Дарья Еремина - Рождение Императора

- Но почему?

- Не знаю, сынок. Возможно, об этом лучше спросить одного из тех, кого твой отец все еще считает друзьями…

- Ты ушла из Гильдии? – Понял я неожиданно. Мама кивнула, и ее ладонь в моих руках дрогнула. – Где сейчас Кларисс?

- Сейчас – не знаю. Но она часто бывает во дворце. Ранцесс практически не появляется в Объединенных землях. Уже год как основную массу решений принимает Кларисс. 

- Я считаю, что Воронка – это след от изъятия энергии, силы, сущности земли для формирования нового мира или устройства какого-то найденного. – Выпалил я догадку. Я не верил в возможность этого. Но эта версия так громко кричала о себе!

- Возможно.

Я уткнул подбородок на сжатые с маминой ладошкой руки. Каков может быть масштаб замышляемого Ранцессом?

- Сколько лет Воронке? Восемнадцать где-то?

Мама кивнула.

- Она ровесница Целесс. На несколько месяцев старше тебя.

- Где отец? Ты не сказала ему?

Мама молча смотрела на меня грустным долгим взглядом.

- Тебе нужно вымыться и привести себя в порядок. Если ты не хочешь чтобы люди шарахались от твоего вида.

Что происходит, мам? Что случилось, пока меня не было?

- Иди…

11.

Какое это было наслаждение – ощутить на себе теплый бесконечный поток воды и ни о чем не думать. Не удерживать связи, не думать о ее конечности, просто наслаждаться, отскребая отвыкшую от мочалки кожу. Я смеялся. Это было сумасшествием, но я хохотал и радовался, как ребенок. Избавившись от намеков на бороду и усы, я рассмеялся еще громче. Выйдя не раньше, чем через час, оделся в то, что нашел в шкафу. Все было мало в плечах и по росту. Снова примерки, как к школе…

Новая помощница по дому - Рори, шарахалась от меня как от дикого зверя. Я смеялся ее реакции, она краснела и уносилась куда-то стремительно и неуловимо.

- Ты вырос… - Сказала мама, осмотрев меня с ног до головы. – К Целесс в таком виде не стоит.

Я засмеялся в ответ.

- Совсем взрослый мужчина. – Подойдя, мама провела пальцами по волосам, убирая назад.

- Он тоже носил длинные волосы? – Прошептал я догадку, всплывшую откуда-то из глубины сознания. Мама кивнула и тут же вздрогнула. Я ухватил ее запястье. В зеленых глазах появился страх. – Как его звали?

Мама молчала несколько секунд, остановив неподвижный взгляд.

- Владимир. – Сглотнула она, отворачиваясь. Я разжал пальцы.

- Я буду к ночи. Скажи отцу, что я вернулся.

Мама кивнула, отходя.

Так просто я узнал имя мужчины, которого мама любила до отца. Возможно, единственного, кого она когда-либо любила. Я никогда не узнаю, что произошло. Мне это не нужно. Но одно это имя – факт его существования – ставил на места многие вещи для меня.

Я не решился пренебречь маминым советом забежать к портному. Но сразу же оттуда я взял летуна, чтобы увидеть, наконец, Целесс. Прошло время самой жары, солнце становилось ласковее, светя в спину и обжигая затылок. Приземлившись в самой резиденции, я особо не скрывался. Лишь, спускаясь с башни, я ушел в невидимость. Занятия сейчас как раз должны были заканчиваться.

Присев на лавочку во внутреннем садике, я почувствовал дрожь. Сад ни чуточки не изменился. Те же яблони разносили сладкий душистый аромат. Набухающие плоды шиповника рыжели по периметру. Тихо и ненавязчиво, пели птицы, шумели листья. Обитель псиоников была бы для меня опасной, если бы не сказанное с утра мамой. Они не могут пробиться ко мне… Я как какая-то там стена.

Очень приятное чувство, принимая во внимание мою нелюбовь и недоверие к этим мозгогрызам…

Через широкую арку прошла небольшая группа школяров и завернула налево. Кто-то жил в самой резиденции, но основная часть студентов размещалась в корпусе рядом с замком. Целесс, если она не имела привычки прогуливать занятия, тоже должна была пройти через эту арку. Подперев коленкой подбородок, я остановил взгляд на проеме. Какая она сейчас? Такая же маленькая – бесспорно! Такая же великолепная и притягательная. Но что-то же в ней должно было измениться за это время. Я волновался, пытаясь унять переворачивающиеся в возбуждении внутренности.

Наверняка у нее немыслимое количество поклонников. Как она смотрин на них? Что думает? У нее было достаточно времени, проведенного в одиночестве, чтобы осознать свою ошибку. Если бы не было моего браслета… Был бы я так уверен? Я пойму это сразу, как увижу ее. Как почувствую ее в своих руках. Ее взгляд, ее тело, прикосновения – скажут все за нее.

- Целесс… - Прошептал я, улыбаясь. Пусть ты не можешь найти меня, но разве можешь не слышать? Между нами целая жизнь. Вся наша жизнь! Я виноват лишь в том, что позволил тебе познать время без себя. Так ли это много сейчас?

Она шла и смеялась в группе с двумя девушками и парнем. Уже на выходе из арки смех оборвался. Целесс обернулась. Закрутилась по сторонам. Я встал, пытаясь не выдохнуть из себя саму душу, так сильно я выдохнул, увидев ее. Целесс растерянно осматривалась по сторонам, ища. Глаза стремительно наполнялись слезами, подбородок дрожал. Лоб разрезали поперечные морщинки…

Ее спутники беспокойно наблюдали за ней, замолчав. Из глаз покатились слезы. Я не сдержался сам, сглатывая. Невыносимо…

- Целесс… - Прошептал я, выходя из невидимости.

Она вскрикнула и рванулась ко мне сквозь все, что росло в саду между нами. Подхватывая ее на руки, краем глаза я заметил, как загорается алым браслет на ее запястье.

- Андрес! – Рыдала ланитка, целуя мое лицо и обнимая. – Где ты был?! Как ты мог?! 

- Прости… - Улыбался я, целуя ее. – Прости… Прости…

Чувствуя, как закружилась голова от ее близости, я сел обратно на лавочку. Целесс гладила мои волосы, плача и улыбаясь, целовала. Шептала. Я не слышал.

- Где ты был? Как ты мог?

- Пойдем отсюда… - Прошептал я в ответ, кинув взгляд через ее плечо. Ее друзья все еще стояли как недоуменные статуи, смотря на нас.

Обернувшись через плечо, Целесс махнула рукой на них. Школяры посмотрели друг на друга и пошли дальше по левой стороне, о чем-то разговаривая. Я откинулся на жесткую спинку лавки. Как я мог забыть, что ты привыкла нарушать буквально все правила и запреты, когда я рядом.

Из щелочек полуприкрытых век засветилось бледно-голубым. Я не пытался одуматься, оторваться от ее губ – она была неизбежностью. Единственной. Необходимой, как воздух. Частью меня, моей жизни, моего существа. Она лучше знала что лучше – как лучше – когда и почему… Целесс.

- Никто не зайдет, никто не увидит. – Шептала она.

Я рассмеялся, но и смех продлился не долго.

- Ты знаешь о планах дяди? – Спросил я тихо, надеясь, что голос на этом вопросе не сорвется.

Целесс привстала. Потом и вовсе села, облокотившись о стену и подоткнув одеяло подмышки. Подняла на меня светлый, ничего не выражающий взгляд.