Кит Ломер - Похититель тел

— Конечно, Оглеторп… но, черт меня побери, я же еще двенадцатый не мел… и…

— Неважно, нечего цацкаться с этим болваном. Это один из тех, кто сует свой нос куда не следует.

— Вот как? Оглеторп, а не этот ли парень лез по плющу в прошлом месяце, чтобы подсмотреть, как принцесса Адоранна принимает душ?

— Не имеет значения, Перси. Запри его и возвращайся к своим комиксам!

Лафайет рассеянно отметил, что Перси был выше ростом и умом блистал не более, чем Оглеторп. Он не сопротивлялся, когда его погнали до конца темного коридора, затем встал, прислонясь к стене, чтобы прошло головокружение, пока тюремщик выбирал огромный ключ на кольце у ремня.

— Скажи, приятель… ну… как это было? — доверительно обратился к нему допотопный страж, снимая наручники. — Я про… ее высочество… она голышом такая же аккуратненькая, как, парень, можно себе ее представить?

— Еще аккуратнее, — таинственно ответил Лафайет, потирая голову. — Это… это не твое дело. Но слушай… это все ошибка, понимаешь? Случайно приняли за другого. У меня новости для графини Дафны или для принцессы и…

— Ага, — кивнул тюремщик.

Когда он толкнул Лафайета в тесную и смрадную камеру, тот едва почувствовал, как провел рукой по боку другого охранника, а пальцами что-то незаметно снял и зажал в ладонь…

— Именно за этим ты и карабкался по плющу, ясно, — продолжал насмешничать Перси. — Самое подходящее алиби для такого бродяги! Я могу поспорить, что ты ничего и не разглядел…

— Это ты так думаешь! — крикнул Лафайет, когда захлопывалась дверь. Он прильнул к решетке небольшого квадратного окошка в металлической плите. — Я иду на сделку: ты передай мое послание, а я тебе все об этом расскажу!

— Идет, — с некоторым сомнением ответил Перси. — А как я узнаю, что ты не врешь?

— Даже если я вру, это все равно интереснее комиксов, — решительно заявил Лафайет.

— Псих, — надменно сказал Перси. — И вообще… что-то мне не нравится весь этот разговор, если учесть…

— Что учесть?

— Учесть, в каком состоянии ее высочество. — Нижняя губа тюремщика выпятилась. — Неужели не срам?

— Что не… Я имею в виду, не срам?

— Что принцесса находится на пороге смерти от лихорадки, которую никто не знает как лечить, вот что! И граф Алан, и леди Дафна тоже нездоровы.

— Ты сказал, на пороге смерти? — задохнулся О'Лири.

— Точно, бродяга. Говорят, уже две недели как они все разом заболели и нет надежды на выздоровление. Вот так и пришлось королю Лафайету приступить к обязанностям.

— К-королю Лафайету?

— Конечно. И первое, что он сделал — усилил охрану. Я был одним из первых, кого он нанял. Где ты-то был, между прочим?

— Но… но… но…

— Ага… тогда не больно-то умничай! — с достоинством сказал Перси. — Пока, бродяга! До встречи в компании смертников.

Лафайет сидел на куче влажной соломы, которая заменяла все удобства в камере, и оцепенело щупал шишки на голове.

— Не может быть, что все так плохо обернулось, — бормотал он. — Видно, я сам в лихорадке. Я в бреду, и мне все это мерещится. На самом деле я в кровати, а Дафна меня гладит… Постой! — вдруг подумал он. — Дафна не может лежать в кровати больная, я же ее видел в Центральной, ее вчера инструктировали как агента!

Он подскочил, застучал по решетке, пока не явился Перси с платком за воротом — он вытирал подбородок.

— Ты сказал, что графиня Дафна лежит больная две недели?

— Да, это так.

— И она не поправилась?

— Не-е. Похоже, и не собирается, бедная деточка!

— Откуда знаешь? Ты ее видел?

— Теперь я вижу, ты и впрямь спятил, деревенщина. Обещаю взглянуть украдкой на ее превосходительство сразу, как только меня повысят до адмирала.

— Кто сказал, что она больна?

Перси развел толстыми руками:

— Это то, что называется общеизвестным. Король Лафайет умалчивал об этом пару дней, а потом ему пришлось сообщить, а то все забеспокоились, что нет нигде принцессы.

Перси вынул костяную зубочистку и засунул глубоко за щеку.

— Ты видел этого короля Лафайета? — спросил О'Лири.

— Конечно. Я его вчера видел, он проводил смотр караула. Бедняга плохо выглядел. Да это и понятно, ведь эта маленькая графиня Дафна вот-вот отдаст концы и все…

— Как он выглядел?

— Знаешь… какой-то костлявый, длинноногий, с пучком коричневых кудряшек и какой-то странной улыбочкой… только вчера он не улыбался. Господи, какой характер! — Перси восхищенно покачал головой. — Ребята говорят, что еще он впервые кого-то кнутом бил.

— Он бьет людей кнутом?

— Конечно. Ну, у бедняги от проблем голова пошла кругом. Я думаю, он из-за этого пнул кошку…

— Он пнул кошку?

— Угу. Во всяком случае, пытался. Я слышал, что он всегда слыл добряком, но, думаю, когда на тебя сваливается одна беда за другой, то невольно сорвешься. А тут еще война. — Перси мрачно рассматривал зубочистку.

— Какая война?

— Да откуда ты явился, и в самом деле того, да? Война с вандалами, естественно.

— Ты хочешь сказать, что Артезия в состоянии войны?

— Сейчас еще нет. Но в любой день это может случиться, понимаешь? Эти вандалы планируют нападение. Они хотят захватить страну, чтобы воровать и грабить, и все такое. Первое, что они сделают, так это убьют всех мужчин, а всех женщин возьмут в плен!

— Кто так говорит?

— Ха! Король Лафайет так говорил в первый же день после коронования, которое ему пришлось принять, потому что принцесса слегла…

— Когда можно ждать нападения?

— В любой день уже. Вот почему все должны сдать деньги и драгоценности для организации будущей обороны. Ей-богу, стоило посмотреть, как орали богатые купцы, когда нашего брата послали на сборы. — Перси покрутил головой. — Некоторые из этих людей не имеют понятия о патриотизме.

Лафайет застонал.

— Да, приятель, сердце разрывается от всех этих дел. — Перси от души рыгнул. — Ну, скоро меня сменят. Так что расслабься, приятель, как сказал палач клиенту перед тем, как затянуть петлю…

Перси удалился насвистывая.

Лафайет неровной походкой доковылял до угла и медленно опустился на пол. Все начинало проясняться. Заговор был страшнее и лучше организован, чем он мог себе представить. Факт захвата налицо. Но не извне. Захватчик сэкономил массу времени и сил, проникнув в самый центр. Все было тщательно спланировано: сначала захват дворца, а подчинить страну уже не составит труда.

— Но как ему это удалось? — Лафайет встал и заходил по камере. — Предположим, этот Зорро наткнулся на краденое оборудование, припрятанное Горублом. Лом сказал, что в горах полно пещер, набитых этими вещами. Следовательно, Марк III в его руках, и он разобрался в его назначении. Он нашел Рыжего Быка и подсунул проклятую штуковину мне, зная, что я в достаточной степени болван, чтобы нажать кнопку. Когда я нажал, он поспешил во дворец и занял свободное место. Только… — Он задержался на мысли… — Только он не одурачил Дафну. Умница! Она почувствовала, что дело неладно, пошла в старую лабораторию Никодеуса и позвонила в Центральную по секретному телефону. Они ее забрали, и она доложила… доложила… — Лафайет задумался, почесывая подбородок. — Что она могла доложить? Она заметила, что что-то не так; она знает — я никогда не пинаю кошек. Но как ей догадаться, что я — не я, а Зорро, принявший мое обличие? Она просто подумала бы, что кто-то меня загипнотизировал или что-то в этом роде. Что бы она ни сказала, ей пришлось потрудиться, чтобы заставить этих бюрократов выслушать ее. Их политика — минимум вмешательства. Если бы они проверили, то нашли бы все явно нормальным. А им всего-то требовалось послать сюда агента, чтобы изучить ситуацию… — Лафайет остановился и ударил кулаком в ладонь. — Конечно! Какой же я идиот, что не понял этого раньше! Лом! Он же агент Центральной! Вот почему он знает то, чего не должен знать! И не удивительно, что он подозревал меня! Я заявлял, что являюсь Лафайетом О'Лири, человеком, о котором его прислали разузнать. Не удивительно, что он хотел пойти со мной в город! Он должен был за мной следить! Только… только почему он позволил мне уговорить его пуститься на поиски Рыжего Быка? Ладно, в конце концов, Рыжий Бык все равно в этом замешан. Может, он увидел в этом возможность получить дополнительные сведения к тому, что он уже знает от меня, рассчитывая, что моей персоне можно уделить внимание в любое другое время. Или, может быть… может быть, он уже уверился в моей невиновности или, по крайней мере, в том, что все куда сложнее, чем казалось вначале… и ему пришлось уйти, чтобы дать отчет штабу. Наверное, так. Он уже доложил, он вот-вот появится с бригадой принудителей из Центральной, чтобы освободить меня из тюрьмы и исправить все эти нарушения!