокала. — К тому же мне интересно наблюдать, как ты ведешь себя на людях. Скрытая, затерянная в толпе, я люблю смотреть, как ты сидишь в одиночестве. Ты всем и везде чужой. Я понимаю, это оттого, что ты ждешь меня. И ты притягиваешь как магнит, когда мне следует проявлять сдержанность… Я с трудом дожидаюсь нашей следующей встречи.

— Ты выбрала не ту профессию. — Сорннн улыбнулся, и кожа вокруг его глаз смешно сморщилась. — Тебе следовало бы стать актрисой.

— Да, но женщин в театр не пускают.

Он взял ее за руки.

— Ну, это смотря где.

Принесли обед — фаршированные жареные многоножки и салат из капустной травы.

— Это еще одно качество, которое так нравится в тебе, — мягко проговорила Маретэн. — Что может сказать мне другой мужчина? Кто еще станет относиться ко мне как к равной? Только не мой отец или брат…

— Это из-за Кургана мы вынуждены встречаться тайком? Неужели он что-то узнал?

— Нет, я говорила с ним на Перевоплощении, он ничего не подозревает.

— И все же я знаю: шпионы регента везде.

— Почему ты так думаешь?

Глубоко задумавшись, Сорннн закусил нижнюю губу.

— Помнишь, я рассказывал тебе о горбатой летучей мыши, коррушском ночном зверьке? Как же он летает в кромешной тьме? — Прим-агент приложил кончик пальца ко лбу и снова отвел. — Подобно летучей мыши я чувствую стену раньше, чем могу увидеть.

— Ты имеешь в виду Кургана?

— Он изо всех сил старался вести себя как союзник. Даже как друг. Но я ему не верю.

— Уверена, это мудрое решение. Если он понял, что у тебя есть сила, власть и ум, — тем хуже для тебя. Я его знаю, ему не нужны соперники.

— Я? У меня и в мыслях не было с ним соперничать.

— Очень сомневаюсь, что тебе удастся убедить Кургана. Он такой же параноик, как его отец.

— В таком случае мне нужно продумать тактику защиты!

— Не шути с ним, любимый! — Маретэн с силой сжала руку Сорннна. — Не надо недооценивать регента. Ему всего шестнадцать, но он мудрее любого зрелого в'орнна. Курган намного хитрее, умнее и честолюбивее, чем был мой отец. Он мало похож на него, и от этого — во сто крат опаснее. Так было с тех самых пор, как я себя помню. Отец хотел отомстить Ашерам, а Курган — всем на свете!

— Одна древняя коррушская поговорка гласит: «Чем выше поднимаешься, тем больнее падать, а когда упадешь, то останешься наедине со своими грехами».

Маретэн нежно коснулась щеки возлюбленного.