Владимир Скворцов - Жизнь продолжается (СИ)

Купцы мотаются по реке, по морю шныряют лодии и карбасы, за зверем приходится всё дальше и дальше уходить. Здесь все дела надо зимой делать, а летом к зиме готовиться, уголь, дрова, продукты — всё надо запасать. У нас нет такого времени, когда спокойно. Вон в Двинске уже сколько мастерских построили, даже несколько верфей работает, а лодий не хватает. Сами начали саночки делать, только моторы из Сурска приходят.

А все равно мало. Зимой саночки для наших условий самый лучший транспорт. Правда груза маловато берёт, но бегает быстро. Зато трактора таскают здоровые обозы. Для них даже специальные мелкие речки и ручьи охотники находят, чтобы дорогу сократить. Вот они и таскают всё, что можно, собирают груз для весеннего каравана. А он большой бывает. Это раньше Маска отправлял по три лодии, сейчас уходят и по десятку, и то считается не самый большой караван. Вот он и успевает за сезон обернуться.

Правда, сейчас решили немного по — другому делать. Все товары зимой свозим в Устюг, оттуда весной на лодиях перебросим по Сухоне до Белого озера, там разгрузимся, заберём свой груз, который для нас подготовят, и обратно. Таким образом можно будет раза четыре за сезон сходить. А это уже немало. Так вот и выкручиваемся, слишком много грузов нам надо сюда завозить.

Севастополь, Дан, командующий экспедиционным батальоном

А территория‑то оказалась пустая. Нет тут никаких хазар, ушли они. Не так давно, правда, но ушли. Остались какие‑то пахари из их рода — племени, но они как бы сами по себе. Я когда об этом сообщил Азамату и Вышате, оба обрадовались, да я и сам был рад выше крыши. Вот только Вышата предупредил меня, что зимой, возможно, заявятся печенеги. Ничего, придут — встретим.

А так мы договорились поставить редуты, типа наблюдательных постов на месте старых поселений. Их ещё Вик отметил на карте, в первую очередь Керчь. А тут выяснилась очень интересная подробность. Раньше дорогу в эту землю, перешеек, перекрывали вал и ров. Правда, сейчас они почти разрушены, но восстановить их будет гораздо проще, чем строить заново. Да и с обеих сторон тут море, можно просто пустить воду, никто к нам в гости не придёт.

А поверху поставлю редуты. Об этом плане я сообщил в Сурск, меня поняли, обещали прислать при первой возможности людей, чтобы хватило на все опорные пункты, и дать два трактора. Вот это будет хорошо. С ними мы быстро прокопаем всё, что надо. Так что постепенно ко мне приходит уверенность, что здесь мы выстоим при любых условиях.

Строительство поселения идёт полным ходом. Стены ещё не закончили, но они уже заметны, и по высоте почти в человеческий рост. Хорошо помогают местные. Для них тут сейчас праздник. Во многих случаях, конечно, работают не сами, а отдают своих рабов, так я и плачу им в половину, если не меньше. А для них и это радость, они тут буквально умирать собрались. Так что думаю, проблем с помощниками у нас не будет.

Но тут нужны мастера и рудознатцы. Судя по рассказам местных, здесь есть железо и уголь, они его горючим камнем называют. Да и земля здесь добрая, зерно хорошо родится. У местных здесь почти ничего и не развито — растят зерно, фрукты, вино делают, горшки лепят, рыбу ловят. И больше ничего. По рассказам, в прежние времена они торговали с варварами, ну, такими же как мы, и всё отправляли в их Константинополь.

Тем и жили. И были они, как бы это сказать, — передовым острогом Империи в этих землях. Да вот не сложилось. А сейчас они никому оказались не нужными. Кочевники тут стали всем распоряжаться, всё под себя забрали. Да вот и они не по себе кусок отхватили. Хазары надорвались, получили от арабов, мы ещё немного добавили. Так что все пришлые теперь отсюда убрались.

А для нас оказался самый благоприятный момент. Старые хозяева ушли, новые ещё не пришли. Эти земли оказались бесхозными, ну а мы их вроде бы как подобрали. Теперь осталось здесь хорошо укрепиться и удержать взятое. Я, кстати, отправил сообщение в Сурск, попросил ещё катеров или малых лодий. Они тут должны подойти в самый раз. Вдоль берегов плавать, небольшие грузы перебрасывать по берегу, чувствую, тут много придётся острогов или редутов ставить. Или башни, как Маска в своё время делал.

Междуречье Вислы и Даугавы, Веснян, егерь

Наш отряд уже неделю идёт по следам тварей, вырезавших очередное селище кривичей. И ведь далеко зашли, не на границе земель, на пять дней пути вглубь территории забрались. Страшно там было. На что уж охотники и воины привычные ко всему, но и те отводили глаза. Убитые мужики, бабы с распоротыми животами, дети, пришпиленные копьями к стенам. Что делать, никто и не раздумывал. Набрали патронов, гранат, нагрузили на себя картечницы и пошли.

Опытные попались бандиты. След свой очень хорошо путают. Тем более, леса и болота это сделать позволяют достаточно просто. Порой и теряли след, но после долгих поисков всё же находили его и продолжали преследование. И чувствуется, конец пути уже близок. Открыто не идут конечно, сторожатся, но уже скорее по привычке. А мы наоборот удвоили своё внимание.

Но так или иначе, любая дорога заканчивается. Закончилась и эта. Нашлось поселение, из которого были бандиты. Мы даже увидели последних из них, входивших в ворота, которые сразу же были закрыты. Само поселение стояло на поляне, до границ леса было порядка восьмисот метров, так что нам места вполне хватало. Что делать — мы все прекрасно знали. Это была уже не первая операция возмездия, и мы давно уже не вступали ни в какие переговоры с бандитами. Они приводили только к лишним жертвам.

Так что наш отряд разделился на три группы, по двадцать человек в каждой. Все они расположились равномерно вокруг поселения на опушке леса, в каждом было по четыре картечницы. После того, как всё оказалось готово, начался обстрел поселения со всех сторон гранатами. Любые попытки выбраться за стены пресекались стрелками, так что никто уйти не смог.

После того, как обстрел был прекращён, последовала зачистка, никого раненым умирать не оставляли. Просто добили всех. В этой войне сложились определённые правила. Пленных на ней не брали ни та, ни другая сторона.

Глава 13

Сурск, правитель Земства Виктор II

Невысокий светловолосый мужчина, по внешнему виду пятидесяти лет, стоял у широкого окна, заложив руки за спину и перекатываясь с пятки на носок, смотрел на ледоход. Повседневная егерская форма с погонами полковника облегала ладно скроенное тело, не поражавшее с первого взгляда чрезмерной силой. Таких обычно называют жилистыми. Лицо было изрезано глубокими морщинами и отмечено несколькими шрамами. С силой потерев лицо руками, он произнёс: