Барбара Хэмбли - Ледяной Сокол

– Девяносто восемь человек, – бесстрастно заметил Ледяной Сокол, подперев подбородок руками и задумчиво глядя на высокую траву. – И больше тысячи отправились на осаду Убежища, захватить которое невозможно. Что вообще происходит?

Холодная Смерть покачала головой.

– Я знаю только, что попробовала заглянуть вон в ту высокую повозку, возле которой с двух сторон идут охранники, и не сумела.

– Еще один Мудрейший? – Ледяной Сокол знал, что Мудрейшие не могут проникать в тайны друг друга. Идея отнимать Тира у этих двоих нравилась ему все меньше.

– Возможно. Но это могущество, с которым я еще никогда не сталкивалась. Даже при дневном свете я вижу вокруг повозки слабое свечение, похожее на болотные огни, только более тусклое. – Она немного спустилась вниз по склону. Теперь они могли идти вдоль вершины незамеченными. Они скользили по склону холма, как тени птиц, держась параллельно обозу. – Ты говорил, что Убежище, ну, эту крепость, захватить невозможно?

– Его построили очень, очень давно Праотцы грязекопателей, – ответил Ледяной Сокол. – У Праотцов Мудрейших были особые магические устройства. Ваир на-Чандрос приходил к Убежищу семь лет назад, и он знает, что люди не могут разрушить его стены. А теперь ты говоришь мне, что он послал большую часть своего войска на восток, чтобы именно это и сделать, а ведь он вовсе не дурак.

– Дурак, если думает, будто девушка, на которой он женился против ее воли, забудет о том, что он с ней сделал.

Иногда Холодная Смерть очень походила на Джил-Шалос.

– Я думаю, – сухо сказал Ледяной Сокол, – что его учили рассуждать именно так.

Через несколько часов отряд Ваира остановился. Повозки поставили в круг. Ледяной Сокол внимательно наблюдал за охраняемой повозкой, но не заметил никаких признаков того, что в ней ехал Мудрейший. Под усиленной охраной пустили пастись овец.

Три всадника, вооруженных луками и копьями, кружили с подветренной стороны небольшого стада бизонов, которые паслись у подножья холма, причем держались все трое рядом, как последние тупицы.

Ледяной Сокол, развалившийся на траве, покачал головой и сказал:

– Спорю на две стрелы, они спугнут бизонов.

– Я, конечно, твоя сестра, но я совсем не глупа, – усмехнулась Холодная Смерть. – И ты придержишь свои стрелы, и я свои. Они, между прочим, пытаются убить бизона с тех пор, как пересекли Ручей Летней Воды. Могут, конечно, добыть в овраге оленя – если только Народ Пустых Озер не нападет на них из засады.

Овраг тянулся на восток и густо порос тополями и осинами – в таком месте Народ Пустых Озер вполне мог разбить лагерь. Ледяной Сокол сказал:

– Не будут они нападать на лазутчиков из засады. Уж если здесь замешан Лающий Пес, они нападут на лагерь в полночь.

– Только полные тупицы могут напасть здесь, – возразила Холодная Смерть. Сквозь траву было хорошо видно Ваира, который беседовал с одним из своих лазутчиков, худощавым юношей, белые волосы которого были уложены в сложную прическу из множества косичек и хохолков, из-за которых он очень напоминал цаплю во время спаривания. Юноша показывал назад, на холмы. – Не нужно никакого колдовства – лагерь-то расположен высоко на холме, и вокруг все хорошо просматривается.

– Ну, мы же говорим про Народ Пустых Озер. Спорим на две стрелы!

– Ты относишься к ним предвзято! – фыркнула Холодная Смерть. – С другой стороны, это действительно Народ Пустых Озер. Я ставлю на то, что они нападут на рассвете.

Несмотря на очень удачное расположение лагеря, Ваир на-Чандрос, похоже, разделял опасения Ледяного Сокола. Даже если он не знал о склонности Лающего Пса к ночным набегам, следы ста тридцати пяти верховых воинов скрыть было невозможно. Между повозками развесили цепи, овец загнали в загон. На крыше каждой повозки и на шестах, воткнутых в землю по всему периметру лагеря, обритый наголо священник развесил амулеты, отпугивающие демонов, из стекла и бусинок – Ледяной Сокол видел точно такие же на крышах домов, а также на поясе и на шее почти у всех жителей южных стран. В основном эти амулеты обладали довольно ограниченным действием: южане очень тревожились по поводу демонов, которые могли напугать их ночью.

Ледяной Сокол не мог избавиться от неприятного ощущения, что за ним наблюдают. С того места, где они лежали, было хорошо видно, как возле самой большой повозки с голубой крышей поставили большую квадратную палатку. Но до сих пор не было видно ни мага, ни чего-нибудь, могущего, наконец, прояснить намерения Ваира.

– Что это они делают – пытаются затемнить свет, который горит внутри? – выдохнул Ледяной Сокол, увидев, как они укрывают палатку несколькими слоями черной ткани. – А костры они тоже так закроют, чтобы их не было видно?

За работой наблюдал коренастый белый человек, тоже обритый наголо, как клоны Бектиса и священник, но с узкой полоской светлых усов. Он снял свою тяжелую кожаную куртку, и Ледяной Сокол увидел тройной алый пояс, который в южных странах носили только профессиональные Правдоискатели. Он прошел в палатку, вышел из нее и снова вошел. Когда он вышел из палатки во второй раз, к нему подошел Ваир и о чем-то поговорил с ним, потом дал какие-то указания худому высокому пожилому человеку с длинными белыми усами – по ленточкам на одежде и золоченым пикам на шлеме Ледяной Сокол понял, что это второй человек по чину.

Белоусый отрицательно покачал головой, потом еще раз. Неясно, чего именно Ваир от него хотел, но согласился тот только после того, как поговорил с Правдоискателем. Воины разжигали костры и раскатывали постели, а он ходил по лагерю, останавливался то возле одного воина, то возле другого, говорил им что-то, приобняв за плечи и кивая с очень мрачным лицом. То же самое делал и Ваир.

Бизоны у подножья холма разбежались довольно далеко. Охотники вернулись в лагерь с тремя оленями. Небо покрылось тысячью оттенков синевато-багрового, золотого и оранжево-розового цветов, и на нем появилось безумное кроваво-красное сияние, впервые возникшее в Год Двух Землетрясений, за год до Безлетнего Года.

Джил объясняла Ледяному Соколу, что цвета, в которые окрашивается небо, связаны с мировым похолоданием и движением Льда на Севере, и почему у них не было лета в позапрошлом году, но после ее объяснений у Ледяного Сокола возникло твердое убеждение, что Праотцы, отвечающие за небеса, неожиданно полюбили красные и золотые цвета. А что касается Льда на Севере, так он сдвигался на несколько футов, а то и ярдов, каждый год.

Стемнело. Люди в лагере хорошо знали правила ведения войны, поэтому сидели далеко от костров, несмотря на холодный ветер, который метался по прерии, как голодное привидение. Ледяной Сокол видел, как они время от времени смотрели на квадратную черную палатку, из которой не было видно ни огонька. Некоторые воины, взглянув на палатку, делали знак благословения.