Дмитрий Петров - Силь

Миралисса осторожно присела на краешек стула, оказавшегося невероятно удобным, откусила кусочек пирога — и не заметила, как умяла целых пять штук, — до того хороша была выпечка! После этого она блаженно откинулась на спинку стула, оглядывая полупустой зал. Несмотря на отсутствие обилия слушателей, на небольшом возвышении в центре зала старался менестрель — в котором она с удивлением узнала паренька, спасшего Дона в бою около ворот. Не очень умело и не всегда попадая в такт, но очень старательно, торжественно и красиво — парень пел. Миралисса постепенно заслушалась, её глаза заблестели, и она уже не могла оторвать взгляд от бледного лица менестреля. Она почти увидела наяву те величественные фигуры героев, что ожили в балладе, словно они встали перед её глазами, великие фигуры героев седой древности были рядом с ней, обрели плоть и кровь.

За соседним столом сидели обычные работяги, но от них не доносилось обычных шуточек и смеха — в зале стояла тишина. Люди словно превратились в каменные изваяния и слушали песни с восторгом в горящих глазах. Менестрель перевел дух и запел о благородном воине, который дал обет верности своей даме, с тех пор ни одна прекрасная воительница, ни одна искусительная колдунья не могла даже пошатнуть его верность. А он любовь к своей даме пронес через битвы с Черным Властелином и его прислужниками. Он посетил сказочный Валинор — обитель Валаров на континенте Аман, и хоть ничто не увядало и не сохло в том краю, и листья были безупречны, и живущие не старели и не болели — не захотел там остаться, ибо его любовь находится в маленьком городке, где живет в обыкновенной хижине…

Невозможно не восхищаться, — мелькнула у Миралиссы мысль, — и невозможно менестрелю не верить! Потому ли, что такова волшебная власть песни, то ли в самом деле хотят верить в настоящую дружбу, верность, любовь и преданность, в то, что встречается так редко, потому так и ценится, потому так и жаждется… А во что веришь, то и случается.

Когда парень окончил песню, все присутствующие наградили его таким громом аплодисментов, что он смутился, покраснел и постарался поскорее улизнуть, не только не попытавшись собрать с присутствующих денег, но даже забыв на возвышении свою лютню. Только после этого Миралисса вернулась к действительности и прислушалась к диалогу своих спутников.

— Да не было его уже здесь! — гном стукнул кулаком по столу, едва не опрокинув бочонок с пивом. — Успел удрать. Но на улице я другого такого агитатора поймал, призывавшего к тому же самому — да ещё и теми же самыми словами.

— И? — заинтересованно поднял бровь Дон.

— Да не знал он ничего, заплатили ему — хорошо, между прочим, заплатили, — вот он и отрабатывал гонорар.

— И что ты с ним сделал? — спросила Миралисса.

— Я его отпустил, но он после этого как понёс какую-то чушь про магократию и непонятную «сведомость», побуждающую его ненавидеть всех, кроме орков… в общем, я не выдержал и дал ему пинка, чтобы он убрался поскорее с глаз моих.

— Ты его хоть не убил?

— Нет, он живёхонек, только вот сесть не сможет очень долго! — с самым невинным видом проговорил гном.

— Это, конечно, хорошо — но об их планах мы не узнали… — с сожалением протянул Дон.

— Ничего, у меня есть одна зацепка, — с хитрым блеском в глазах произнёс гном. — Я ему сказал, что если увижу ещё хоть одного призывающего куда-то там выйти, то я его… гм… В общем, плохо ему будет.

— И ты полагаешь… — начал было Дон.

— Я полагаю, что они постараются меня отыскать и устранить опасность с моей стороны. А для этого нужны мозги, а не набор дурацких лозунгов. Значит, хоть один умный в этой компании устраняющих да отыщется. Вот тогда-то я его и порасспрошу!

— Мы расспросим! — проговорили в один голос человек и эльфийка.

— Ну да, я так и сказал, — как ни в чём не бывало выдал гном. — Я их сначала ждал у ворот харчевни, но их всё не было, а потом зашёл сюда хлебнуть глоток-другой пивка…

— Бочонок-другой, — абсолютно с гномьей интонацией протянула Миралисса.

Дон не смог сдержать улыбку, а гном и не старался её сдерживать — наоборот, расхохотался в голос.

— Кстати, Грахель! — вдруг вспомнила Миралисса. — А твои спутники? Не подвергнутся ли они нападению вместо тебя? Ведь… для людей…

— Верно, для многих людей всякий, кто с бородой — это гном, — протянул Грахель. — Но ты не волнуйся — их здесь нет. Я их послал… за подмогой. Я их телепортировал в одну крепость, где располагается небольшой отряд гномов из клана Воинов…

— И этот небольшой отряд справится с армией орков? — в голосе Дона явственно прозвучало сомнение.

— Конечно, справится, — весь вид гнома выражал абсолютную уверенность. — Да они этих орков разгонят, как эльф с луком — куропаток! Ты не сталкивался с гномами из клана Воинов?

— Да вот как-то… не доводилось, — осторожно ответил Дон. — Видеть я их видел, а вот в деле — нет.

— О, ты много потерял! Это словами не описать, это надо видеть… или спеть об этом! Кстати, это идея! Заодно и внимание к себе привлеку!

Гном долил остатки пива из бочонка в кружку, покачал его, вытряхивая капли, заглянул внутрь… Убедившись, что там ничего не осталось, залпом выпил содержимое кружки и, пошатываясь, направился к возвышению в центре зала.

— Пойду ему проаккомпанирую, что ли? — поднялся со стула Дон и с улыбкой подмигнул эльфийке. — Не возражаешь?

— С удовольствием тебя послушаю, — в тон ему ответила Миралисса.

Посетители зашушукались и с интересом уставились на гнома, с трудом взобравшегося на возвышение. Он поднял лютню, оставленную пареньком, что-то бегло подкрутил в ней, ещё, ещё… Дон удивлённо хмыкнул и расчехлил свою лютню, став рядом с гномом. Грахель взял первый аккорд, второй третий… Полилась мелодия, не очень плавная, но задорная. Дон с удивлением посмотрел на его пальцы — с виду неуклюжие, но очень точно и ловко управляющиеся со струнами, и, уловив мотив, вплёлся в него своею лютней.

— Уважаемые посетители харчевни… э-э-э… Как называется это заведение? Впрочем, неважно! Уважаемые посетители! Даже проще — уважаемые! Сейчас для вас прозвучит песня, которая называется "Песнь гнома из клана Воинов". Попрошу учесть, что я к этому клану — не отношусь.

Гном заиграл громче — и запел. Мгновение спустя Дон подхватил песню, и исполняли они её вдвоём, хором, хотя голос гнома, оказавшийся, на удивление Миралиссы, довольно приятным — наверняка был слышен на всех прилегающих улицах.

Служение войне — завидней доли нет:Доспехами скрипеть и всех рубать мечом!Катана за спиной, под мышкой арбалет,Кто в наши встал ряды, тому все нипочем!

Шагай, шагай вперед, отъявленный маньяк,Сметая как таран все на своем пути —Зачем тебе решать, кто друг тебе, кто враг?Рази подряд всех тех, кто не успел уйти!

Железные бока, стальная голова,Извилина одна, и ту оставил шлем…Силен ты и могуч — зачем тебе слова?Махнешь своим мечом — и никаких проблем.

Кто сильный, тот и прав — так истина гласит.Победный гаркни клич и на врагов — вперед!Мифрильная броня надежно защитит,В обнимку с топором маньяк везде пройдет.

Топорщится, как ёж, победно борода,В глазах твоих — огонь, и страшен твой оскал.Увидевший хоть раз, запомнит навсегда,Коль от руки уйдет, сжимающей кинжал.

Но вот, окончен бой, врагам пришел конец,Ты всех их порубал, и отдохнуть присел:Ты сам себе маньяк и сам себе певец —Еще раз победил, и сам себя воспел.

Песня, прерываемая взрывами хохота, закончилась — и довольный гном принялся раскланиваться под гром аплодисментов. Вдруг он застыл во время очередного поклона — без видимой причины, и медленно, очень медленно принялся разгибаться, и на его лице застыла маска ледяного спокойствия, под которой Дон почувствовал — что-то необычное… Страх? Не может быть! Но тем не менее — так было.