Игорь Ковальчук - Черно-белая война

– Рик, какого черта? – возмутился Лайварро. Пыхтя, он продолжал драться, примеривался закрутить Арману руку, но тот гибко выворачивался. – Совсем обалдел?

– Извини, – и швырнул еще одно заклинание. Снова не попал. Еще одна попытка.

Парализованного чарами черного мага, Руина спеленало судорогой. Он упал на бок и, ударившись спиной о столик, замер. Закричала Моргана. Она кинулась к брату, попыталась повернуть его, но одеревеневшее парализованное тело стало очень тяжелым, как это обычно и бывает в таких случаях. Девушка отшвырнула мешавший ей столик и принялась теребить Армана. Он никак не реагировал на ее усилия, что, впрочем, было понятно. По щекам Морганы потоком текли слезы, а она и не замечала этого.

– Да все с ним нормально, – раздраженно бросил Рикардо и жестом снял заклинание. Руин мгновенно поднялся с пола, хотя после парализующей судороги у него должно было болеть все тело. – Как ты посмел, Мортимер? Как ты посмел напасть на моего друга? Ты вообще понимаешь, что за такое я могу тебя запереть в камеру и кормить хлебом и водой?! Да я могу…

– Рик, прекрати! – оборвал его Ринальдо. – Прекрати. Что ты из себя строишь невесть кого? Ничего ты не сделаешь.

– Как это не сделаю? Если он будет вести себя так, если будет нападать на тебя или меня…

– Вот-вот, – проворчал выглянувший из-за двери гремлин с большим белобрысым гребнем. – Они тут и посуду побили. Что за безобразие? Так и никакой посуды не напасешься.

– Рик, заткнись. А ты, Мэрлот, не лезь в разговор. Рик, это я на него напал. Ты меня запрешь в подвал?

– Да нет, – ответил смущенный Алзара. – Тебе можно… Что это на тебя нашло?

– Да так. Повздорили из-за… из-за различий в концепции магической космогонии.

– Ты хоть понял, что сказал? – Рикардо покачал головой. – Ой, да ну тебя… Мортимер, не ершись. Ты бы поосторожнее. Слушай. А как тебе удалось поставить ему синяк, если на тебе блоки?

– Удалось, – проворчал Руин, осторожно обнимая Моргану.

– Рино, слышишь? Ты обмишулился. Хороша работа, если заблокированный парень может тебе поставить фингал. Так он тебе и шею свернет запросто.

– Вряд ли. Молодой человек двигался ощутимо медленнее, чем мог. – Лайварро кивнул Арману. – И двигался правильно – без эмоций и не сознательно, а так, как подсказывали рефлексы. С подобными движениями блокам бороться сложно. Вот если бы он обдумывал свои действия, шевельнуться бы не смог. Я ориентировал блоки на мысли. На что же еще? На возможности? Не смеши.

– Так это ты сделал эти блоки? – спросил Руин.

– Ага. Как думаешь, неплохо?

– Отвратительно. Отвратительные ощущения. – Молодой человек помассировал руки у браслетов. – Это было обязательно?

– Как видишь – да, – заявил Рикардо, величественно махнув рукой. – Ты же кидаешься на своих хозяев. Прям как бешеный.

– На кого? – выпрямился Арман. У него снова начали темнеть глаза. – На хозяев?

– Руин, не кипятись сразу, – вдруг очень спокойно сказала Моргана.

Все замолчали и посмотрели друг на друга. Рикардо смущенно прокашлялся.

– Ну… Я не имел в виду… Просто… хм… Ты, скажем так, у нас в гостях, вот в этом смысле и…

– Хороши гости…

– Руин… – устало напомнила девушка.

– Ладно, хватит, – вмешался Ринальдо. – Мы повздорили, друг друга не поняли – бывает. Руин, я не приставал к твоей сестре и обещаю – приставать не буду. Не веришь – спроси у нее. Мы с Морганой просто немного выпили, а потом поболтали.

Руин покосился на сестру, и, к его удивлению, она улыбнулась. Слегка кивнула:

– Все так. – И, помедлив, добавила: – Ринальдо рассказывал мне о себе. О своих взглядах на женщин.

– Он тебя не обидел?

– Да нет же, говорю тебе. Ты мне что, не веришь?

– Да с какой стати ты перед ним оправдываешься? – возмутился Рикардо, глядя на своего друга взором оскорбленного в лучших чувствах человека.

– Братец, ваши нравы запудрили тебе мозги. Я обращаюсь с человеком по-человечески, ну и он со мной тоже будет по-хорошему. Я уважаю Мортимера, что он так волнуется за сестру, так следит, чтоб с ней все было хорошо. Я бы тоже волновался за свою сестру, если б она у меня была. Я верно говорю? – Он посмотрел на Руина.

Что тут было ответить? Арман кивнул. Рикардо, все еще взбудораженный, пыхтел, подгонял гремлинов, собиравших черепки и подтиравших пол. На Армана он старался не смотреть, но молодой человек почувствовал, что хозяин замка – в общем-то неплохой парень. Просто, как и все Алзара, он не в меру вспыльчив и совершенно не понимает никаких шуток – забавный, но в общем-то невредный человек.

Отношения между Ринальдо и Руином наладились довольно скоро. Еще почти две недели Арман ходил за сестрой по пятам, следил за каждым ее шагом, но общение девушки и Лайварро, который неизменно вел себя ровно и любезно, оставалось дружеским. Моргане нравилось беседовать с лучшим другом хозяина замка, но она всегда старательно держала его на расстоянии. Ринальдо нисколько не обижался и на более доверительных отношениях не настаивал.

Да, сказать по правде, на девушку у него оставалось немного времени. Большую часть дня Лайварро проводил в своей лаборатории, иногда забывал даже пообедать – куда уж там общаться. Единственное, о чем он никогда не забывал – искупаться в море после долгого и трудного рабочего дня. Руину нравилось упорство и работоспособность молодого парня из неведомого мира, хотя не слишком устраивало то, как использовались результаты его работ. От блоков с «добавкой» – кольцом, не позволявшим пленнику нападать на хозяина с кулаками или оружием, у Руина ныли мышцы. Хотелось сковырнуть их как угодно, хоть ногтями.

Но не получалось.

Впрочем, уверенность, что Ринальдо не представляет опасности для Морганы, успокоила Армана ненадолго. Не прошло и недели, как Рикардо, давно уже заметивший, что его пленница – редкостная красавица, решился наконец поухаживать за нею. Поскольку он был не слишком ловок в общении с женщинами, особенно красивыми (именно перед красивой женщиной у мужчины почему-то порой не хватает слов), то и ухаживания были неуклюжие. Недостаток уверенности Алзара пытался возместить напористостью.

Моргана стала от него прятаться.

В то же время Рикардо не пытался силой получить чего-нибудь от пленницы. Он смущался, краснел, бледнел, и потому даже Руин, который при малейшем посягательстве на благополучие сестры чернел взглядом и ярился, не стал его бить. Только посмотрел – и Алзара сразу стало как-то не по себе. Не оттого, что Рикардо испугался своего пленника, а потому, что, ухаживая и боясь отказа, мужчина становится слишком уязвим к насмешкам или неодобрению. Влюбленный подсознательно хочет, чтоб все вокруг одобряли его поведение, чтобы всем вокруг он нравился – тогда и предмет его желаний кажется ему ближе. Мол, если я так хорош, может, и она меня выберет?