Гай Кей - Львы Аль-Рассана

Однако он был там один. Какими бы тропами он ни шел, мимо воды, деревьев и прохладных каменных аркад, они оказывались совершенно пустынными. Проходя по комнатам с высокими потолками, с разноцветными подушками на выложенных мозаикой полах, он видел шелковые панно на стенах и резьбу из алебастра и дерева олив. Видел золотые и серебряные шкатулки, украшенные драгоценными камнями, и хрустальные бокалы темно-красного вина, некоторые полные, некоторые почти пустые, словно их только что поставили на стол. Но ни одной живой души, никаких голосов. Только этот намек на аромат духов в воздухе, когда он переходил из комнаты в комнату, и музыка — впереди него и позади, дразнящая своей чистотой, — говорили о присутствии других мужчин и женщин в Аль-Фонтане Силвенеса. Но Альвар их так и не увидел. Ни во сне, ни в жизни.

«Даже солнце заходит».

Часть II

Глава 5

— Начались неприятности, — сообщил Диего. Он пробегал мимо конюшни и заглянул в открытый загон. Шел тихий дождь.

— В чем дело? — спросила его мать, быстро оглянулась через плечо и встала.

— Не знаю. Много людей.

— Где Фернан?

— Отправился им навстречу, взял с собой еще несколько человек. Я ему уже сказал. — Сообщив то, что необходимо, Диего повернулся, чтобы уйти.

— Постой! — крикнула ему вслед мать. — Где твой отец?

Лицо Диего помрачнело.

— Откуда мне знать? Наверное, направляется в Эстерен, если еще не там. Должно быть, они уже получили дань.

Его мать почувствовала себя глупо и поэтому впала в раздражение.

— Не надо говорить со мной таким тоном, Диего. Ты ведь иногда действительно знаешь.

— Когда знаю, я тебе говорю, — ответил он. — Мне надо бежать, мама. Я нужен Фернану. Он велел запереть ворота и вывести всех на стены.

Улыбнувшись быстрой, убийственной улыбкой, от которой мать стала почти беспомощной — улыбкой отца, — Диего убежал.

«Теперь мне отдают приказы собственные сыновья», — подумала Миранда Бельмонте д'Альведа. Еще одна перемена в жизни, еще одна примета течения времени. Как странно, она не чувствовала себя такой уж старой. Миранда оглянулась на испуганного конюха, который помогал ей управляться с кобылой.

— Заканчивай здесь. Ты слышал, что он сказал. Передай Дарио, чтобы вывел всех на стену. И женщин тоже. Возьмите все оружие, какое сможете найти. Разожгите огонь на кухне, если нас будут атаковать, нам понадобится кипящая вода. — Старый конюх тревожно закивал и ушел, торопясь изо всех сил, насколько позволяла больная нога.

Миранда провела тыльной стороной испачканной ладони по лбу, оставив на нем полоску грязи. Она снова повернулась к рожающей кобыле в стойле и что-то ей зашептала. Рождение жеребенка на ранчо Вальедо было событием, которое нельзя отменить. Это был краеугольный камень их состояния и их жизни, и даже всего их общества. Их недаром называли Всадниками Джада. Через мгновение женщина, которая слыла первой красавицей Вальедо, снова стояла на коленях на соломе, положив ладони на живот кобылы, и помогала появиться на свет очередному жеребцу породы Бельмонте.

Однако она была рассеянна и встревожена. И неудивительно. Диего редко ошибался в своих прогнозах, и почти никогда не ошибался, если его предсказания касались грозящей дому беды. С течением лет они в этом убедились.

Когда он был еще маленьким ребенком и начались эти предвидения, даже ему самому было сложно отличить их от ночных кошмаров или детских страхов.

Однажды он проснулся с криком среди ночи, он кричал, что его отцу грозит ужасная опасность, что его подстерегает засада. Родриго в тот год сражался в Руэнде, на этой злосчастной войне между братьями, и никто на ранчо той долгой ночью так и не уснул. Они смотрели на дрожащего мальчика с невидящими глазами и ждали, какие еще видения его посетят. Перед самым рассветом лицо Диего прояснилось.

— Я ошибся, — сказал он, глядя на мать. — Они еще не дерутся. С ним все в порядке. Наверное, это был сон. Извини. — И тут же крепко уснул.

Такие случаи больше не повторялись. Когда Диего сообщал об увиденном, они принимали его слова за абсолютную истину. Годы жизни вместе с мальчиком, к которому прикоснулся бог, прогонят любой скептицизм. Они не имели понятия, как появлялись его видения, и никогда не говорили о них вне семьи или за пределами ранчо. Ни родители, ни брат не испытывали ничего похожего. Что это было? Дар или бремя? Миранда по сей день так и не решила.

О таких людях ходили легенды. Иберо, семейный священник, отправлявший службы в новой часовне, которую построил Родриго еще до того, как переделал и расширил дом на ранчо, слышал о них. «Идущие сквозь время» — так он называл обладающих подобным даром. Он говорил, что Диего благословил Джад, но родители мальчика знали, что в другое время и в других местах таких ясновидцев сжигали или распинали живыми на крестах как колдунов.

Миранда пыталась сосредоточиться на кобыле, но некоторое время ее слова утешения состояли из красочных, многократно повторяемых проклятий в адрес отсутствующего мужа. Она понятия не имела, что он натворил на этот раз, чем навлек беду на ранчо, и это в то время, когда его отряд стоит в Эстерене, а лучшие солдаты отправились с ним на юг, в Аль-Рассан.

«Мальчики способны справиться с неприятностями», — весело писал он в последнем письме, после пересказа своего прощального разговора с графом де Рада. Ни слова о том, чтобы послать ей солдат в качестве подкрепления. Конечно! Миранда, которую в первые годы после свадьбы учил Иберо, гордилась тем, что умеет читать без посторонней помощи. Еще она умела ругаться как солдат. И ругалась, читая письмо, к смущению гонца. Она ругалась и сейчас, но более сдержанно, чтобы не потревожить кобылу.

Ее мальчики все еще были мальчиками, а их жизнерадостный, беззаботный отец и его люди находились далеко.

По милости Джада вскоре родился здоровый жеребенок. Миранда подождала, чтобы посмотреть, примет ли его кобыла, а затем вышла из стойла, схватила старое копье, прислоненное в углу конюшни, и поспешно шагнула под дождь, чтобы присоединиться к женщинам и полудюжине работников ранчо на стенах, за деревянной баррикадой.

Как выяснилось, там были только женщины, священник Иберо и старый хромой конюх Ребеньо. Фернан уже увел с собой работников ранчо за ограду. Чтобы устроить засаду, как неуверенно объяснила одна из служанок. Миранда, поскольку поблизости не было драгоценных лошадей, позволила себе разразиться потоком совершенно разнузданной ругани. Потом снова вытерла лоб и поднялась по мокрым ступенькам к верхней дорожке вдоль западной стены, чтобы наблюдать и ждать. Кто-то дал ей шляпу, чтобы дождь не заливал глаза.