Игорь Ковальчук - Бессмертные

— Моргана, ты же знаешь, на твой размер у меня ничего нет, — возразила Дебора. Она выпутала пуговку и обернулась. Окаменела, меряя взглядом незнакомую ей девушку. — Ты кто такая? Моргана?

— Да, мама.

Супруга властителя медленно обошла дочь кругом.

— Боже, как тебе это удалось? А ну покажись. Девушка покраснела.

— Мам, я же не одета. Ты не дашь мне свое белье?

— Да, конечно. — Дебора подошла к шкафу, вытащила что-то из одежды, первое, что попалось под руку. Дорогое шелковое белье. Пламенея от смущения под пристальным взглядом матери, Моргана оделась. — С ума сойти. Как тебе это удалось? Диета? Массаж? Подожди… Ты на фруктах сидела? На соках? Или…

— Мама, это Руин. Это он мне помог.

— Руин? А… А ты не знаешь, он затяжки с живота не может убрать? Затяжки после родов…

— Мам, я не знаю. Не думаю. Он…

— Да уж, он не косметолог. Подожди. — Супруга властителя схватила со столика сантиметровую ленту. — Так… У тебя талия теперь на целых шесть сантиметров уже, чем у меня. Руин просто чародей. Впрочем, я всегда знала, что он отличный маг.

— Мам…

— А грудь на два сантиметра больше. И бедра…

— Мам…

Бедра на три сантиметра шире, чем у меня. А ведь ты не рожала. Руин просто молодец. Уверена, мне он грудь сможет увеличить сразу на два размера. Мне пойдет, правда?

— Мама, не надо, прошу тебя.

— Чего не надо? Думаешь, мне не пойдет?

— Не меряй меня, пожалуйста. И дай мне что-нибудь надеть.

— Да, конечно.

Моргана с облегчением натянула на себя одно из платьев матери и сунула ноги в ее туфли. Платье было довольно открытое, и девушке снова стало неловко. Она уже привыкла стесняться каждого сантиметра своего тела. Но, взглянув в зеркало, поразилась, насколько она хороша в этом платье, и теперь уже застеснялась своей красоты.

Девушка едва сумела уговорить мать не бежать немедленно к сыну, дать ему отдохнуть. У двери своей комнатки принцесса поймала за мохнатое ушко пробегающего гремлина и велела принести завтрак на троих. Голод мучил ее все сильнее, и нетрудно догадаться, что раз он настолько сильно донимает женщину, то мужчины должны быть голодны просто как волки.

В комнате ее братья по-прежнему дремали, но сон их постепенно становился все более зыбким, все более легким. Когда она вошла, Руин, не открывая глаз, протянул к ней руку.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, прикасаясь к ее пальцам. Безошибочно, словно видел сквозь веки.

— Терпимо, — прошептала она. Сказать громко почему-то не получилось.

— Суставы не болят?

— Нет.

— Хорошо. — Он провел ладонью по лицу, словно Руками хотел разлепить глаза. Безрезультатно. — Ты довольна?

— Ой, Руин, о чем ты спрашиваешь? Это что-то потрясающее… Ты видел? Ты видел, что получилось?

— Мне не надо смотреть. Я и так знал.

— Ты и раньше знал, какая я?

— Именно. — Руин наконец смог приоткрыть глаза и улыбнулся ей. Улыбка получилась вымученная. — Главное, что теперь ты здорова.

— Ой, Руин. — Она опустилась на пол и прижалась к его коленям. — Ты просто чудодей.

— Почти… Дэйн, открывай глаза. Я же знаю, ты не спишь.

— Откуда ты можешь это знать? — не шевелясь и не открывая глаз, поинтересовался младший брат.

— Оттуда. Спящие дышат громко. А ты уже минуты три как перестал сопеть. Да еще и болтаешь.

Дэйн слегка шевельнул головой.

— Врешь, — отчетливо произнес он. — Ничего ты не можешь слышать. Я сплю, и не трогайте меня.

— Ладно, этого я тоже не слышал. — Руин дотянулся до брата ногой и слегка толкнул того в бедро. — Вставай. Надо двигаться, чтоб ток энергий снова пришел в норму. Слышишь?

— Не слышу. Я сплю. — Младший сын властителя с кряхтеньем приподнялся и сел. — Тебе надо, ты и шевелись… Да что со мной такое? Ты меня что, палками бил?

— Я к тебе не прикасался. Согласен, надо было взять чуть меньше энергии. Может быть. В любом случае я следил, чтоб не причинить тебе вреда.

— А ты уверен, что не причинил? Ни ног, ни рук не чую.

— Попрыгай.

Из- под кровати Морганы выглянули три гремлина, мигом накрыли на стол, раздернули шторы, открыли окно и исчезли. Один из гремлинов по пути хотел сцапать валяющийся на полу гематитовый браслет, но Руин запустил в него тапкой, и пушистое существо, немного похожее на помесь похудевшего поросенка и шиншиллы, взвизгнуло и метнулось под кровать. Принцесса залилась негромким смехом — уж больно забавны были ужимки гремлина.

— Знаешь, я думаю, мне надо заказать все новое. Все — от белья до тапочек.

— Прекрасный повод обновить гардероб. Деньги нужны?

— Зачем? — Она лучезарно улыбнулась. — Счета от портных и кружевниц приходят во дворец. На общий счет семьи. Отец никогда не упрекал меня в излишнем мотовстве, не велел тратить поменьше, так что, один раз пустившись в разгул, я его приказа не нарушу.

— Ты никогда не расходовала много.

— Конечно. Охота украшать жирную тушу. Но теперь… — Девушка мечтательно подняла глаза к потолку, поглаживая свою талию.

Руин посмотрел на нее очень серьезно.

— Не стоит тебе «теперь» особо наряжаться.

— Почему? Думаешь, мне не пойдет?

— Тебе, как красивой — по-настоящему красивой — женщине, пойдет абсолютно все. Но я даю тебе хороший совет, и поверь, тебе лучше ему последовать. Не надо слишком выделяться. И наряжаться в чересчур яркие и чересчур открытые платья не стоит.

Моргана ответила ему чарующей улыбкой. Она цвела от счастья и потому казалась поистине ослепительной. «Ты такой же, как все мужчины», — подумала она. Ревность Руина, впрочем, показалась ей естественной. Разве не его она всегда любила больше всех на свете? Она и не помнила уже, как после любой неприятности, любой обиды, любого потрясения (в том числе и после того зрелища, которое вселило в нее непреодолимый ужас перед мужчиной) она неизменно бросалась за спасением к брату. А вот он об этом помнил.

Моргана не стала спорить, а Руин — продолжать наставление.

Теперь, когда она выглядела совсем иначе, чем прежде, девушке казалось, что она и дышит по-иному, и видит. Мир, прежде монотонно-серый, расцветился радугой. Когда пришли портные, которым принцесса отправила приглашение через слугу, и раз вернули перед ней самые яркие ткани, она ощутила, как Вселенная засияла всеми этими красками. Касаясь шелков и бархата, девушка наслаждалась их нежностью, их лаской и мыслью о том, что теперь-то она может позволить себе любой наряд. Ей хотелось всем улыбаться.

Портные работали быстро. Руин и Дэйн еще не успели толком прийти в себя после магического лечения, как Моргана надела первое в своей жизни собственное ярко-алое платье (раньше она носила только темные, тусклые цвета). Посмотрев на себя в зеркало, принцесса решила, что она неотразимо хороша.