Олег Лукьянов - Кладбище демонов

— Не поняла, то есть…

— Именно. Кроме того, что его склады позволят восполнить городу ресурсы некоторого типа, он содержит утерянные технологии, которые сделают Систему совершенной…

— И когда о нем стало известно?

— Десять лет назад.

— Ну и что нам мешало захватить его раньше?

— Охранная система и её хранитель.

— Хранитель?

Он задумчиво потер шрам на щеке.

— Сандра, к сожалению, у тебя до сих пор нет высшего уровня допуска к секретной информации, но если ты сложишь в едино те истории, которые я рассказывал тебе на ночь, общая картина будет понятна.

Он откинулся в кресле, посмотрел на нее не видящим взором, и продолжил:

— За этими стенами иной мир. Совсем не похожий на наш: живой, открытый, без ядовитого тумана, но одновременно жестокий и смертельно опасный. Когда я был молод как ты, мне казалось что тот мир спасение для нашего города — надо только выйти из раковины и взять его. Но это было ошибкой. У того мира есть свои хозяева — могущественные силы недоступные нашему с тобой пониманию.

И у этого завода есть свой хозяин или хранитель — только он может отключить охранную систему.

В прошлой экспедиции, я состоял в команде, которая должна была захватить это существо, и заставить отключить систему защиты — мы наивно полагали, что это будет легко. Я единственный кто выжил, столкнувшись с ним лицом к лицу… — тот ужас я до сих пор храню в своих воспоминаниях. И я не хочу, чтобы ты пережила нечто подобное. Я не хочу отправлять тебя туда, даже зная, что ты мой лучший агент, и главное, самый подходящий по возрастным критериям…

Теперь он непросто тер шрам, а растирал ногтями, будто пытаясь содрать кожу.

— Я отвлекся. Надо добавить, что после провала операции "по принуждению", военные все же приняли решение штурмовать завод. Как и следовало ожидать — облажались, недооценив довоенные технологии, и мощность охранной системы. Вся экспедиция была потеряна.

— Это все печально, но опять же: что изменилось?

— Мы установили, что не в состоянии победить Хранителя, и не в силах преодолеть систему защиты "завода". Мы успокоились на целых десять лет. Но недавно кое-что случилось. Совершенно случайно, мы обнаружили в общей базе данных человека, ДНК которого идентично…

Она помотала головой, от чего медные волосы заискрились — она хорошо знала, как это ему нравилось, но сейчас причиной телодвижения была иной:

— Не поняла, ДНК идентичное… ДНК Хранителя?

— Ты вновь угадала. У нас был образец его генов, — сказал шеф, начиная вновь тереть шрам, — я заполучил его как память о нашей встрече. Но мы и догадываться не могли, провести анализ и сравнить их с ДНК жителей города.

— Один из нас обладает зараженным ДНК? И мы это упустили? Как такое вообще возможно?

— Не знаю. Но мы сделали все проверки — он не заражен. Просто его ДНК, по какой-то прихоти природы, является практически точной копией это самого хранителя. Биологи говорят, что такое бывает, и что это ничего не значит… Да и сейчас это не важно. По-настоящему важно, что он является ключом, который откроет нам доступ к технологиям древнего завода.

— И кто он такой?

— Тебе это и предстоит выяснить. Мы лишь собрали поверхностную информацию. Наш объект учится в Академии — его биография немного мутновата, но в целом ничего предосудительного. Я уже разработал комбинацию, как заставить его помочь городу, и при этом не быть в курсе происходящего. Твоя задача сблизиться, охарактеризовать и провести его, так чтобы он не узнал ничего лишнего, до ворот завода. Все подробности задания, включая личное дело объекта здесь — ознакомься.

С этими словами он протянул черную папку с грифом "Совершенно секретно". Взяв ее, она кивнула и, понимая, что на этом аудиенция закончена, направилась к двери.

— Это не все, Сандра, — сказал он, и она замерла. — У меня на его счет плохие предчувствия.

— Что-то конкретное, шеф?

— Нет… Но судя по его делу, он — нищеброд, игроман и бездельник. Однако его до сих пор не вышибли из Академии — это неспроста…

— Может быть он просто "обаяшка"?

— Может быть. Но обаяние — один из составных элементов внушения. Возможно, он хорошо владеет этой силой, так что сейчас ты пойдешь к нейропрограмисту и обновишь антигипнозный блок в своей прелестной головке. Даже если он все-таки окажется обычным студентом-неудачником, перестраховка не повредит.

— Есть, шеф.

— И еще. Мне кажется, у тебя могут возникнуть сложности с легендой. Тебе предстоит под видом двадцатилетней богатенькой дурочки, вжиться в среду тинэйджеров, игроманов и прочих идиотов — но для этой роли у тебя слишком колючий взгляд.

— Ну, шеф, ты же меня хорошо знаешь — я неплохая актриса.

— В том-то и дело, что хорошо знаю. Ты слишком переоцениваешь свои способности.

— Нуу…

— И ты слишком часто "нукашь". Если в твои-то годы хочешь оставаться маленькой девочкой, попросишь доктора Сармата сделать так, чтобы говорить вместо "ну" — "мур"… Сойдешь за няшку. Я слышал, что тинэйджеры без ума от няшек.

У Сандры отвисла челюсть. Не давая ей возможности прийти в себя, шеф напомнил, что это приказ и велел закрыть дверь с обратной стороны.

Сандра не решилась ненароком "позабыть" дополнительное указание шефа — в конце концов, она сама пришла к нему за этим заданием. Она подтвердит свой профессионализм, пусть даже для этого потребуется выполнить издевательский приказ.

И нет — её вовсе не зацепили слова шефа, о том, что она склона себя переоценивать.

Медицинский кабинет внушал едва различимую тревогу. Дело было вовсе не в букете подозрительных запахов — скорее в излишней белизне интерьера, количестве и габаритах гудящего и перемигивающегося оборудования.

— Доктор, — позвала она, — мне так же необходимо убрать из своей речи некое слово, которое, по мнению некоторых, я слишком часто употребляю.

Доктор Сармат — пятидесятилетний старик, сразу не понравился Сандре. Его лысину украшала лишь каемка жидких волос, и старческие пятна облепили её как грибы гнилой пенек. Но дело не в пятнах. Было в его походке, манере, и во взгляде что-то вселяющее уныние даже в неё: молодую, активную и неуемную. Наверно все дело в его лице, напоминающим морду собаки породы бассет-хаунд — именно оно придавала всему облику налет усталости от жизни. А усталый вид всегда ее напрягал.

Он посмотрел на нее своими раскосыми и даже ромбовидным глазами, спокойно и серьезно, от чего у Сандры возникло желание отвернуться. Но это было бы крайне невежливо и поэтому, она вынуждена была терпеть эту жуть.