Георгий Садовников - Спаситель океана, или Повесть о странствующем слесаре

А я продолжил свои поиски и вскоре заметил маленькую водяную воронку, крутящуюся на одном месте. Острие воронки касалось песка. Именно здесь из Океана уходила вода, точно через сток в ванной.

Над воронкой сгрудились рыбы всех мастей. Они стояли, наверное, часами, смотрели, как вытекает вода, забыв от горя, кто тут хищник, а кто жертва, и только печально пошевеливали плавниками.

Я протолкался через эту толпу, извлек из чемоданчика инструмент и за каких-то десять минут заделал, запаял, залудил повреждение.

Что тут началось, Вася, когда морские жители увидели, что дно перестало течь! Рыбы заплавали хороводом, забегали по дну морские ежи и звезды. Даже крабы-отшельники и те отважились ради веселья оставить свои дома. А чтобы такое событие стало настоящим праздником для всех, хищные рыбы объявили этот день разгрузочным.

Порадовавшись вместе с обитателями Океана, я собрал инструмент и решил было возвращаться на берег, да передумал и прилег под кустиком коралла вздремнуть перед обратной дорогой. Спать на дне, надо прямо сказать, очень удобно. Мягко спать, и потом, вода тебя все время обмывает. Проснешься утром — умываться не надо. Было только неудобство одно: даже во сне приходилось грызть молекулы. Иначе нельзя: забудешь об этом или крепко уснешь — встанешь утопленником.

Поэтому я спал вполуха и слышал, как кто-то ходит неподалеку, скрипит песок под его подошвами. Хотел взглянуть на гулену, да веки уже слиплись от сна. Зато проснулся я бодрым, вскочил на ноги, начал делать зарядку, да так и замер с поднятыми руками. На том самом месте, где было залатано дно, опять крутилась воронка.

Мне показалось, что вижу нелепый сон. Будто не вставал еще. Потому что если уж я брался что-то чинить, так, считай, делал это один раз и навеки.

Я зачерпнул горсть морской воды, промыл глаза, чтобы проснуться совсем, но видение не исчезало. Тогда мне стало ясно, что это вовсе не сон, а настоящая горькая явь. Вода в самом деле закручивалась воронкой и уходила сквозь отверстие в дне Океана.

И вновь к месту аварии сбежались подводные жители из всех окрестных зарослей и нор. Они окружили дыру и теперь с еще большей печалью шевелили кто плавниками, кто усиками, будто говоря: «А мы-то радовались, бедные. Но, видать, безнадежны наши дела, если уж и слесарь-водопроводчик не спас Океан».

«Нет, здесь что-то не так», — сказал я скорее себе, чем подводным жителям, потому что им недоступен человеческий язык, и опустился на колени перед дырой.

Как я и предполагал, латка была цела. Но зато рядом с ней появилось совершенно новое отверстие.

Я сел на песок по-турецки, начал размышлять над совершенно новым и до сих пор неизвестным явлением физики. Но даже моя богатая фантазия была бессильна разгадать загадку природы. «Как это могло получиться, что дырка появилась сама собой?» — спросил я себя, и тут мой взгляд невольно обратился к обитателям Океана.

Уж у них-то было что рассказать, они видели своими глазами, как стряслась новая беда, и могли помочь найти причину аварии.

Морские жители поняли, что мне нужно, и залопотали на все лады, кто с помощью ультразвука, а кто и просто жестикулировал усами. Особенно старались дельфины: они возбужденно свистели, пуская трели, ну точно курские соловьи.

Но между нами по-прежнему стоял языковой барьер, и это сводило на нет все горячие усилия моих новых помощников. Обе стороны были просто в отчаянии.

Тогда я, как и во всех безвыходных случаях, обратился за советом к себе.

— Что делать? — спросил я с тревогой.

— Знаешь, что? Попробуй-ка и ты посвисти, — ответил я лукаво.

И я просвистел такие слова:

— Эй, дельфины, а сейчас вы меня понимаете? Прием.

— Мы вас отлично понимаем, — свистнул самый крупный дельфин, наверное старший по званию, и добавил: — Прием.

Тогда я сказал на новом для меня языке:

— Очень жаль, что первый контакт между гомо сапиенс и простым животным произошел при столь грустных обстоятельствах, и все же я поздравляю всех — и вас, и себя — с этим великим историческим событием!

— Спасибо! Мы вас поздравляем взаимно, — просвистел старший дельфин.

— Спасибо, — просвистел я, благодаря и подводных жителей, и себя за поздравление.

Итак, торжественная часть была закончена. Настал черед для деловых переговоров.

— Скажите, пожалуйста, — засвистел я, — случайно, вам не приходилось присутствовать при образовании вот этой новой дыры?

— Приходилось, — ответил старший дельфин. — Хотя и в самом деле случайно. Ваше предположение оказалось верным. Видимо, вы довольно смышленое существо.

— Спасибо за комплимент, — сказал я с помощью все того же свиста. — А теперь опишите подробней, как все произошло.

— Постараюсь, — ответил дельфин. — Это выглядело так. Едва вы уснули под кустиком коралла, как сверху опустился такой же, как и вы, гомо сапиенс. В руках он держал пешню, которой гомо сапиенсы, или, как вы себя называете, люди, долбят лунки в замерзшей реке. Так вот, опустившись к нам, этот экземпляр гомо сапиенса подошел, то и дело оглядываясь на вас, к месту прежней аварии и, подняв пешню, пробил новую дыру в многострадальном дне Океана, и теперь сквозь нее вытекает вода — источник нашей жизни. Совершив дурной поступок, этот гомо сапиенс показал вам язык и вернулся на сушу.

— А вы не знаете, кто этот человек? — спросил я, впрочем, без всякой надежды на положительный ответ.

Но, к моей радости, старший дельфин сказал:

— К сожалению, мы с ним знакомы давно. Его зовут Браконьером! И кстати, первая дырка тоже его работа. Может, вас также заинтересует, — добавил дельфин в заключение.

— Но зачем ему нужно было дырявить дно Океана? — спросил я, не сдержав изумления. — Что обычно делают браконьеры? Они глушат рыбу взрывчаткой и ставят сети в запрещенных местах.

— Это не простой, а Великий Браконьер, и у него великие масштабы, — заметил дельфин с грустной усмешкой. — Он хочет осушить Океан. Чтобы потом пройтись по бывшему дну и собрать всех рыб сразу оптом.

Я чистосердечно поблагодарил своего собеседника за ценные сведения.

Как видишь, Вася, первые контакты человека с живой природой проходили в деловой обстановке и в атмосфере полного взаимопонимания.

Позднее я написал об этом в журнал «Пионер», но мне ответили, что это выдумка от начала и до конца и сколько ни свисти, дельфины все равно ничего не поймут. Правда, журналисты сами не пробовали свистеть, но они уверены твердо, что из этой затеи ничего не выйдет, ровным счетом, — грустно сказал Базиль Тихонович. — Но, может, это и хорошо, что они не пробовали. А вдруг бы у них ничего не вышло, и тогда бы меня назвали выдумщиком, правда? — добавил он, оживившись.