Александр Гарин - Игры Предвечных

   Жители Нижних котлов были уже привычны к визитам принцессы Марики. Однако многие из них все же вышли посмотреть на ее проезд. Среди выглядывавших из окон и из-за оград посельчан, высокая гостья узнала кузнеца и его жену. Душу ее вновь кольнуло уже старым, но все не желавшим затупляться укором совести. Приехав сюда в первый раз, Марика еще пребывала на службе Инквизиции. Тогда она не была обращена в женщину и с гордостью носила славное имя Марк Альвах. Инквизитор Альвах ошибочно принял дочь кузнеца Бьенку за ведьму, и тем самым погубил и ее, и ее горячего и дерзкого на язык брата Бертолфа. Сын кузнеца, который слишком смело бросился на защиту сестры и неосторожно оскорбил посланника Святейшего, вынужден был сразу бежать из селения, и с тех пор его никто не видел. Бьенка же сгинула в столице, куда ее увезли против воли, оставив родителей в одиночестве коротать старость. И хотя ни кузнец, ни его жена не могли узнать в прекрасной принцессе Марике Инквизитора Альваха, проезжая мимо них, романка невольно подогнала коня.

   Миновав последнюю улицу поселения, отряд принцессы добрался до огромной широкой изгороди. Изгородь эта была сложена из обтесанных каменных плит и казалась незыблемой. Попасть на другую сторону можно было только через Великие Ворота, которые даже теперь день и ночь охраняли воины поселка, что неусыпно бдили в сторожевых башнях по обеим сторонам от прохода. Несмотря на то, что Кедеэрн и его люди совсем недавно проезжали здесь, когда покидали Прорву, теперь Ворота опять были заперты. Пока их открывали, центурион, как мог связно, рассказывал хмурившейся принцессе о положении дел. Каменная чума задела Нижние Котлы лишь отмахом, собрав щедрую жатву со срединных частей страны. К тому же весть о том, что хмель препятствует распространению болезни, успела добраться раньше, чем чума довершила здесь свой разгром. Но несмотря на то, что мужчин в Нижних Котлах оставалось все еще много, все они были настолько пьяны, что едва годились для боя. Центурион, несмотря на собственную поддатость, сумел донести до Марики это неприятное положение вещей.

   - Твари чутко откликаются на наше п-присутствие, - обдавая принцессу запахом перегара, сообщал он то, что Марике было известно и так. - А легионер-ры... едва сп-пособны п-поднять мечи. Мы, конечно, ст...раемся поддерживать к-костры и... и стер-р-речь дор-о-о-огу, но... Если вашему высочеству будет угодно... идти через неогороженную П-Прорву... Мы м-можем пот-терять всех людей и все равно не дойти... И ваше высоч-чество окажется в оп-пасности. Ну, п-правда, п-принцесса, люди очень п-пьяны...

   - Вижу, - сквозь зубы процедила Марика, понимая, что ее дело оказывается еще сложнее, чем ей представлялось из столицы. - Отбери четырех... самых трезвых. Попробуем пройти тихо. Возможно, Светлый будет благоволеть к нам, и удастся добраться без боя. Если нет... значит, через седмицу-другую манны вернутся и поработят тех, кого не убьют.

   Центурион с силой протер лицо, заставляя себя отрешиться от мыслей о принцессе и думать о судьбах страны.

   - Но... - он тряхнул головой, вытрясая из нее хмель. - Вше высочство... отчего ты полагаешь, что даже если тамошние люди не отк-кжутся нам пом-мочь, в нашем мире они сами не заболеют кам... каменной чумой?

   Одна из створок Великих Ворот, наконец, поползла в сторону, открывая проход ровно настолько, чтобы мог проехать всадник. Теперь, когда у Нижних Котлов было мало защитников, а те, кто были, едва держались на ногах, воины не рисковали отворять ворота во всю ширь даже перед принцессой.

   - Знаю, что не заболеют, - Марика мотнула головой в сторону образовавшегося проема. - Позже поймешь. Сейчас веди к Прорве. Заодно подумай, кого мы могли бы взять с собой... на ту сторону.

***

  Лиска из рода Бурых и ее сестра Рыська ехали в хвосте отряда принцессы Марики, украдкой бросая взгляды по сторонам. Впрочем, особо смотреть было пока не на что. После того, как Великие Ворота захлопнулись за их спинами, всадники пустили лошадей легкой рысью по мощенной камнем дороге, которая более всего походила на широкий коридор. С обеих сторон этот коридор ограждали высоченные и толстые стволы каменного дерева, с которых строители с большим трудом стесали ветви. И только вместо потолка в проеме между двух стен виднелось хмурое вечернее небо.

  ... В последний миг перед самыми воротами принцесса Марика осадила коня. Обернувшись к сопровождавшим ее четырем лучницам, некоторое время она испытывающе и пристально вглядывалась в их лица. Ее высочество сама была юной женщиной. Помимо того, принцессу до замужества обвиняли в ведьмачестве, и поговаривали, что не без причины. Однако четыре молодые лучницы испытывали необъяснимое смущение перед ней не из-за этого. Взгляд принцессы Марики словно прожигал насквозь каждую из них, обдавая едва заметным пренебрежением и одновременно заставляя чувствовать себя неловко. Все женщины в отряде понимали, что они сопровождают ее высочество лишь потому, что других телохранителей у нее попросту не было.

  - До сих пор вы были хорошей охраной, - нежный голос принцессы звучал резко. - Но дальше - Прорва. Если хоть одна из вас желает повернуть назад - сделайте это сейчас. Валите обратно в поселок и ждите там. Мне легче отпустить, чем воевать и с тварями оттуда, - она резко кивнула в сторону огражденной дороги, - и с бабскими истериками. Кто хочет? Ну?

  Но, несмотря на более чем настоятельное приглашение, отряд принцессы не потерял ни одного воина. Все женщины вызвались продолжать путь. Ее высочество не выразила по этому поводу радости или досады, и вернулась в головные конников, туда, где ее уже поджидал центурион Кедеэрн. Долгий путь через долину, которая вела к границе миров, начался в полном молчании. Лишь временами полупьяный центурион с долей развязности обращался к принцессе, вспоминая подробности ведения работ и происшествий, о которых он еще не успел рассказать. Принцесса же до самой Прорвы больше не проронила ни слова. Она лишь досадливо дергала щекой и морщилась, когда главный над оставшимися в живых мужчинами сильно ей досаждал.

  Лучницы не успели соскучиться от не менявшегося вида деревянной стены по обе стороны от дороги, когда внезапно поняли, что серость, которая наползла так незаметно и все больше темнела, заслоняя дневной свет, была не просто облачной хмарью вечернего неба. Впереди на расстоянии всего нескольких конских перебегов колыхалась грязно-серая и очень густая туманная пелена. Пелена эта была вокруг дороги и над дорогой. В ней тонуло вечернее небо и даже вершины бревен, из которых была сложена стена. Лишь на самом пути между незыблемых деревянных укреплений она была совсем редкой, едва различимой. Огненные камни, которые лежали в основании каждого из вбитых в землю бревен стены, как могли разгоняли страшную мглу. Хотя полностью избавить от нее дорогу не могли.