А. Котенко - Отдел странных явлений: Лесоморский детектив

— И в жаркий летний полдень мы спешим воздать ему хвалы! — сиплым голосом завершил речь старичок-капитан.

— Так, где там 'А я маленькая мерзость'? — листал я треки. — Ага, вот оно…

Под эту песню на пляж выскочила целая свора чертей из ближайшего пролеска, возглавляемая Иваном Дураковым и его помощником Костиком. В руках мальчики-проказнички держали кто картонные поганки и мухоморы, кто листья папоротника, а кто — баночки с гуашью. Те, кто были с красками, побежали к зрителям, пытаясь разукрасить их.

Когда чертовская братия исполнила весь танец, по тропинке, ведущей из лагеря, выскочил вожатый Коля из второго отряда. Напялили на него костюм здешнего национального героя Гарри Поттера: плащ вроде черной простыни, только не заштопанный, и мятую шляпу с широкими полями. Размахивая веником, насаженным на кривую березовую ветку с листиками, он начал читать свою речь:

— Я туча, туча, туча, я вовсе не медведь! — как можно более грозно вопил парень, пробегая мимо зрителей. — Громыхаю-грохочу, я над вами хохочу!

Что не медведь, и так понятно. Грохот у него раздавался только благодаря трем консервным банкам, привязанным к подолу плаща. Что до смеха — дело до него не доходило. Как понимаю — это главный злодей праздника, ряженый слуга Апопа. Кощеенко стоял спиной к реке и аплодировал таланту вожатого, когда тот старательно отыгрывал роль грозовой тучи, и всего лишь два раза подсмотрел в шпаргалку, пришитую к левому рукаву заботливой Марго. Кстати говоря, наша начальница предусмотрительно осталась в лагере, чтобы не участвовать в этом подозрительном действе. Напоследок слуга Апопа совсем не грозным голосом прочитал: 'Не полезете вы в воду, всем испорчу я погоду! Очевидно, что эта фраза повергла многих далеко не в ужас. Маш-шу сидела на траве, скрестив руки на животе, задыхалась от смеха. Судя по всему, даже ей не доводилось лицезреть столь веселого наигранного ритуала.

— Погоди, — шепнул я ей, — я тут шутку одну выдумал.

Улыбнувшись себе, я включил песню 'Девочка сэконд-хэнд', когда по той же тропинке в сторону грозной тучи вышла Дуня, деревенская девушка-напарница Коли, одетая в блестящий купальник и сверкающий на солнце серебром парик.

— Спасибо, очень своевременно, — хлопнула меня по бедру Маш-шу.

Парни из первого отряда, флиртовавшие со скуки с молоденькими кухонными работницами, от души рассмеялись над девушкой, которой по сценарию предназначалась роль молнии. Один лишь Кощеенко пригрозил мне пальцем. Ничего, это еще не последний подарок в моей подборке.

— Я сверкаю и блистаю, поразить вас всех мечтаю неземною красотой! — чеканила девушка по бумажке.

— Восемьдесят пять — семьдясят — девяносто пять, — хихикнул кто-то из толпы, ну и глазомер же у него, по мне так просто некузистая фигурой девушка с миловидным личиком.

— Электрический разряд поражает всех подряд! — вскинув руки к небу, произнесла Дуня и бросилась играть в догонялки со всеми участниками праздника.

Ее тучка-напарник не отставал.

Жаль, что эту роль исполняю не я. Не то б сковал тут половину лагеря Цепями Справедливости, они очень сильно походят на молнии, а выглядят реалистичнее. А то Дуне приходится импровизировать с блестящими пушистыми хвостиками, которые Маш-шу назвала новогодней мишурой. Погоня началась серьезная, даже мне пришлось вскочить с табуретки и, взяв любимую за руку помчаться наутек сначала от чертей, потом от тучки, а когда очередь дошла до пухленькой для своего небольшого роста молнии, я припустил так, что остановился на краю понтона, чуть не свалившись в реку. Тем временем обсохшая на солнышке Ундина продолжала причитать, мол, в грозу к Нептуну на бал никто не отправится, и только юный морячок, почесывая седую бородку, шептал:

— Надо вызвать добрых фей, и они чудесным пеньем вмиг исправят положенье!

В этот момент я отпихнул от себя вожатого Николая и, кинувшись к столу с магнитофоном, включил королёвскую народную 'Маленькую страну', под звуки которой из пролеска показалась Катерина и два десятка русалочек.

Старичок, упав на колени, вопил:

— Разгоните злые тучи и станцуйте с нами лучше!

Но к этому моменту песенка закончилась, и девочки пошли в пляс уже под куда более зажигательную 'Восточную сказку'. Я взял Машу за руку и тоже решил вспомнить кеметское прошлое. А черти и зрители, не обращая внимания на выученный девочками номер, пустились в пляс.

— Два прихлопа, три притопа, поворотец, ан, де, труа, — суфлировала Катенька своим девочкам, хлопая в ладоши, и те послушно повторяли за ней заученные движения. Некоторые путали лево и право.

И только Милагрес, невзирая на толпу, отплясывала нечто, соответствующее музыке. Ей бы да в мой дворец танцовщицей. Но, увы, невозможно.

Как только песня закончилась, все разбежались по местам, а Предводители чертей, взрослая русалка, Ундина и морячок взошли на понтон.

Катя достала из лифчика мятый листочек и принялась читать в мегафон длинную скучную речь, якобы 'заклятье изгнания Грома'. Ну кто так изгоняет стихию? Ни рифмы, ни ритма, ни вдохновения! Ясно, Паршивич. Случись сейчас над речкой настоящая гроза, вопли этой девушки никак не помогут отвести непогоду. Закончила вожатая традиционной фразой:

— Царь Нептун в свои владенья входит нынче без стесненья!

Но никто кроме меня не заметил, что в этот момент вода у понтона стала чернее ночи, и по волнам начало расползаться пятно, поблескивающее разноцветными звездочками. И только черная кошка, сидящая у меня в ногах, повела ухом.

А радостная Катя продолжала:

— Солнце светит в чистом небе, и вода струится в беге, манит чистой красотой и манит: 'Плыви, друг мой!

Девушка отошла назад вместе со всеми, кто стоял рядом, а Кощеенко объявил: 'Купаться всем! Черти и русалки смешались в одну большую кучу-малу и бросились в ручку смывать боевую раскраску. И только мы с Маш-шу угрюмо смотрели на все это сомнительное развлечение под звуки песни национального героя Мой-до-дыра. В двух десятках метрах от нас так же настороженно стоял на понтоне черт Иван в длинной заштопанной в нескольких местах мантии, пока его не сбросила в воду Предводительница русалок.

И тут началось нечто странное. Вода в реке вдруг закрутилась, образовав большую черную воронку, в центре которой оказался Иван Дураков. Остальных отдыхающих раскидало в стороны, и они сидели кто на коленях, кто на корточках, открыв рты. Ребята из старших отрядов, которым детские игрища не доставляли удовольствия, плескались у противоположного берега, но и они тут же выбежали из воды, когда увидели, как черная воронка с вожатым плывет на самую середину реки и закручивает парня, увлекая его под воду с головой.