Серж Брюссоло - Запретная стена

Сгорбившись, они продвигались вперед в колеблющемся пятне факельного пламени, которое едва разгоняло темень.

Внезапно Нат ощутил прикосновение. Чья-то невидимая рука ощупывала его грудь, его живот… Вскоре к ней присоединились еще десятки пальцев, которые наперебой теребили его уши, нос, губы… Он вздрогнул от отвращения. Еще одна ладонь тем временем потянулась к его гениталиям, словно взвешивая их.

— Держись спокойно! — шепнула Сигрид. — Призраки уже здесь, окружили нас. Хотят вернуть себе то, что палачи оторвали у них во время допросов под пытками. Если бы не амулеты, нас бы уже растащили на кусочки. Кажется, таким способом они надеются вернуться к жизни… Утопия, конечно, но как их в этом убедить? Сохраняй хладнокровие, призраки отстанут, как только мы покинем туннель. Наверное, не хотят входить в допросную, она до сих пор наводит на них ужас.

Нат стиснул зубы. Он чувствовал себя куском коровьей туши, который мясник задумчиво вертит из стороны в сторону, выбирая мясцо получше.

Как только туннель закончился и они ступили в широкую галерею, ощущение чужих рук исчезло.

— Гун пытался убить тебя! — неожиданно бросила Сигрид. — Я видела, как ты вернулся весь в лохмотьях, израненный. Сейчас-то ты хоть убедился? Или станешь отрицать, что он нарочно отправил тебя навстречу шторму?

— Ты все не так понимаешь, — отрезал Нат. — Согласен, что внешне оно так и выглядит, но Гун в тот момент почти ничего не видел из-за болотного газа. Ну и хорохорился, не желая признаваться в своей немощи. При других обстоятельствах я бы спокойно сходил на равнину и вернулся. Шторм оказался просто совпадением.

Сигрид зашипела как рассерженная кошка:

— Ты сам слеп как крот! Но ничего, сейчас я открою тебе глаза! По крайней мере, у тебя появится шанс не умереть идиотом!

Они вошли в пресловутый пыточный зал. Застигнутое врасплох стадо ящеров с глухим рыканьем метнулось в темноту, подальше от света. Нат увидел железный остов старинной жаровни, на решетке которой болтались наручники. С крюков свисали полуистлевшие плети-многохвостки со свинцовыми кончиками. Вдоль стен высились большие заржавленные клетки. Сигрид решительно направилась к одной из них, внутри которой скрючилась неясная фигура.

— Это я, — негромко сказала она. — Без паники. Открой замок.

Изнутри донесся какой-то лязг, и дверь клетки со скрипом приоткрылась. На полу в ней полулежал мужчина с бледным, залитым потом лицом; в его руках Нат заметил зазубренный кухонный тесак. Судорожно сжатые челюсти мужчины выдавали, что он терпит не только страх, но и сильную боль. Вероятно, он заперся в клетке, чтобы до него не добрались ящеры.

— Кто это? — резко спросил незнакомец, тыча в сторону Ната острием лезвия. — Я его не знаю! Я же сказал тебе никого не приводить! Я ему не доверяю!

Сигрид успокаивающе повела ладонями.

— Это друг, — прошептала она, — ничего страшного, успокойся.

Они вошли в клетку, и в ноздри Нату ударил едкий запах мочи. Человек подполз на руках к расстеленному в углу одеялу, спрятав под ним свой нож. Было слышно, как стучат от озноба его зубы.

Сигрид присела на корточки и знаком велела Нату сделать то же самое.

— Послушай, — начала Сигрид, — этот человек не с нашего холма. Это чужестранец, прибывший сюда с неделю назад. Раньше он жил в деревне, которую целиком смело облаком, неподалеку от утесов Ган-Таар. Он может рассказать кое-что интересное.

Мужчина категорически замотал головой.

— Не хочу об этом говорить! Вот дерьмо! — выругался он. — Я хочу покинуть это место! Найди мне лодку или что угодно другое. Я не хочу оставаться на этом холме. Вы все покойники, неужели вы этого еще не поняли? Вы приговорены, обречены, короче, вам крышка! С вами случится то же самое, что с моим племенем. Вы все сдохнете! Придет облако и передавит вас всех до единого! Оно уже идет сюда, просто вы об этом еще не знаете.

Сигрид крепко ухватила его за плечи.

— Я обещала, что добуду тебе пирогу, — твердо сказала она. — Но сначала повтори моему другу то, что рассказал мне три дня назад.

Мужчина улегся на бок и подтянул колени к груди. Тут Нат и увидел, что его ноги оканчиваются на уровне лодыжек, обмотанных бурыми от застарелой крови тряпками. По исходившему от них тошнотворному запаху можно было сразу догадаться, что у раненого началась гангрена.

Зуии… Зуии… невольно пронеслось в голове у Ната.

— Я уже говорил, — забормотал калека устало. — Я прибыл сюда неделю назад, после того как мою деревню уничтожило облако. Оно появилось ночью, неожиданно, пока мы все спали, и смяло все дома до единого. Мне каким-то чудом удалось выбраться, а остальные погибли под завалами. Все. Женщины, дети, старики. Камни буквально размололи их. Я подумал тогда, что, быть может, ваш клан примет меня. Я слесарь, и мне повезло спасти мою сумку с инструментами. Бродя по улицам в поисках работы, я встретил вашего дозорного, которого вы зовете Гуном. Я уже видел его раньше, когда-то он нашел приют в нашей деревне. Он называл себя охотником, и тогда его имя было Сумар…

— Не вижу в этом никакого преступления, — заметил Нат. — В некоторых кланах принято менять имена по достижении определенного возраста или после принятия какого-то важного решения. Скажем, солдат, которому надоело всю жизнь воевать и который решил выйти на покой, начинает называть себя «Спокойным» или «Мирным», отмечая тем самым перемены в своем характере. Но когда эти прозвища переводят на другой язык, их часто начинают воспринимать как имена.

— Болтаешь, как старуха! — гневно осекла его Сигрид. — Только это и умеешь! Гун или Сумар — какая разница! Важно другое — он никакой не охотник, а колдун.

Нат пожал плечами.

Заметив на его лице выражение недоверия, раненый встрепенулся.

— Он колдун, верно! — отчеканил он внезапно окрепшим голосом. — Он занимался всякими странными вещами… В его палатке все время были какие-то странные запахи и вспышки света. Три дня перед тем, как деревня погибла, возле его становища постоянно горел зеленый огонь. А сегодня я вдруг встречаю его здесь. Вас ждет беда, это верный знак! И я не собираюсь здесь оставаться, ни за что!

Нат повернулся к Сигрид.

— Послушай, — забормотал он, настойчиво пытаясь отыскать взглядом ее глаза, — Гун наверняка просто окуривался лечебным дымом, чтобы укрепить свой голос или что-нибудь в этом роде. Могу спросить его, если хочешь. Гун приносит городу большую пользу. С тех пор, как он здесь появился, он только и делает, что оказывает населению холма разные услуги. Кто помогает избежать несчастных случаев на равнине? Гун. Кто отслеживает миграции дичи? Гун. Кто предупреждает о дожде? Кто сообщает о бандах разбойников на равнине? Опять-таки Гун.