Николай Романецкий - Утонувший в кладезе

А потом они просто лежали друг возле друга, укрывшись одной простынкой. Светушка молчал, теребя Забавины волосы, а она сказывала ему, как прошел нынешний день. И это тоже было бесконечное счастье…

Но, наверное, счастье не бывает бесконечным.

В Словению пришла промозглая, дождливая осень. Серые дожди многое изменили в чувствах Забавы — ей сделалось мало тайных ночей с возлюбленным. Ей стало казаться, что, любя ее, Светушка попросту исполняет некий, одному ему известный ритуал. Словно участвует в богослужении своему Семарглу. Или преподносит дар Мокоши на площади Первого Поклона…

Да и что это за любовь, буде нет детушек?.. И Забава затаилась, с нетерпением принялась ждать зеленца.

Нет, она по-прежнему приносила чародею в кабинет вечерний чай и по прежнему кралась перед полуночью в его спальню. И по-прежнему на нее накатывали волны бесконечного блаженства, когда она ощущала в себе его корень.

Но для счастья этого было уже мало.

Наконец, дедушка мороз сковал волховские воды ледяным панцирем. А к Забаве пришел долгожданный зеленец. Это произошло в тот вечер, когда Светушка, наградив ее привычной уже усладой, сказал: «Какими прекрасными стали ваши глаза, люба моя!» Спустившись в свою светлицу, она тут же глянула в зеркало. И поняла, что время настало.

Зима брала свое.

Забава тоже добивалась своего, добивалась с великим упорством и прилежанием, поднимаясь на второй этаж каждую ночь. Светушка был неутомим, его хватало и на работу, и на фехтование, и на дом, и на Забаву. Но его ласки все чаще стали казаться ей жертвенным ритуалом. Наверное, в отличие от Забавы, каждонощная любовь необходимостью для него не была.

Время шло.

Додола делала с Забавой то, что она делает в зеленец с каждой женщиной — главной печалью Забавы этими днями и ночами был Светушкин корень. И по-видимому, — как всякий мужчина в зеленые месяцы своей возлюбленной — Светушка попал во власть Перуна. Силы его в постели были бесконечны, а корень послушен, крепок и могуч. Но зеленец у Забавы не прекращался.

Наконец, глаза ее вновь сделались синими, а Светушка опять сказал: «Как прекрасны ваши глаза, люба моя!» Прошло еще несколько седмиц. Запахло весной.

Забава, ежечасно молясь Додоле, с нетерпением ждала результата. Тщетно: в должный срок глаза ее так и не утратили синевы, не подернулись новой зеленью. Впечатляющая Светушкина неутомимость оказалась бесполезной, аки незасеянное поле, — девически порожний живот Забавы доказывал это красноречиво.

Забава была потрясена. Чем она могла согрешить перед Додолой? За что богиня напустила на нее порчу бесплодства?.. Ужель ее ждет тетина Стасина планида? О Додола-заступница! Зачем ей лоно, не способное зачать, и перси, к соскам которых ввек не прильнет жадный ротик ребенка?

Забава была потрясена настолько, что чуть не проговорилась тетке. Но все-таки устояла. Молчание — золото, говаривала, бывало, мать Заряна, и Забаве уже доводилось убеждаться в правоте ее слов. Истина открывает нам глаза на многое, говаривала мать Заряна вдругорядь, но она требует от нас смелости.

Смелости Забаве было не занимать. И потому, втайне от домашних и от своего любимого, она отправилась к врачам. Назвалась замужней, пожаловалась на беду. Большей смелости ей не потребовалось. Врачи проверили жалобщицу. И быстро выяснили, что она плодовита, аки кошка в березозоле. Додола — исполать ей и всем Сварожичам! — одарила вас, сударыня, материнскими способностями в полной мере. Причина вашего бесплодства, по-видимому, в вашем муже. Должно быть, он наказан Перуном.

Это было не просто потрясение.

Забава шла домой, не замечая, что вокруг уже вовсю поют птицы, что Хорс помаленьку растапливает на улицах снег. В сердце у Забавы по-прежнему властвовала лютая зима. Ибо мечты рухнули, и от нее самой больше ничего не зависело.

Вечером знакомой дорогой она опять пошла к Светушке-медведушке. И ее опять захлестывали неудержимые волны услады.

Но с этого дня уделом Забавы вновь стала давно, казалось бы, забытая, глухая, как мерзлая грудненская ночь, тоска.

И потому, запершись ото всех на замок, она плакала ныне в своей светлице.

13. Ныне: век 76, лето 3, вересень

Случившееся лишило занятия фехтованием всякого смысла. В самом деле, для чего теперь махать шпагой?.. Разрядка Свету после столь ожесточенной схватки больше не требовалась, а пускать пыль в глаза стало некому. Во всяком случае, до поры до времени…

Подумав, Свет решил связаться с принципалом. Поелику хозяева были на ногах, добраться до Сувора Нарышки — а с ним и до зеркальной — не составило ни малейшего труда. Растерянный князь Сувор удалился из зеркальной без напоминаний, а дежурный колдун принялся разыскивать Порея Ергу. Поиски много времени не отняли — принципал, как и договорились, провел нынешнюю ночь в родном кабинете.

Поздоровались. Свет в коротких, но емких выражениях сообщил о происшедшем. Похоже, Ерга был потрясен пуще вчерашнего. Во всяком случае, молчал он достаточно долго.

— Честно говоря, я не вполне понимаю, что произошло, — сказал он наконец.

Свет объяснил. И добавил:

— Поэтому я не склонен дальше пользоваться зеркалом. Нам нужно встретиться с глазу на глаз.

— Хорошо, — сказал Ерга. — У меня в принципате?

— У вас. И на всякий случай усильте охрану здания. Лучше всего добавить к членам Колдовской Дружины магический кристалл. Хотя гарантий, разумеется, все равно нет. — Тут Свету пришло на ум, что от подобных речей принципалу ничего не остается, окромя как вовсе потерять голову, и он быстро добавил: — Впрочем, полагаю, главной мишенью являетесь не вы. Иначе бы лазутчик добрался до вас еще третьего дня.

— А кто, по-вашему, является главной мишенью?

— Думаю, мишенью… Нет, об этом с глазу на глаз.

Ерга кивнул:

— Когда вы будете у меня?

Он явно ждал, что чародей Сморода воскликнет: «Немедленно!». Однако ситуация требовала предварительного осмысления, поэтому Свет сказал:

— Позавтракаю и приеду.

Ерга с трудом, но все-таки скрыл свое разочарование. Волшебное зеркало лишилось глубины, посерело.

Свет вышел из зеркальной и спросил князя Сувора:

— Не трудно ли будет подать завтрак мне в комнату?

— Да, конечно. Я распоряжусь.

— А потом мы с вами отправимся к принципалу.

Завтрак горничная Радомира принесла через четверть часа. Омлет с ветчиной, кофе со сливками, бутерброды с костромским сыром. Стакан апельсинового сока — на кухне уже неплохо разбирались во вкусах столичного гостя.

Поедая омлет, Свет размышлял.