Стивен Дональдсон - Первое Дерево

Во время одного из разговоров он резко бросил Линден:

— Боюсь, что за жизнь Джоан я заплатил собой. — Это Линден слышала уже не в первый раз. — Свобода воли вовсе не означает, что ты можешь выбирать свое будущее. Но зато она дает тебе право выбирать, как реагировать на то, что с тобой происходит. Вот на этом-то и замешана вся борьба с Лордом Фоулом. Все решения, которые мы принимаем, прежде всего строятся на нашем выборе: мы делаем это против него или для него? Именно поэтому он до сих пор не одержал нас. Не отнял кольцо силой. Он идет на риск в надежде, что мы переменим свое отношение к нему и принесем себя ему на блюдечке. Он зависим от нашего выбора, как и Создатель, впрочем. На этом краеугольном камне строится и парадокс Арки Времени, и парадокс белого золота. Сила и власть зависят от твоего выбора. Если, скажем, Лорд Фоул возьмет нас в плен и принудит против нашей воли сражаться за него, кольцо утратит свою силу, станет попросту безделушкой, и он не сможет вырваться из этого мира. Но если Создатель попытается воздействовать на нас сквозь Арку Времени, он ее попросту разрушит. Так вот. Возможно, заняв место Джоан, я лишился своей свободы выбора.

Линден не нашлась, что ответить. Ей очень не нравилось настроение Ковенанта. Но в глубине души она с радостью отмечала, что он окончательно поправился, раз уж задается подобными вопросами. И еще: ей очень хотелось, чтобы он убедил ее в том, что у нее тоже есть свобода выбора.

Основной темой их следующего разговора стал Вейн. С того дня, когда Ковенант подвергся нападению Опустошителя, странная черная фигура так и не сдвинулась с места. Он стоял в любимой позе: чуть согнув руки, взирая на все происходящее на корабле черными, как самая беззвездная полночь, глазами с равнодушием высшего знания о том, что все в мире — тлен и суета.

— Откуда нам знать, что ту атаку Мрака после Ревелстоуна он выдержал без каких-либо последствий для себя? Он же ничем не защищался. А он не так уж и неуязвим: ведь Всадники сумели удержать его в своей темнице и даже ранить.

Линден только пожала плечами: для нее Вейн всегда был загадкой. То, что именно он смог вывести ее из ступора после прикосновения Гиббона, до сих пор смущало ее.

— Может быть, дело в том, что Мрак был направлен персонально на нас, а не на него? — предположила она. — Может быть… — она с трудом заставила себя произнести это слово, — юр-вайлы сделали его иммунным ко всякой магии типа Солнечного Яда или Мрака? А дать полную защиту от физического воздействия не захотели?

Ковенант слушал ее с явным интересом, и она стала развивать свои гипотезы:

— Причем, может быть, они это сделали специально для того, чтобы ты мог доверять ему. Если бы он был абсолютно неуязвим и мог защищаться, стал бы ты ему доверять?

— Я все равно ему не доверяю, — пробормотал Ковенант. — В подкаменье Каменной Мощи он допустил, что меня чуть не убили. Не говоря уж о том, что он не защитил меня от тех несчастных из подкаменья Дюринга. А побоище, которое он устроил… — Кулаки Ковенанта непроизвольно сжались при одном воспоминании о крови, пролитой Вейном.

— А может быть и так, — голос Линден дрогнул от дурного предчувствия, — что Гиббон знает о нем больше, чем ты.

Однако по-настоящему ей стало страшно, когда Ковенант однажды затронул тему их появления в Стране. Он удивлялся, почему Лорд Фоул не говорил с Линден там, на Смотровой Площадке Кевина? Ему самому Презирающий достаточно рассказал о своих планах на его счет. У нее до сих пор звучали в ушах слова, которые Ковенант ей процитировал: «Я приготовил тебе столько мук и отчаяния, что твое сердце разорвется на куски!» Но Линден на Смотровой Площадке Кевина Лорд Фоул не коснулся ни словом, ни присутствием.

— А ему это было и не надо, — горько ответила она, — он и так знает обо мне все, что ему нужно. — Гиббон в полной мере продемонстрировал ей это знание.

— Может быть, и нет, — задумчиво сказал Ковенант, но в его глазах Линден прочла, что он вполне допускает такую возможность. — Может, он не говорил с тобой потому, что ты попала сюда вопреки его замыслам. Возможно, попытавшись меня спасти, ты застала его врасплох. И если так, то тебя он просто не брал в расчет. А значит, все, что сказал тебе Гиббон, — обычная для него ложь, способ запугать тебя так сильно, чтобы ты не представляла для них никакой опасности. Он хотел заставить тебя поверить, что у тебя нет ни малейшего шанса на спасение. А на самом деле ты представляешь очень серьезную угрозу его планам.

— Но каким образом? — жалобно спросила Линден. Такое толкование событий ее мало успокаивало. Она до сих пор чувствовала прикосновение Гиббона и понимала, что он коснулся ее не без умысла. — У меня же нет никакой особой силы.

— Ты обладаешь видением и даром целительства, — криво усмехнулся Ковенант. — Может быть, только благодаря тебе я выживу ему на погибель.

«Выживу» — это слово резануло Линден по сердцу. Оттого, что он может быть прав, легче ей не стало. Но есть ли другой способ, наконец, переломить свою судьбу? Боль Ковенанта, которую она испытала, борясь за его жизнь, служила подтверждением необходимости ее помощи. Так может быть, если она посвятит себя врачеванию без остатка, это прогонит мрак, засасывающий ее изнутри?

Куэстимун-Скиталец держался еще пять дней. Он был надежен, как гранит на палубе «Звездной Геммы». И, поскольку паруса не требовали особого надзора, на корабле затеяли генеральную уборку: Великаны скоблили палубу, выметали вездесущую соль, заменяли износившуюся оснастку, смолили канаты и паруса, чтобы предохранить их от воздействия воды. Даже эту мелкую будничную работу Великаны выполняли с не меньшим энтузиазмом, чем когда поднимались на парусный аврал.

Хоннинскрю не сходил с мостика, время от времени сверял курс по астролябии, изучал карту, короче — развил такую бурную деятельность, что со стороны могло показаться, будто он чем-то обеспокоен. Но Линден, приглядевшись к нему, поняла, что работой он пытался отвлечь себя от одолевавших его мыслей. Когда он говорил с ней, думая о чем-то своем, в его глубоко запавших глазах Линден читала страх и надежду.

На исходе пятого дня со Смотрителя Горизонта раздался крик вахтенного: «Голый Остров!» — и вдалеке прямо по курсу появилась черная скала. Сначала она казалась просто темным пятном на фоне лазурного моря, но вскоре ветер подогнал «Звездную Гемму» достаточно близко, чтобы остров можно было рассмотреть во всех деталях: конусы угасших вулканов, каменистые террасы, равнины, и везде, где находилась хотя бы щепотка почвы, вились и кустились упорные растения. Остров выглядел как огромная пирамида, вздымающаяся к небу грозным предупреждением. Над ним, как над трупом, кружились птицы. Глядя на эту скалистую гору, Линден ощутила трепет дурного предчувствия.