Андрей Столяров - Сад и канал

Вид у него был совершенно несчастный. Он словно ждал, что на него сейчас набросятся сразу со всех сторон. И опасения его были, по-видимому, не напрасны, председательствующий тут же суровым голосом поинтересовался, как это могло случиться, что город доведен до такого безобразного состояния.

– Дык, это самое, – ответил заведующий коммунальным хозяйством. И опять начал бормотать что-то о не хватающих запчастях и некомплектных ремонтных бригадах. Причем, бормотал он об этом достаточно долго, так что зал постепенно начала охватывать легкая, но неодолимая дрема. Я видел, как люди вздрагивают, чтобы отогнать сон, и трут щеки. Казалось, что на этом данное выступление и закончится. Однако тут заведующий коммунальным хозяйством допустил непростительную ошибку. То ли он сам начал засыпать во время своей путаной речи, то ли счел себя несправедливо обиженным и утратил бдительность. Тут, наверное, могло быть и то и другое. Только он вдруг ни с того ни с сего ляпнул, что если бы, это самое, не диверсии, если бы не диверсии, это самое, работать ему было бы значительно легче. Вот подорвали, это самое, значит, две подстанции, вот и сидим теперь, это самое, значит, без электричества. Укокошили, это самое, главного инженера, вот и некому, это самое, значит, наладить водопроводный комплекс. Про снабжение, это самое, газом я уже, это самое, и не упоминаю. В общем, ну никак, это самое, значит, то есть, это самое, оно, значит, никак, это самое…

Заведующий еще пытался говорить что-то в подобном духе, но тут председательствующий выпрямился и картинно поднял брови.

– Какие еще у вас тут диверсии? – железным голосом спросил он.

В зале наступила полная тишина. Все, казалось, опять застыли в глубоком обмороке. На заведующего коммунальным хозяйством было больно смотреть. Он сначала покраснел, затем побледнел, и все это буквально в какие-то две-три секунды, вдохнул, выдохнул, внезапно покрылся мутными зеленоватыми пятнами и, в конце концов, просто обвис на трибуне, точно рыба, беззвучно глотая ртом воздух.

Тишина в зале становилась невыносимой.

– Позвольте мне пару слов, – негромко сказал генерал Блинов.

Председательствующий не сразу кивнул.

Генерал Блинов не стал выходить на трибуну. Он спокойным жестом придвинул к себе черную голову микрофона и на долгие пять секунд замолчал, вероятно, раздумывая и собираясь с мыслями. Это были ужасные пять секунд. Каменели лица, и боязливо угасали в зале скрипы и шорохи. Люди застывали, как статуи, и, вероятно, опасались пошевелиться. Вдруг стало чувствоваться полное отсутствие звуков. Только тогда генерал Блинов, наконец, прервал паузу.

Он сказал, что обстановка в городе с самого начала сложилась очень тревожная. Исключительно непростая, тревожная и даже до некоторой степени угрожающая. Безответственные элементы из числа так называемого «Общественного совета», – если помните, был некоторое время назад создан такой странный орган, который сразу встал в оппозицию к официальным органам власти, – воспользовавшись удобным случаем, стали сеять среди населения панику и распространять провокационные слухи. При этом бездоказательно очернялось нынешнее руководство страны, якобы бросившее город на произвол судьбы, использовалась прямая ложь и клеветнические измышления. Целью их было окончательно дестабилизировать ситуацию, с тем, чтобы в обстановке разброда м хаоса реализовать свои политические устремления. Надо честно признать, что в определенной мере это им удалось. В частности, так называемая «эвакуация», при которой пострадали десятки, а может быть, даже и сотни мирных людей, явилась следствием злонамеренно сфабрикованной информации о якобы распространяющейся в городе эпидемии. Каковая якобы приобретает необратимый характер. Причем, всячески подчеркивалось бездействие военной администрации в этом вопросе. Что, разумеется, полностью не соответствует действительности. Как известно из заключения городской медицинской службы, никакой эпидемии в городе нет.

Здесь генерал Блинов вновь замолчал и, наверное, с полминуты сонно глядел в зал. Зал будто вымер. Я во всяком случае не слышал ни одного дыхания. Только председательствующий, точно во сне, равномерно кивал, видимо, одобряя и соглашаясь со сказанным.

Разумеется, мы не могли оставить данные акции без внимания, продолжил генерал Блинов. Городское управление внутренних дел и сотрудники Федеральной службы государственной безопасности неоднократно беседовали с представителями различных политических группировок и предупреждали их о недопустимости действий, угрожающих жизни и благополучию российских граждан. Им было предложено прекратить враждебную агитацию и перейти к деловому конструктивному сотрудничеству с городскими властями. Однако, верх здесь, к сожалению, взяли политические амбиции. Лидеры отдельных организаций, входящих в состав «Общественного совета», все-таки продолжали осуществлять свою разрушительную деятельность. Более того, они встали на путь прямого, злостного нарушения законов нашего государства. Ими были совершены несколько диверсионных актов на важнейших объектах городского хозяйства, предпринято наглое бандитское нападение на здание горисполкома, в результате чего, кстати, имеются человеческие жертвы, организовано несколько покушений на представителей местных властей. Естественно, что в этих условиях Городским управлением внутренних дел и сотрудниками Федеральной службы государственной безопасности был вынужденно предпринят ряд ответных мер…

Генерал Блинов замолчал в третий раз, но вот этой, вероятно, самой зловещей паузе не суждено было длиться долго, потому что в ту же секунду, как выстрел, ударило откидное сиденье, и я увидел, что Леня Куриц идет по проходу – даже не особенно пригибаясь и как-то торжественно прижимая к груди свой фолиант. Сейчас же ударило еще одно откидное сиденье, и еще одно, и еще. Казалось, что вместе с Курицем уходил весь зал. Я даже зажмурился. Впрочем, когда я открыл глаза, то понял, что ошибаюсь. На самом деле уходили человек девять-десять – с напряженными, мертвенно неподвижными лицами. Кажется, это были те, кто побывал в Карантине. Точно не знаю. И непонятно было, что они собирались доказать своим демонстративным уходом? Что заместитель военного коменданта города генерал-лейтенант Блинов нас обманывает? Ну и что? Это, я думаю, и так всем было известно. Или что порядочные люди не могут находиться с ним в одном зале? Но тогда порядочные люди вообще должны сидеть дома. Или, может быть, они надеялись таким образом что-нибудь изменить? В общем, глупая, несерьезная, какая-то ребяческая демонстрация. Я догадывался, что злюсь я не столько на них, сколько, пожалуй, на самого себя. Мне, наверное, тоже следовало бы встать и демонстративно уйти отсюда. Однако для этого у меня не хватало элементарной смелости, и только минут через десять, когда возникла довольно вялая перепалка между представителем Санитарного управления, требовавшим немедленной эвакуации города, и флегматичным, вдруг успокоившимся председательствующим, который снисходительно повторял: Нам этого никто не позволит… – воспользовавшись некоторым оживлением в зале, я выскользнул оттуда наружу.