Элизабет Хэйдон - Рапсодия: Дитя крови

Преодолев следующую полосу деревьев, они увидели лесистую долину, напоенную поразительно чистым и ароматным воздухом. Пока путники пробирались мимо дубов, ночные шорохи леса стихли; тишина стала осязаемой. В первый момент Рапсодия ничего не сумела разглядеть.

А потом мощный луч лунного света наполнил долину, отчего воздух сгустился и стал казаться белым. Когда глаза приспособились к новому освещению, Рапсодия поняла, что смотрит на священный белый дуб Сагию.

Глубокие, точно реки, вены пробороздили серебристо-белую поверхность коры. Рапсодия не видела ветвей — ствол Великого Дерева был таким высоким, что нижние ветви терялись в темноте. Землю устилала палая листва, зеленая и свежая, с яркими золотыми прожилками.

Рапсодия не могла рассмотреть все Дерево сразу, таким оно было огромным. Если бы они втроем встали вокруг него, то вряд ли бы им удалось докричаться друг до друга. Оно бы с легкостью заполнило всю рыночную площадь Истона, где во время праздников собирались сотни людей. Одни только размеры Дерева вызвали у Рапсодии такой благоговейный трепет, что она забыла о своих спутниках.

Оглядевшись наконец по сторонам, девушка обнаружила, что Акмед и Грунтор исчезли. Рапсодию охватил ужас, у нее похолодели руки. Она вдруг поняла, что ей совершенно неизвестны намерения ее спутников. Однако глубокий покой долины остановил растущую панику, как только низкий гул наполнил сознание. Рапсодия вновь услышала песнь Дерева, глубокую и неизменную, и ощутила в этой простой мелодии мудрость столетий. Она закрыла глаза и отдалась на волю музыки, стараясь запомнить ее навсегда.

Девушка стояла, внимая песне Дерева, и складки у нее на лбу разгладились, напряженные плечи опустились. Впервые за последние две недели — с тех пор, как за нею захлопнулись двери «Шляпы с пером» — она была свободна от изнуряющей тревоги. Ее наполнило ощущение мира и справедливости; и она вспомнила о существовании тех граней души, о которых давно забыла.

Она снова слышала язык лириков и материнский голос, как это не раз случалось во сне; мать рассказывала древние легенды и пела ритуальные песни, прославляющие чудеса природы, чудеса огромного Дерева.

Рапсодия не знала, как долго она стояла с закрытыми глазами, слушая сердцем гипнотическую мелодию, но сразу пришла в себя, когда на плечо ей легла рука, а в ухо зашептал тихий голос:

— Где ты была? Пошли, мы тебя ждем. Удивленная, Рапсодия обернулась:

— Ждете? Зачем? Я думала, мы собирались поклониться Дереву. Именно этим я сейчас и занималась.

— Обойдем дерево. Я нашел главный стволовой корень. Рапсодия стряхнула руку с плеча:

— Ну и что?

— Мне бы не хотелось проливать здесь кровь. — В голосе Акмеда появилась угроза.

Рапсодию вновь охватил панический страх, но теперь она разозлилась:

— Что это значит? Ты мне угрожаешь?

Акмед показал ей какой-то предмет. Ей пришлось отвести глаза, так ярко вспыхнул на нем отраженный свет. Когда к Рапсодии вернулась способность видеть, девушка поняла, что Акмед держит в руке ключ, сделанный из материала, напоминающего кость, но блестящего, точно полированное золото, — казалось, он был покрыт пленкой, вобравшей в себя солнечный свет.

— Хочешь взглянуть, как он работает? Или ты намерена и дальше стоять здесь как дура?

— Нет, я намерена, как дура, последовать за тобой. Она сердито зашагала вслед за Акмедом, обходя Дерево.

Потом еще раз посмотрела вверх, но так и не смогла разглядеть, где начинает сужаться ствол.

Спустя некоторое время ей наконец удалось увидеть сочную листву Дерева, которая отражалась в огромном озере с южной стороны. Песнь Сагии плыла над водой, и в душе Рапсодии отзывались серебряные холодные струны.

Она задержалась на несколько мгновений, чтобы насладиться красотой представшей ее глазам картины, а когда отвела взгляд от озера, оказалось, что Акмед вновь исчез. Девушка побежала за ним и вскоре заметила, как он склонился над чем-то в тени. Она подошла и заглянула через его плечо. Акмед держал в руке ключ, по самую головку погрузив его в землю у основания Дерева.

— Смотри, — сказал он.

И решительно повернул ключ.

В разные стороны полетели разноцветные искры. Тонкая линия красного света показала очертания узкого прохода, а потом погасла.

Рапсодия отступила, не сводя глаз с ключа. Грунтор между тем вытащил из земли огромный прямоугольный кусок корня. Из образовавшегося отверстия на Рапсодию глянула такая кромешная тьма, что ей показалось: еще немного, и мрак затопит все вокруг.

— Что вы делаете? — воскликнула она, прежде чем Акмед успел закрыть ей рот ладонью.

— Тихо! Послушай, и я тебе все расскажу. Именно здесь находится одно из мест, где родилось само Время. Корни и сила Дерева распространяются на весь Остров. — Акмед отпустил Рапсодию и развернул ее лицом к себе. — Нам нужно уйти. Мы должны бежать туда, где даже демон, который нас преследует…

— ДЕМОН?

— Впрочем, демон — это еще слишком мягко сказано… Чудовище, которое снабдило меня ключом, не имеет туда доступа. Дерево обладает могущественным волшебством; оно связано с тканью мира. Это метафизический коридор. Нам нужно идти туда, куда приведут нас корни Дерева.

Рапсодия бросила на него сердитый взгляд:

— Ну так ступайте!

— Пойдем вместе.

— Не могу и не хочу, — ответила девушка, и у нее дрогнул голос. — Зачем мне идти с вами?

— А разве тебе не хочется взглянуть на начало Времени? Ты сможешь увидеть сердце Дерева, сердце всего мира. Разве лирин в силах отказаться ощутить биение сердца Дерева?

— Нет.

Грунтор, успевший оттащить в сторону кусок корня, так что получилось нечто вроде двери, посмотрел на нее и улыбнулся:

— Вот что я скажу тебе, мисси. Пойдем с нами, и ты сможешь помешать нам попортить корни. Сами мы… ну, ты понимаешь.

Рапсодия не сумела сдержать стон ужаса:

— Вы не осмелитесь! Это священный дуб, средоточие мудрости всех лиринов — всех, а не только тех, что живут в лесу. Если вы причините ему вред…

— Плевое дело, мисси!

Рапсодия с ужасом посмотрела на Грунтора, который скрылся в тесной дыре.

Акмед подошел к Дереву и стал смотреть, как великан спускается вниз, загородив проход своей широченной спиной.

— Неужели ты не хочешь посмотреть, как оно выглядит изнутри?

Рапсодия жаждала этого всем своим существом, но сама мысль о вторжении вызывала у нее отвращение, казалась осквернением — двое убийц входят в святая святых Сагии. Рапсодия видела, как они сражаются, и понимала, что не в силах им помешать, но она без колебаний отдала бы за Сагию жизнь.

— Остановитесь, — потребовала она, вытаскивая кинжал. — Уходите отсюда.