Дарья Гущина - Печать павшего. Лики Судьбы

Я послушно перебралась к столу. Есть я, в общем-то, не хотела, но вот от холодного травного чая бы не отказалась. Прохлада избы после жаркого утра, проведённого под палящим тропическим солнцем, приятно освежала, но пить по-прежнему хотелось сильно. Приятель, помедлив, последовал за мной и сел рядом.

— Касси, а ты уверена, что нас тут не отравят? — усомнился Яшка, задумчиво вертя в руках румяный пирожок.

— Тебе виднее, ты же у нас тут пророк-провидец, — подколола я.

Мой спутник бросил на меня обиженный взгляд, но пирожок съел. Съел, облизнулся, придвинул к себе всё блюдо и принялся уплетать выпечку за обе щёки с таким видом, словно его неделю не кормили. Я же — блаженствовала с кружкой травяного чая. То ли мой желудок прибрала к рукам Райлит, то ли просто в организме в связи с разделением тела на две части какие-то изменения произошли, не знаю, но один вид еды вызывал у меня странное отвращение. Зато — пропала боязнь крови. Мимоходом перевязав носовым платком рану на правой руке, я лишь брезгливо поморщилась, и — никаких обмороков! Прогресс, однако…

На некоторое время в избе воцарилась тишина. Лишь цыганка что-то тихо мурлыкала себе под нос, роясь в стоящем у стены огромном сундуке. Карты, что ли ищет, дабы погадать нам?.. О, кстати, чуть не забыла! Я же собиралась почву на один беспокоящий меня предмет прощупать…

— Вы что-нибудь знаете о павших воинах? — осторожно спросила я.

Яшка, не переставая жевать, поднял брови.

— О павших воинах? — хозяйка избы повернулась к нам, действительно держа в руках колоду карт, которые оказались раза в три больше стандартных «Таро». — Павшие воины, драгоценная моя, если память не изменяет мне, это погибшие несчастные на поле брани, царствие им небесное…

— … и пусть земля им будет пухом, — пробормотал Яшка, проглотив очередной кусок и принимаясь за следующий пирожок.

— Аминь! — истово перекрестилась цыганка и вернулась за стол.

Так-так-так… Очень интересно! О павших воинах толком никто ничего не знает, о «мире этому дому» — тоже… Подозрительно, ей-богу.

— А в Христа местные верят?

— Или в Будду, — поддакнул приятель, с сожалением отодвигая пустое блюдо. — Да, и про Аллаха с Кришной не забудь спросить… И кто там ещё есть из наших местных знаменитостей?

— Яша!..

— А что я такого сказал? — ухмыльнулся он.

— Нет, деточка, не веруют они в богов наших и религий таковых не знают, — покачала головой хозяйка избы, перемешивая карты. — Свои божества у них — Создатель миров, Хранители да Судьба-злодейка.

Я, нахмурившись, задумчиво забарабанила пальцами по столу. Чем дальше в лес, тем толще партизаны… Или просто… Я оперлась локтями о стол и закрыла глаза. Или всё просто… Колесо времени не обмануло — оно просто не сказало всей правды. А правда заключалась в том, что я вернулась назад в другой временной промежуток, но не в нужное место. Я видела себя в Тхалла-тее, убегающей от Райта в Шалейн… А оказалась сразу в Шалейне, да ещё и с приятелем под мышкой, но — в тот момент, когда дейте находились на страже мира, до момента их изгнания, судя по всему… И значит, по аналогии, где-то здесь должна находиться вторая Райлит? Я ведь не только своё сознание переместила, но и тело в нагрузку… Не знаю, не знаю… а кто знает, тот сейчас непонятно где бродит и ничего объяснить не сможет.

Тяжко вздохнув, я посмотрела на гадалку и встретила неожиданно понимающий взгляд.

— Я чем-нибудь могу помочь тебе, дитятко моё? — мягко спросила она.

Я сняла с шеи ключ от порталов:

— Для начала ключ зарядить, а там…

Пока Магистр шептала заклятья над медальоном, я налила себе вторую чашку чая и угрюмо покосилась на Яшку. Того почему-то страшно забавляло происходящее. Откинувшись на высокую спинку стула, он наблюдал за нами с неослабевающим интересом и скептической усмешкой. Словно знал, что именно произойдёт дальше…

— Между прочим, — наклонившись ко мне, прошептал он, — я и сам тебе могу нагадать то же самое, что она сейчас наврёт.

— Нет, не сможешь, — резко ответила я, заметив тень добродушной улыбки в чёрных глазах хозяйки избы и почему-то ей доверяя.

— Как хочешь, — приятель пожал плечами и снова удобно устроился на стуле. — Моё дело — предложить, а твоё — отказаться.

— Я должна сказать тебе, бесценная моя, — тихо и серьёзно сказала цыганка, возвращая мне ключ от порталов. — Ты должна знать… Я долго ждала тебя, ты опоздала…

— Но я всегда возвращаюсь, — негромко отозвалась я.

Она кивнула и, быстро перемешав карты, убрала со стола всё лишнее, полностью освободив его поверхность, а когда вновь села на стул напротив меня, я невольно вздрогнула. Из её глаз пропали не только прежнее озорное веселье и добродушная улыбка, но и радужка со зрачком, и на меня в упор смотрели, но не видели чёрные, светящиеся провалы. Яшка при виде них поперхнулся чаем, закашлялся и бочком-бочком отодвинулся от стола, но я — осталась сидеть. Мне важно, крайне важно узнать то, что Магистр давно хотела мне сказать…

— Имя, — бесцветным, хриплым голосом произнесла цыганка.

— Касси.

На столе перед моей собеседницей появилось пять вытащенных наугад карт.

— Полное имя, при рождении дарованное.

— Кассандра.

Следующие девять карт, по числу букв в имени, разместились под первым рядом.

— Имя второй сущности, при рождении дарованное.

— Райлит.

Третий ряд из семи карт появился под вторым. И, что самое любопытное, карты оказались абсолютно пустыми! Желтоватые, потёртые листы старого пергамента, заметно обтрепавшиеся на концах, без намёка на картинку или символ, казалось, не несли никого смысла… пока гадалка не положила ладонь на первую карту верхнего ряда. Я удивлённо заморгала, наблюдая за появляющимися на листе непонятными символами.

— Недавнее прошлое твоё… Боль чувствую сильную, горькую да расставание обидное с кем-то родимо-близким и непонятно-далёким…

Я затаила дыхание. Постаревшая, морщинистая рука легла на следующую карту.

— Нескоро встретитесь вы, а как встретитесь — так и разойдётесь в разные стороны. Завершается дело ваше общее, раздваивается здесь дорога ваша, да на отдельные тропки разделяется, свободные. И пойдёте вы отныне каждая сама по себе, две бесприютные половинки сущности, прежде единой.

Яшка сдавленно закашлялся и я, обернувшись через плечо, сердито на него шикнула. Приятель, выпучив глаза от еле сдерживаемого смеха, отодвинулся к порогу, а я вся обратилась в слух.

— Печать вижу на тебе — жизнь всесильная да всемогущая. Но в тумане Судьбы бредёшь ты, под ноги не смотришь, вкруг себя ничего не видишь, не замечаешь… И потому держится жизнь твоя на трёх лишь ниточках, остальные две поизносились да поистёрлись давно.