Александр Башибузук - Хроники Горана. Прознатчик

— Завтра перед отбытием, — я решил еще раз все хорошенько обдумать. Никогда не поздно отказаться.

— Етить твою напегекосяк! — громко выругался хафлинг, впрочем, довольно беззлобно. — Ну и хген с тобой. Завтга — так завтга. Идем жгать…

— Идем…

Стол ломился от яств, я успел уже довольно проголодаться, так что упрашивать меня не пришлось. Клятый хафлинг все-таки усадил меня между сегрианками. Сам конечно устроился во главе стола — а точнее, рядом со своей пышной и статной женой Франкой. Не знаю, как у остальных подгорников, но доступные мне для обозрения дамы сего народа оказались повыше ростом, чем их мужи. Впрочем — какая мне разница? Дамы у них на привилегированном положении, по шахтам не лазят, вот и удались ростом в силу исторических причин. А может, просто мужики подгорники любят таких статных — что тоже вполне укладывается в рамки привычных мне сведений о народе гномов из моего мира. А вот своей привлекательностью, хафлингессы меня скорей удивили. Вот и Франка — такая привлекательная женщина — свежая, румяная, пазухой полна, вся такая улыбчивая. Правда, опять же, видно с норовом — Мирон рядом с ней себя ведет показательно примерно. И есть во Франке что-то напоминающее змею… да-да… такое расчетливое и хищное. И это, при всей ее внешней привлекательности. Глаза! Да, холодные глаза. Вот чем она похожа на змею… Хотя… может она просто стерва?

Пета устроилась рядом со своей мачехой. Она уже избавилась от своего тренировочного наряда и нарядилась, как я понял, в женский наряд своего народа. Светлая блуза с пузырчатыми рукавами, шнурованный корсет, прочеркивающий и так не маленькую грудь и множество украшений из золота и серебра — массивное причудливое ожерелье, большие узорчатые серьги, десятки браслетов и узенькая диадема, усыпанная блестящими камешками. Волосы она уложила в сложную замысловатую прическу из множества косиц. Странно… обе гномы очень хороши собой, но, вполне адекватно оценивая их привлекательность, я ничего не чувствую к ним как к женщинам. Абсолютно ничего. Может, слишком свеж в памяти образ Малены?..

Мощный толчок в плечо вывел меня из состояния созерцания хафлингесс.

— Сибилла ап Андреес!!! — сегрианка сидевшая слева от меня, с широкой улыбкой стукнула себя кулачищем в грудь

Последовал второй толчок, только уже с другой стороны.

— Гудрун ап Андреес!!! — правая воительница повторила жест соплеменницы и добавила: — Одна мать, один отец, я старшая!

Сестры говорили на ославском языке вполне правильно, только немного порыкивая на гласных звуках и иногда проглатывая окончания слов. Впрочем, это не удивительно — все жители севера, вроде как, были потомками балто-словенских племен. Вплоть до Скалистого Хребта, Сумрачной Пущи и Румии с Харамшитом, все говорили примерно на одном наречии. В том числе и сегрианцы — но они были как раз самыми южными представителями этих племен. Кстати, сестры оказались почти одинаковые с виду — почти, потому что у одной рваный шрам рассекал правую бровь, а у второй щеку и губу. Не знаю, с кем они подрались, но шрамы возникли явно не от ударов клинка. Когти?

— Гор… — я подался со стулом назад, чтобы видеть обеих сагрианок. — Гор Лешак. Белый Лешак.

Прозвище пришло как-то само по себе — в голове мгновенно отобразился образ громадной лохматой фигуры, и на языке сразу возникло это слово. Нет у меня родовичей и семьи, сам себя называю, как хочу — а кто захочет оспорить — пожалуйста. Так и есть лешак. Одинокий лешак… Почему белый? Откуда я знаю? Потому что не черный.

— Хорошее имя!!! — воительницы одобрительно закивали. — Страшный, большой, сильный — похож. Теперь пить!!!

Пить… Мирон на стол явно расщедрился — чего только на нем не было. Множество рыбы в разных видах, целые запеченные окорока, сыры, даже свежие фрукты неведомо как попавшие на стол, не говоря уже о приснопамятных барашках. А посуда… посуда вся из чеканного олова, тяжелая как камень и нарочито пышно украшенная. Хафлинги, что с них возьмешь.

Я отломал от ягненка заднюю ногу, попробовал и поскорее схватился за кубок с пивом. Да-а… перца и иных специй явно не пожалели. Но вкусно, пожалуй, стоит до конца разобраться с баранчиком. Особенно под такое питье…

Мирон по праву хозяина сказал несколько обычных тостов: во славу Богов, за успех торговли, за здоровье и этим ограничился. Больше никто никаких здравиц не произносил. Меняла неспешно и чинно переговаривался с братом, оказавшимся пока неженатым. Насколько я понял, они как раз обсуждали его матримониальные планы. Благодаря предстоящему родству с сильным и могущественным родом, род Мирона и Сидора автоматически перескакивал на несколько ступеней в иерархии и мог претендовать на более выгодные партии — чему оба нешуточно радовались.

Пета и Франка, тоже оживленно переговаривались, порой бросая на меня заинтересованные и даже в чем-то игривые взгляды. Я приметил, что они общались как закадычные подружки, а не как мачеха и падчерица. И еще, к моему великому на то удивлению, Петунья не выглядела опечаленной своим предстоящим бракосочетанием. Однако загадка; по ее поведению я первоначально сделал вывод, что гнома от перспективы замужества не в большом восторге. Странно, но по большому счету не существенно.

Сибилла и Гудрун с впечатляющим темпом опрокидывали кубок за кубком, и довольно рыкая, рассказывали, сколько и как они угробили разного народа, всяческой нечисти и вообще, какие они грозные воительницы. При этом плотоядно пожирали мою персону глазами и судя по всему строили какие-то планы. Хм-м… почему «какие-то»?.. Тут и так все ясно… Ладно, попробуем так…

— Каирн! Могила могучему зловещему чародею! — я подпустил в голос жути. — Имя ему было Гундяй Черная Луна! Значитца схватились мы с оным драугаром в битве лютой!!!

— О Сестры!!! — Сибилла прониклась и в волнении схватилась за свой кинжал. — И что?

Гудрун просто по ручку вогнала в столешницу большую вилку и в чувствах гаркнула какое-то замысловатое ругательство.

— Чувствую, не сдюжу, ибо великой силы чародей был и еще большую обрел в посмертии проклятом… — мой голос трагически стих. — И тут вознес я молитву Старшим… — еще пауза, — и наложил на себя обет не прикасаться к девам прекрасным…

— Сиськи Лилит[31]!!! — в один голос изумленно охнули сегрианки.

Я чуть было не расхохотался, но сдержался и продолжил:

— …не прикасаться к девам прекрасным, и была мне дарована сила великая, и сразил я чародея вот этой рукой! И снял с него как свидетельство сего деяния, вот этот меч!

— Старшие!!! Совсем не прикасаться? — горестно взвопила Сибилла.