Александр Дорошенко - Льды и скалы

Яркиё, весенние, солнечные лучи, ослепили меня, а воздух оказался наполнен запахом пробуждающейся природы. Стоя посреди небольшой лужи талой воды в мгновенно промокших носках, я с изумлением оглядывалась по сторонам. Весна, похоже, находилась в той стадии, когда днём, жаркое солнце вовсю плавит отчаянно сопротивляющийся снег, а ночью мороз, в отместку, сковывает оттаявшую землю тисками заморозка. Повсюду виднелись чёрные проплешины, покрытые пожухлой, прошлогодней травой и ветвями ползучих высокогорных кустов. Когда я вошла в корабль, зима только началась, сейчас же она ушла, уступив место своей вечно юной противнице…

В первое мгновение, при виде солнца и весёлых весенних ручейков меня охватило чувство эйфории. Мысль о том, что ненавистный период года окончился сам собой, была приятна. Ну что поделаешь, не люблю я зиму. В детстве, она всегда, ассоциировалась у меня с голодом и холодом. Вам приходилось бегать босиком по глубокому снегу, так как бабка опять пожалела тряпок на обмотки? А есть изо дня в день жидкую вонючую бурду, сваренную из всякой дряни, потому что запасы нормальной еды подошли к концу, постепенно слабея, не зная, удастся ли дотянуть до весны? Даже мой день рожденья, приходящийся на празднование дня святой Марты-Заступницы, почти сразу после Нового Года был источником сплошных огорчений, о которых просто не хочется вспоминать. Одним словом, я ненавидела зиму, во всех её проявлениях, и была счастлива, что пришла весна, но чувство радости, почти мгновенно сменилось ужасом. Олег, Астрид, Карл, Ева-Лотта, Бьорк, и все остальные люди, которых я успела полюбить и которым была обязана, лежали совершенно без защиты у себя в комнатах несколько месяцев. Правда, мороз не мог им повредить, но опасности имелись и помимо непогоды. Спящих могли сожрать крысы или более крупные хищники, проникшие в опустевший город, как это в своё время случилось с монахами, могло произойти землетрясение, вторжение солдат маркграфа, или шайки мародеров…

Не в силах сдержать вопль отчаяния, я поспешила обратно в корабль. Больше всего на свете, мне хотелось вернуться в комнату управления и разбить чёртов компьютер, вместе с его владельцами, но это не решило бы проблему. Взяв себя в руки, я подбежала к кучке одежды и принялась торопливо одеваться. Даже если б мне ещё не довелось побывать на улице, о том, что за время моего отсутствия прошло несколько месяцев, можно было бы судить по состоянию вещей. Кожа пересохла и не гнулась, я с трудом смогла натянуть на ноги сапоги — пришлось надрезать голенища ножом, снегоступы почти развалились, а полушубок стоял колом. Кое-как напялив его на себя, я выбежала наружу, и, не оглядываясь больше, помчалась туда, где на краю долины маячила полупрозрачная фигурка Ледяного дракона.

Постепенно, я сменила панический галоп на вполне приемлемую рысь. Следовало смотреть под ноги, чтобы не поскользнуться — проталин было ещё немного, а снег, особенно в теневых местах, покрывала скользкая корка наста. Единственное, что радовало, наст оказался очень крепким, так что снегоступы одевать не пришлось. Двигаясь быстрым, спортивным шагом, я подошла к "дракону" и буквально в последний момент вспомнила, что следует обезопасить себя от его воплей. К счастью заклинание Безмолвия было коротким и действовало мгновенно. Пока неуклюжий страж, только открывал свою жуткую пасть, я успела сделать всё, что нужно и вновь погрузилась в полную тишину. Чудовище напрасно старалось, мне уже ничего не угрожало. Покровительственно похлопав его по прозрачному, стеклянному телу, и посмеявшись над своими прежними страхами, я шлёпнувшись на попу, заскользила вниз по обледенелому склону, притормаживая ногами в особенно крутых местах, потом вскочила и продолжила путь, радуясь быстрому спуску. Правда, мне всё же пришлось потратить некоторое время на ремонт снегоступов — высокие скалы закрывали солнечные лучи, снег внутри оказался глубоким и рыхлым.

На выходе из ущелья, я с удовольствием углядела, давнишнюю парочку инопланетян. Они перестали спорить и теперь шли плечом к плечу, продолжая впрочем, о чём-то оживлённо беседовать. Снег засыпал их почти по пояс, я не удержавшись, подошла вплотную, благо теперь мы почти сравнялись в росте.

— Идите домой, ребятки, — мой голос звучал, наверное, очень проникновенно. — Пока вы тут ругались, тётя Марта, всё сделала сама.

Они естественно не ответили. Интересно, сколько месяцев пройдет, прежде чем бедняги получат сигнал, что можно, наконец, возвращаться? Искренне пожелав им удачи, я продолжила движение. Потребовалось несколько часов, чтобы миновать седловину, так, что в лес мне довелось вступить уже в сумерках. Будь здесь верная Шустрая и проводник, я, наверное, ещё до полуночи смогла бы добраться до Вольного города, а так пришлось разбить лагерь, под широколапой ёлкой. Разводить костёр сил не было. С трудом, сгрызя два сухаря и большую полоску сушёного мяса, я улеглась на ложе из еловых веток и, завернувшись в плащ, почти мгновенно заснула.

Глава 10

Спокойной ночи, малыши

(Мир Ириан, Вольный город, Олег — 25 лет, Марта — 18 лет).

Когда я подошла к воротам частокола, отделявшего Вольный город от остальной долины, внутри меня бушевала настоящая буря. Сердце колотилось, словно у испуганного кролика, руки тряслись мелкой дрожью. Мысль об оставленных в опасности друзьях была невыносимой, войти в комнату и увидеть, что Олег превратился в обглоданный крысами скелет — что может быть ужаснее. Ворота оказались незапертыми, правая створка чуть отошла в сторону. Усилием воли, взяв себя в руки, я решительно вошла во двор, где мне в нос сразу ударил запах свежего навоза. Такого просто не могло быть, ведь заключённые в своих стойлах, животные должны были давно умереть от голода. Я заглянула в овчарню и увидела живых овец с ягнятами. Выглядели они конечно неважно — длинная шерсть свалялась, к тому же помещение явно давно не чистили, но во всём остальном, был полный порядок. В конюшне оказалось ещё лучше: бока лошадей лоснились, кормушки полны, навоз убран в одну большую кучу. Шустрая, заметив моё приближение, громко заржала, приветствуя, так, что я чуть не расплакалась от умиления. Скормив лошадке пригоршню мелких сухариков, случайно завалявшихся в кармане, я поспешила дальше, окрылённая надеждой.

Неожиданно, дверь общинного зала — бывшей монастырской трапезной распахнулась и мне навстречу вылетел маленький, отчаянно вопящий комочек. Я отшвырнула посох в сторону и подхватила на руки ревущую от радости Еву-Лотту.

— Марта, Марта, ты всё-таки пришла! Почему тебя так долго не было?! — захлёбываясь повторяла она, обхватив меня за шею своими маленькими, но как оказалось очень сильными ручками.