Кристина Кашор - Королевское чудовище

Потом, в тот же самый год, Накс умер от дурманящих зелий. Когда структура власти изменилась и перестроилась, Файер увидела то же, что и Брокер, Арчер и Роэн: королевство на грани нескольких возможных вариантов перемен. Неожиданно оказалось, что жизнь может пойти по-иному.

Информирована она была потрясающе полно. С одной стороны — доверительные откровения Кансрела, с другой — все, что Брокер узнавал от своих шпионов и шпионов Роэн. Она знала, что Нэш сильнее Накса, что иногда ему удается противостоять Кансрелу, но все же он — легкая добыча по сравнению с младшим братом, принцем. В свои восемнадцать мальчишка Бриган, смехотворно юный командующий, как говорили, был умен, тверд, полон сил и энергии, а еще — зол, и единственный из всех знатных людей в Столице не поддавался влиянию Кансрела. Некоторые из здравомыслящих, кажется, видели в Бригане всю разницу между продолжением беззакония и разврата и переменами.

— Принц Бриган ранен, — объявил Брокер однажды зимним днем, когда она зашла навестить его. — Я только что получил весть от Роэн.

— Что случилось? — пораженно спросила Файер. — Он выживет?

— Каждый январь в королевском дворце устраивают торжество, — начал Брокер. — Несколько сотен гостей, танцы, вино и прочая чепуха, и тысяча темных коридоров, в которых легко устроить засаду. Судя по всему, Кансрел нанял четверых бандитов и приказал им подстеречь Бригана и перерезать ему горло. Бриган прознал об этом и был готов. Он убил всех четверых…

— Всех четверых — один? — изумленно и недоверчиво переспросила Файер, упав в кресло.

— Юный Бриган — искусный воин, — хмуро отметил Брокер.

— Но его тяжело ранили?

— Он будет жить, хотя поначалу врачи беспокоились. Его ударили в ногу, он потерял страшно много крови. — Брокер подкатил кресло к камину и бросил письмо Роэн в трескучее пламя. — Мальчик едва не распрощался с жизнью, и я уверен, что Кансрел на этом не остановится.

Тем же летом при дворе Нэша в спину Кансрелу вонзилась стрела, выпущенная из лука одного из самых верных бригановых военачальников. Файер шел пятнадцатый год — точнее, в тот день ей как раз исполнилось четырнадцать — когда она получила из Столицы весть, что отец ранен и, вероятно, умрет. Она заперлась в своей комнате и разрыдалась, даже не зная точно, о чем плачет, но не в силах остановиться, зарываясь лицом в подушку, чтобы никто не услышал.

Конечно, Столица славилась своими целителями, а также открытиями в области медицины и хирургии. Там человека могли спасти от таких ран, от которых в любом другом месте он непременно бы погиб. Особенно — человека, который способен заставить внимание всей больницы вращаться вокруг него.

Через несколько недель Файер получила известие, что Кансрел будет жить. Она снова убежала к себе в комнату и в совершенном оцепенении рухнула на постель. Когда оцепенение прошло, к горлу подступило что-то кислое и ее начало тошнить, а в глазу лопнул сосуд, оставив на краю зрачка кровоподтек.

Иногда, когда разум Файер отказывался признать какую-то важную истину, говорить за него решительно начинало тело. Измученная и ослабевшая Файер поняла его послание: настала пора пересмотреть то, насколько сильна ее власть над Кансрелом.

Когда приевшиеся кошмары снова вырвали ее из объятий сна, Файер отбросила одеяла, завязала волосы, нашла сапоги и оружие и прокралась мимо Марго и Милы. Большая часть войска спала под холщовыми навесами, только ее охранники улеглись под открытым небом, окружив палатку. Как и прошлой ночью, Муза и трое других воинов играли в карты при свете свечи. Над ними простиралось великолепное, усыпанное звездами небо. Когда Файер посмотрела наверх, у нее так закружилась голова, что пришлось схватиться за ткань палатки.

— Леди Файер, — сказала Муза, — мы можем что-нибудь для вас сделать?

— Муза, — ответила Файер, — боюсь, вы имеете несчастье охранять человека, которого мучает бессонница.

— Сегодня снова куда-нибудь полезем, миледи? — рассмеялась Муза.

— Да, и я прошу за это прощения.

— Мы только рады, миледи.

— Полагаю, вы говорите так, чтобы мне стало легче.

— Нет, в самом деле, миледи. Командующий тоже бродит по ночам, но он не соглашается на охранника, даже когда ему приказывает король. Пока мы с вами, у нас есть повод приглядывать и за ним.

— Понятно, — сказала Файер чуть насмешливо. — Только пусть людей будет поменьше, — добавила она, но Муза не стала слушать и разбудила столько же воинов, сколько прошлой ночью.

— Нам так приказано, — объяснила она, пока те сонно поднимались и брали оружие.

— Но если командующий не следует приказам короля, почему вы должны следовать его приказам?

От этого вопроса брови взлетели вверх не у одной только Музы.

— Миледи, — проговорила та, — каждый в этом войске спрыгнет вслед за командующим со скалы, если он попросит.

В груди Файер заплескалось раздражение.

— Сколько вам лет, Муза?

— Тридцать один.

— Должно быть, командующий кажется вам мальчишкой.

— А вы — младенцем, миледи, — сухой ответ Музы заставил Файер невольно улыбнуться. — Мы готовы. Ведите.

Она направилась к той же груде валунов, на которую уже забиралась сегодня, чтобы оказаться ближе к небу, потому что чувствовала: так ее охранники смогут быть поближе к тому, кто не позволяет себя охранять. Он скрывался где-то в этих камнях, но холм был достаточно широк, чтобы можно было разминуться.

Файер нашла высокий, плоский камень и уселась на него, а стражники расположились по окружности. Закрыв глаза, она позволила себе утонуть в ночи, надеясь, что это вымотает ее и она сможет уснуть.

Почувствовав, что в их сторону идет Бриган, она не шевельнулась, но открыла глаза, когда стражники отступили подальше. Он стоял, опершись о камень в нескольких шагах поодаль, и смотрел на звезды.

— Миледи, — приветствовал он ее.

— Ваше высочество, — тихо отозвалась она.

Мгновение он просто стоял, гладя вверх, и Файер спросила себя, не кончился ли на этом их разговор.

— Вашего коня зовут Малыш, — сказал он наконец, порядочно изумив ее неожиданным выбором темы.

— Да.

— Мою лошадь зовут Толстушка.

Файер заулыбалась.

— Ту черную кобылу? Она и правда толстая?

— Мне так не кажется, — ответил Бриган, — но что не я дал ей имя.

Файер вспомнила, кто дал имя Малышу. Да и как можно было забыть человека, которого Кансрел мучил из-за нее.

— Малыша так назвал контрабандист, который его продавал, человек по имени Каттер. Очень жестокий. Он считал, что если лошадь не слушается Хлыста, значит, не вышла умом.