Джеффри Лорд - Раб Сармы

Наконец колонна нанизанных на цепь людей подобно змее вползла по крутой тропинке на высокое каменистое плоскогорье и остановилась на отдых на краю отвесного утеса. Вдалеке, залитые неярким тусклым золотом закатного солнца, поблескивали крыши башен, дворцов и храмов Сармакида. За городом алело море, и Блейд уже ощущал слабый йодистый запах соленой воды. Над удлиненным прямоугольником гавани, перекрытой огромной бронзовой цепью, вздымался лес корабельных мачт. Этот вид не был неожиданным для странника; Пелопс не раз говорил ему, что Сарма — морская держава.

Застонав, маленький учитель в изнеможении опустился на землю. Остальные рабы чувствовали себя не лучше; каждый падал там, где стоял. Лишь Блейд остался на ногах, скрестив на груди мускулистые руки; он пристально разглядывал зеленую равнину, что начиналась у подножия утесов. Перед ним простирался полуостров, длинным треугольником выступавший в море. Город был построен на северной его стороне и защищен рвами и каменными стенами; в центре его, на холме, к которому сходились все улицы, стоял дворец правительницы — длинное невысокое сооружение из мрамора, с единственной башней, увенчанной флагштоком.

Прищурившись, Блейд стал рассматривать гирлянду цветных вымпелов, свисавших с этой мачты. За время путешествия он заставил Пелопса описать назначение каждого флага, памятуя, что каждый образованный человек в Сарме понимал их сигналы. Флажков применялось около полусотни, и выучить этот нехитрый алфавит было нетрудно. Сейчас на поперечине флагштока висело шесть вымпелов: ярко-красный, означавший приветствие; затем — флаг с цветами верховного фадранта; синий с желтым крестом — символ срочного приказа; розовый с багряным кругом — знак воина; белый с черной полосой — это соответствовало понятиям «чужой», «не принадлежащий Сарме»; последним следовал вымпел правительницы. Обозрев эту гирлянду, Блейд легко прочитал: «Приветствую Экебуса. Доставь чужака немедленно. Пфира».

Пелопс, отдуваясь, тоже бросил взгляд на флажки, потом в ужасе перевел глаза на Блейда.

— Они разлучат нас, сьон… Я это чувствую!

Разведчик угрюмо кивнул.

— Думаю, ненадолго. Я увижу Зену и тогда…

— Если увидишь, сьон, — с тяжелым вздохом прервал хозяина Пелопс. — Ты все еще не понял, что жизнь простолюдина в Сарме ценится в медный грош. Владычица наша Пфира сильна и жестока — по-своему, не так, как Экебус. Она бережет свою власть… Ходят слухи, что иногда пропадают дочери тайрины — из тех, что поумнее… Она прожила сто лет и собирается жить вечно. Десять тысяч мужчин ублажали великую Пфиру, но красота ее не увяла до сих пор. Она не стареет и, наверно, никогда не умрет.

Блейд шлепнул своего компаньона по затылку.

— Не паникуй, малыш! Похоже, трудная дорога ослабила разум великого оратора. Мы ведь решили, что эти истории — просто сказки для малых детей. Никто не может прожить сто лет, сохранив молодость. Так что…

В этот миг с равнины донесся оглушительный грохот. Взмыли густые клубы бледно-желтого дыма; они поднимались вверх, ветер подхватывал их и нес к мглистому небу. Блейд понюхал воздух, сморщился: запахи серы и горелой плоти перебивали чистый морской аромат.

— Откуда эта вонь, Пелопс?

Сармиец вытянул дрожащую руку к гигантской статуе Бек-Тора, что возвышалась на равнине за городской стеной. Блейд не слишком внимательно разглядывал ее; город и гавань интересовали разведчика гораздо больше. Теперь он внимательно присмотрелся к каменному идолу, и то, что он увидел, ему не понравилось.

На плоской физиономии божества от уха до уха зияла огромная пасть — словно бог хищно ухмылялся, глядя на покорный город. Пока Блейд рассматривал статую, грохот раздался вновь, и чудовищный рот изверг огромный язык пламени и дыма. Снова долетел уже знакомый запах, и снова Блейд сморщился и бросил вопросительный взгляд на маленького учителя.

Пелопс начертал перед грудью священный знак.

— Это великое изваяние Бек-Тора Сармакидского, сьон. Жрецы очищают его чрево от сгоревшей плоти и костей — вот откуда этот мерзкий запах. Когда прибудет Черный Оттос, на равнине под городом устроят большой праздник с жертвоприношениями. Бек-Тору отдадут рабов и преступников, а также младенцев, девочек… — Пелопс снова начал дрожать, из глаз у него хлынули слезы. — Я думаю, милостивый сьон, хорошо бы тебе поскорее встретиться со своей тайриотой… Так будет лучше для нас обоих.

Блейд был совершенно согласен с ним; ему очень не нравился этот устрашающий аромат крематория. Из пасти божества опять вырвался язык пламени и дыма, словно в его утробе качали огромные меха,

На белом жеребце к ним подскакал Экебус; за ним шагали десять солдат с копьями наперевес. Они окружили Блейда, затем с ног разведчика сбили кандалы.

— Мы отправляемся во дворец, — предупредил фадрант. — Зена, я думаю, истосковалась… Да и ты, наверно, горишь от нетерпения?

В тоне верховного фадранта чувствовалась издевка, темные прищуренные глаза горели злобой. Блейдом вновь овладели тревожные предчувствия.

— Я готов. — Поднявшись на ноги, он показал на Пелопса. — Снимите с него цепь. Он мой слуга и нужен мне. Мы оба — под защитой тайрины.

Внезапно Экебус разразился хохотом. Затем свесился с седла, разглядывая Пелопса, и опять расхохотался, тыкая пальцем в маленького человечка.

— Этот? Эта мразь — под защитой тайрины? Трусливый болтун, наказанный за богохульство? Я кое-что знаю о нем — его предала собственная жена! Видно, немного радости приносил он ей в постели, клянусь милосердным Беком!

Фадрант продолжал смеяться, потом к нему присоединились солдаты. Маленький человечек съежился на цепи, не подымая глаз на Блейда.

Экебус выпрямился в седле и сделал знак солдатам; те стали древками копий подталкивать Блейда к тропинке, уходившей вниз, к городу. Пелопс, опустив голову, сидел на земле.

Фадрант смерил беглого раба взглядом, погладил бородку.

— Да, тайрина будет очень огорчена, — насмешливо заметил он, — не увидев такого бравого молодца! Но я надеюсь, она переживет это огорчение. На худой конец, я привезу ей твою голову, раб.

Внезапно Пелопс откинулся назад и с яростным вызовом посмотрел на Стража Побережья; слезы на его глазах высохли.

— Не смей называть меня рабом! — крикнул он, вытягивая трясущуюся руку к фадранту. — Я не раб, и никогда не стану рабом!

Экебус выхватил меч и плашмя ударил Пелопса по макушке.

— Станешь, мразь! Как я скажу, так и будет! — он показал солдатам на тропу. — Ну, вперед!

Блейд рванулся к маленькому сармийцу, но шеренга фадритов ощетинилась копьями, тесня его к обрыву. Он не стал сопротивляться. Похоже, Пелопс не очень пострадал, разве что на темени вздулась большая шишка. Солдаты надвигались на Блейда, Экебус, нахмурившись, поигрывал мечом. Разведчик шагнул на тропу.